- Дела, девчонки... Надо ж так вляпаться. Чего ж я сегодня выходной не взял?
- Нам надо связаться с Владимиром Петровичем, - напомнила я.
- Дался он тебе, - накинулась Серафима.
- В самом деле, Лика, - жалобно начал Саша. - Зачем нам лезть во все это? Сваляли дурака один раз, сунулись, ну и хватит.
Я начала злиться, потому и заговорила чрезвычайно ласково:
- Я могу показаться немного глуповатой. Но никак не пойму, на что вы вдвоем намекаете?
- Не строй из себя идиотку, - рявкнула тетушка. - Идти к ментам значит сунуть голову в петлю. И не смотри на меня так, вовсе не из-за денег я переживаю. Ты думаешь, мы этим листком кому-то в милиции глаза откроем? Как же... а то они не знают, что у них под носом делается. Только знать - одно, а доказать - совсем другое. Толку от этого листка никакого, зато нам после встречи с ментами спокойная старость точно не светит.
Тут опять подал голос Саша:
- Лика, давайте не будем никуда лезть. Мне и так худо: дернул черт узнать лишнее, теперь по ночам не спать. Никаких денег не надо, пропади они пропадом... - Натолкнувшись на мой взгляд, Негритенок облизнул губы и тяжко вздохнул: - Лика, я в этом городе многих знаю: с кем-то в школу ходил, с кем-то в лагерь ездил, жил на одной улице или на танцы шлялся. Разный народ: есть просто шпана, есть серьезные ребята. Я не трус и в родном городе куда хочешь войду спокойно. Но то, что мы сегодня узнали, слишком круто. И я честно тебе скажу - боюсь.
Серафима и Саша пристально на меня посмотрели, я покачала головой и вздохнула:
- Конечно, я тоже боюсь. Но, с другой стороны, зная о таких вещах, молчать мы не имеем права...
- Вот дура, прости Господи, - прорычала Серафима. - Научили в школе на мою голову. В общем так, держишь рот на замке, если не хочешь увидеть свою дорогую тетку в морге. Или хочешь?
- Что за чушь? - возмутилась я. - И прекрати на меня так смотреть. Возможно, у меня нет вашего жизненного опыта, но я точно знаю: одна ложь влечет за собой другую, и так до тех пор, пока человек сам себя не загонит в ловушку. Добром игры с законом не кончаются.
- Нет никаких игр, - сказала Серафима, - и никакой лжи. Вообще ничего нет. Вот смотри, - она разорвала листок пополам, - вообще ничего...
- Давай поговорим с Володей в частном порядке, - заторопилась я.
- Вовка мент, а они протоколы любят. А Вовка к тому же еще и честный. Листок превратился в крошево, Серафима приоткрыла окно и развеяла его по ветру.
Саша с облегчением вздохнул, завел мотор, и мы поехали домой.
Мы готовили ужин, когда появился Владимир Петрович. Глядел он на нас сурово.
- Ну и чего ты на меня так смотришь? - взъелась Серафима. - Я, что ли, его удавила?
- До чего ж ты неприятности любишь, - покачал головой верный друг. Прямо страсть какая-то... Рассказывай как на духу!
-Да нечего рассказывать... Позвонил, с тобой хотел встретиться.
- Со мной? - удивился Владимир Петрович.
- В том-то и дело. Говорил как-то нервно... Вот беспокойство на меня и напало. Оттого и поехали... а он висит.
- Пожар как начался?
- Ты меня спрашиваешь? - удивилась тетушка. - Еще когда к дому подъехали, Саша заметил, что дымом пахнет. Дом здоровущий, мы не сразу поняли, а тут еще Петюню нашли. - Серафима тяжко вздохнула. - Петька мужик, конечно, слабохарактерный, но, честно говоря, не думала, что он в петлю полезет.
- А он и не лез, - сухо сказал Владимир Петрович.
- Как это? - очень натурально удивилась тетушка.
- А вот так. Вскрытие показало: скончался от удара тупым предметом в основание черепаха уж потом его повесили.
- Дела, - опечалилась Серафима. - Кому ж понадобилось его убивать? Человек он был мягкий, никому слова поперек не смел сказать...
- Как видно, сказал, - усомнился Владимир Петрович. - Вы в доме ничего не искали?
- Что? - не поняла тетушка.
- Что слышала. Полдома сгорело, а в оставшейся половине все перевернуто. Кто-то что-то искал.
- Ну уж точно не мы. Сам подумай, что мне у Петюни искать?
- Хорошо, - кивнул Владимир Петрович. - Еще вопрос. Сначала ваша машина стояла перед воротами, потом Саша перегнал ее к задней калитке, потом вовсе уехал, правда, ненадолго. Зачем?
Саша начал нервничать. Пока он соображал, что ответить, Серафима, гневно сверля взглядом верного друга, сказала:
- Следопыт ты наш... за тачку он до смерти боялся, только и всего. Выскочил из дома первым и к ней, потом за нами подъехал. Только дом уже вовсю полыхал, вот он и решил, что безопаснее отогнать ее в конец улицы. А когда пожарные за работу принялись, вернулся.
Владимир Петрович перевел взгляд с Серафимы на Сашу, но тот был немногословен.
- Ага, - только и сказал Негритенок.
- Ну, а ты что поведаешь? - ухмыльнулся мне Володя.
- Ничего.
- И правильно. Врать ты в отличие от родной тетки не умеешь.
- Чего прилип, а? - разозлилась Серафима. - Одно слово: мент, прости Господи... Говорю как есть, так нет, во всем тайный умысел видит.
Владимир Петрович на Серафиму внимания не обращал, а сосредоточился на Саше.
- Владимир Петрович, как на духу... - пролепетал тот не очень убедительно.
- Саня, бабы - дуры. Это у них от природы, так что ничего с этим не поделаешь. А ты - мужик, причем неглупый, потому соображать должен: если это знаю я, может узнать кто-то другой. Например, тот, кто гражданина Скобелева в расход пустил и шмон в доме устроил. И в сказочку о том, что ты на машине туда-сюда метался за здорово живешь, он вряд ли поверит, и вот тут я вам не завидую, потому как выходит: то, что он искал, сейчас у вас. У тебя и этих дурочек. Уразумел?
Саша кашлянул, заметно посерел, глянул в окно и облизнул губы.
- Что вы там нашли? - сурово спросил Владимир Петрович.
- Шерлок Холмс ты мой, - хмыкнула Серафима. - Ты нас на свои ментовские штучки не купишь. Ты лучше башкой подумай: если те, что Петюню убили, ничего найти не смогли, как же мы изловчились всего за несколько минут?
- Серафима Павловна, у тебя в шкафу даже платья висят в строгой последовательности, ты ж порядок любишь. Внизу полка для обуви...
- Вова, может, ты пельменей поешь? - насторожилась Серафима.
- Поем. Я в шкаф к тебе часто заглядываю?
- Да вроде Бог миловал.
- Правильно. Но что и где хранится, знаю, потому что наблюдательный. А то, что у тебя глаз-алмаз, всякому известно.
- Что-то не пойму я, куда ты клонишь...
- Туда. Ты знала, где искать, а они нет. - В этом месте он поднялся и сказал: - Мне еще на работу заскочить надо, вернусь поздно. Ты, Саня, меня дождись. Я здесь ночую. А покуда нет меня, советую как следует обдумать сложившуюся ситуацию.
- Вот гад, - в сердцах сказала Серафима, когда верный друг нас покинул.
- Я вас предупреждала, - не без злорадства заметила я. - Поступать надо как положено. В конце концов это всегда оказывается выгоднее.
- Между прочим, он прав, - тяжко вздохнул Саша. - Девчонки, мы дурака сваляли. Может, рассказать ему, а?
- С листочком, то есть с уликой, мы что сделали? Правильно, уничтожили. Если мне память не изменяет, за это не гладят по головке.
- Вот-вот, - обрадовалась я. - Запутаетесь в своем вранье. Уже начали. Тут Сашу озарило:
- Давайте шефу скажем. Протоколов он составлять не будет, однако мужик знающий, сообразит, что к чему. В конце концов, в этом списке два его компаньона...
Серафима поморщилась:
- Тогда уж лучше Вовке покаяться.
- Ничего не лучше. В милицию нам не с руки: сейф свистнули, листок порвали...
- Про него говорить не обязательно.
- Опять завретесь, - влезла я.
- Хватит базара. Все расскажем шефу. Вы и вправду дуры, и я дурак, что вас слушал.
- Кто ж спорит, - пожала плечами Серафима. - Звони Илье, пусть приедет.
Однако отыскать Тарханова не удалось, на звонки он упорно не отвечал. От безделья Серафима пересчитала деньги, взятые в доме Скобелева.
- Отдай Катку, - кивнула я. - Хоть у одна головная боль пройдет.
- Повременить придется, - туманно ответила тетушка.
- Почему? - настороженно спроси-лая.
- Потому что прав мент. Петюня погиб, мы в доме крутились и вдруг деньгами разжились...
- Серафима, мне дурно, - честно призналась я.
- Нашатыря нюхни, полегчает. Ладно, Юрик подождет, а там увидим. Куда-нибудь кривая вывезет...
В первом часу ночи вернулся Владимир Петрович. К счастью, смертельно усталый. Махнул на нас рукой и завалился спать. Саша уехал, мы тоже легли. Однако уснуть не получалось. Серафима поначалу на меня брюзжала, что это я ей спать не даю, потом начала вздыхать и смотреть в потолок.
- Ох, горе-горькое, все ведь нам по грехам нашим...
- По грехам, по грехам, - с готовностью согласилась я.
В семь утра нас поднял телефонный звонок. Звонили из казино. Поговорив минуты три, Серафима стала торопливо одеваться. Владимир Петрович открыл глаза.
- Чего там?
- Ночью кто-то в казино влез, в Петюнин кабинет и в мой. Просили приехать. - Началось, значит, - хмыкнул Владимир Петрович и тоже поднялся. - Серафима Павловна, добром спрашиваю, что в доме свистнули?
