class="p">Уинписингер был в отчаянном положении. В той мере, в какой он восхищался своим другом Борманом, он не доверял своему собственному местному президенту. Уинписингер считал, что Брайан превратил себя в короля, причем настолько, что люди иногда принимали Брайана за международного президента профсоюза машинистов.
" Чарли слышит голоса", - сказал Уинписингер Борману.
Но в то же время Уинписингер с болью осознавал, что недовольство рядовых сотрудников Борманом было сильным и продолжало нарастать. Борман слишком часто ходил к колодцу. И в любом случае, согласно уставу профсоюза, Уинписингер был бессилен контролировать Брайана.
Уинписингер подбодрил Бормана. Продолжайте торговаться, сказал он. Все получится. Но, побуждая его продолжать настаивать, международный президент оставил у Бормана неизгладимое впечатление, что он, могущественный Уильям Уинписингер, в последнюю минуту вступится за Чарли Брайана, если это будет необходимо для спасения Eastern Air Lines.
Фрэнк Борман покинул встречу с Винпизингером со вздохом облегчения. Может быть, он все-таки сможет исправить ситуацию на Восточном. Может быть, только может быть, он сможет поставить мат Чарли Брайану.
Вечером пришло сообщение от Фрэнка Лоренцо. Он был готов купить Eastern. Однако он готов заплатить всего 600 миллионов долларов - сущие пустяки за это великое имя, эту великую франшизу, эту жемчужину компьютерной системы бронирования. На самом деле, согласно предложению Лоренцо, около 300 миллионов долларов из покупной цены должны были быть выплачены акционерам Eastern за счет извлечения наличности из самой Eastern; Eastern, , короче говоря, оплачивала половину своего собственного приобретения. И независимо от результата, предложение было выгодным только в том случае, если Eastern заранее соглашалась выплатить Lorenzo 20 миллионов долларов в качестве невозвратного "вознаграждения за побуждение".
К тому же Лоренцо не собирался долго держать предложение на столе. У его юристов в текстовых процессорах все еще хранились проекты контрактов, составленные во время недавней попытки купить TWA; все, что им нужно было сделать, - это поменять местами имена и цифры. Причин для промедления не было. Предложение о поглощении, по словам Лоренцо, было действительно только до полуночи воскресенья.
Если Борман собирался использовать Лоренцо в качестве гопника для профсоюзов, ему нужно было работать быстро. У него был всего один день, чтобы все исправить. Для пущей убедительности, когда ревность и ненависть захлестнули его со всех сторон, он снова надел свой пуленепробиваемый жилет .
Профсоюз пилотов и профсоюз стюардесс удалось усадить за стол переговоров, где помощники Бормана горячо пытались уговорить их на 20-процентное снижение зарплаты. Чарли Брайана, однако, тошнило. После долгих лет, в течение которых он ни разу не чихнул, его охватил изнурительный грипп. Его температура поднялась до 103 градусов. Дрожа от озноба, он чувствовал себя так, словно находился в камере хранения мяса.
Он только что вернулся с субботнего совещания с несколькими директорами, где его поставили в известность, что Eastern готова прибегнуть к плану Б - продать ее, и не просто кому-то. Если машинисты не согласятся на 20-процентное сокращение, Eastern будет продана самому страшному врагу профсоюзов авиакомпании, Фрэнку Лоренцо. Когда директора и инвестиционные банкиры Eastern умоляли его пойти на сделку, он отговаривал их. "Осторожно, - сказал он. "Я заболел гриппом".
Тем же вечером Брайан вернулся в офис местного профсоюза вместе со своим консультантом Рэнди Барбером. Они перебирали переменные, проверяли экономические сценарии, обдумывали все возможные варианты развития событий. По их мнению, компания "Истерн" прошла точку финансового краха. Надежды на успех компании не было - ни при нынешнем руководстве, ни при любом другом. 20-процентная уступка может продлить жизнь компании на несколько месяцев, рассуждали они, но это лишь отсрочит крах. Кроме того, Барбер был уверен, что рядовые сотрудники ни за что не потерпят больше BOHICA. Всего за 10 месяцев до этого они принесли Чарли Брайану голову , проголосовав за концессионный контракт, который он сам призвал их принять во имя мира.
Восточный совет должен был собраться на следующий день, в воскресенье, 23 февраля 1986 года, за несколько часов до окончания срока, назначенного Лоренцо. Брайан лег спать с температурой и тошнотой, не представляя, что принесет следующий день.
В воскресенье днем лимузины директоров начали подъезжать к зданию 16 рядом с огромным фонтаном Рикенбекера, где на каменном памятнике в бронзе было высечено изображение председателя совета директоров-основателя. Сам фонтан, однако, был сухим - воду спустили, а электричество отключили несколько лет назад в целях экономии.
Входные двери вели в просторный вестибюль с большой круглой стойкой регистрации в центре. Мраморный пол, как и фонтан перед входом, свидетельствовал о притязаниях, которые когда-то питал Истерн. Слева от входа в вестибюль на стене висела большая карта маршрутов, на которой тускло горели маленькие лампочки в каждом из городов, обслуживаемых "Истерн", вплоть до Ли-ма и Бвей-нос-И-рейс. В вестибюле также были заметны следы предыдущих попыток переделать интерьер в условиях ограниченного бюджета - участок деревянной обшивки здесь, обои в зеленую и оранжевую полоску там.
Режиссеры прошли через вестибюль к двери рядом с мерцающей картой маршрута и вошли в небольшую аудиторию, устланную ионосферно-голубым ковром. В зале несколько рядов кресел были расставлены в театральном стиле перед небольшой приподнятой сценой, на которой стоял большой стол. Именно на этой сцене, в присутствии советников и любопытных, слоняющихся в холле снаружи, директора и решали будущее "Истерна".
Во второй половине дня директора собрались лишь ненадолго, чтобы узнать, что подготовка документов для покупки Лоренцо близится к завершению и что пилоты и стюардессы ведут серьезные переговоры по поводу 20-процентного требования Бормана. Однако для машинистов Брайан по-прежнему отказывался рассматривать вопрос о сокращении. Предложение Лоренцо, срок действия которого истекал в полночь, будет вынесено на голосование после ужина.
Директора удалились на несколько кварталов в отель Airport Hilton, где они ели салаты и сэндвичи и отчаянно гадали, что будет дальше. Где, спрашивается, Билл Уинписингер? Президент международной организации машинистов обещал взять Чарли Брайана под контроль, если угроза продажи Лоренцо окажется недостаточной; теперь настало время призвать к этому Уинписингера. Джек Фэллон, старый приятель семьи Кеннеди в совете директоров "Истерн", попытался по адресу найти кого-то из сотрудников Теда Кеннеди в сенате в Вашингтоне, чтобы получить помощь в поиске Уинписингера. В выходные, в День президентов, это было почти невозможным делом.
Директора вернулись в здание 16, зашли в зал, захлопнули за собой двери в 19:30 и оставили еще большую толпу прохожих и зрителей, собравшихся в главном холле здания 16. Вскоре пришло сообщение, что стюардессы пришли к соглашению, согласившись на 20-процентное сокращение ради спасения "Истерн". Во время перерыва Борман столкнулся с Рэнди Барбером, советником машинистов.
