потерялись за переносными фонарями и светильниками. На площадке стало светло как днем.
Ситуацию не спас и отбой. Увлеченные студенты проигнорировали колокольный перезвон с одной из башен, сигнализировавший о том, что пора спать.
Кажется, и о теме сборища все успели позабыть напрочь. Какое испытание, зачем? Ведь можно просто болтать и танцевать — да-да, музыкальный артефакт кто-то особо умный тоже притащил. Первые мелодии слышно было плохо, потому Блюфрос попросил прибавить громкости…
Дальше я просто села на пенечек и пригорюнилась.
Не заладилась у меня студенческая жизнь. Старостой после такого оглушительного фиаско мне не быть, свободы передвижения не видать. Вообще, чем учеба в этой самой академии от заключения отличается? Наличием парка и качеством кормежки разве что. Ну, еще и занятия довеском. Вот радости-то!
Сейчас как набегут преподаватели, как разгонят сборище, как влепят всем штрафы — или что тут бывает за нарушение порядка? В карцер посадят? Боюсь, столько камер в академии не найдется.
— А вы почему не веселитесь? — раздался над моей головой голос, который я меньше всего ожидала сейчас услышать.
Хотя, собственно, почему бы и нет?
Кто еще явится выдавать санкции, если не глава всея академии?
— А что, если не веселюсь — не интересно будет наказывать? — вздохнула я и подперла кулаком подбородок. Подождала, и побудительно повертела в воздухе запястьем: — Давайте, ругайтесь уже.
— Никто не собирается никого наказывать, — фыркнул мистер Айзенхарт. — Студенческая вечеринка, драк нет, относительно тихо…
В этот момент мимо нас три боевика со старшего курса проволокли на руках четвертого и с воплями и гиканьем сбросили бедолагу в пруд.
Тот всплыл, отплевался, вылез и потребовал выпить.
А потом повторить купание.
Я опасливо подняла глаза на ректора. Вроде и правда не злится. Портить веселье не собирается.
— Вы же не думали, что я не в курсе происходящего? — выгнул бровь мужчина. — Или, может, вы решили, что первая устраиваете подобное? Конечно, испытанием студенческую вечеринку до вас еще никто не называл…
Ближайшие парочки завертели головами, услышав знакомый голос.
Я вскочила и поспешно затолкала ректора поглубже в кусты.
К чести мистера Айзенхарта, возражать и сопротивляться он не стал. Но на лице был явственно написан вопрос, потому я соизволила пояснить:
— Вы мне всех тут перепугаете сейчас! Дети развлекаются, а тут раз и ректор! Если не собираетесь мешать, так и не мешайте!
— Дети… а вы кто? — хмыкнув, уточнил он, наклоняясь ближе.
Прикрыл глаза, потянул носом воздух. Я запоздало вспомнила про духи. Но не отмахиваться же теперь! Пусть нюхает. Говорят, цветочные ароматы успокаивают.
А что руки на талию положил — это чтобы я не упала ненароком. Кусты вокруг, земля влажная, испачкаюсь еще.
Заботливый.
— Как давно вы стали ректором? — поинтересовалась я невпопад.
Очень уж занимал меня этот вопрос.
Если давно, значит, мои выводы не верны. И этих двоих не поставили указом сверху надзирать за голодным существом в подвале и закрытым флигелем.
Если же я права… лучше бы я оказалась неправа.
Ладони на моей талии дрогнули, словно их обладатель хотел сжать кулаки и забыл, что они заняты девушкой.
— Не слишком давно, — подтвердил мои худшие опасения ректор. — А что? Плохо справляюсь, по-вашему?
— Прекрасно справляетесь! — горячо заверила я, раздумывая как бы вывести разговор на сокрытое нечто, не спалив моих шпиончиков.
— Рад, что вам нравится.
Руки со спины украдкой передвинулись чуть выше и коснулись обнаженной кожи. Я сглотнула. Прикосновение отзывалось тягучей дрожью во всем теле. Будто я действительно первокурсница-недотрога и впервые нахожусь в мужских объятиях.
Разговор принимал странноватый оборот.
Не знаю, как принято в Траумфельде, но обычно отношения студенток и преподавателей строго осуждались обществом. Особенно в отсталых мирках вроде этого, где честь девушки превыше всего.
— Так зачем вы затеяли это сборище? — тем временем продолжал светскую беседу ректор, делая вид, что ничего особенного не происходит и это не мы с ним обжимаемся в кустах. — Не похожи вы на жадную до внимания особу.
— Старостой хочу стать, — не стала скрывать очевидное. — Кстати, мне пора пройтись с опросным листом по однокурсницам. Надеюсь, они оценят мою жертву и поставят галочку с подписью. Позже, боюсь, они будут уже не в состоянии трезво мыслить и сделать осознанный выбор…
Подтверждая мою гипотезу, с пруда донесся пронзительный женский визг. Не «спасите-помогите-убивают», а «ой, какой вы сильный, ну поставьте меня на место, охальник».
Принесенное старшекурсниками пойло потихоньку воздействовало на неокрепшие юные умы и лишало девиц остатков благочестивости. Если не хочу потом больших-пребольших проблем, стоит действительно по-быстрому собрать голоса и разогнать заигравшийся детский сад по общежитиям.
— И на ответственную особу вы тоже не похожи, без обид, — хмыкнул ректор, красноречиво оглядывая меня с ног до головы.
Да, платье я выбрала довольно-таки безответственное. С небольшим декольте, зато с вырезом на спине по самое некуда, да еще и ярко-малинового цвета — чтобы точно в толпе не потеряться.
Ну, по плану я собиралась вести конкурсы, а значит находиться в центре внимания. Не то чтобы мне это так уж нравилось, но когда очень надо, я могу.
Безо всякого удовольствия.
Стоять среди колючих облетевших ветвей и редкой пожелтевшей листвы наедине с мистером Айзенхартом мне нравилось куда больше.
Голова кружилась от близости привлекательного мужчины.
А, погодите.
Это не я. Это весь остров дрожит!
— Что происходит? — растерянно пробормотала я, оглядываясь.
Студенты постепенно трезвели и сбивались в кучки по знакомству и курсам. Эрида перебегала от одной группы к другой — наверное, в поисках меня.
Мелкая дрожь прекратилась. Установилось глухое, тревожное молчание, прерываемое лишь тягучей медленной мелодией из артефакта. Вместо того чтобы создавать романтическую атмосферу, завывания скрипки лишь прибавляли зловещих ноток.
— Кажется, с островом что-то не так? — осторожно предположила, прислушиваясь и выпуская сканирующий щуп.
Жаль, бусинки-следилки в саду не разбросала. Не успела. Теперь получала лишь общие сведения — температуру, скорость движения… погодите, вроде только что было теплее?
По плечам скользнул морозной лентой слабый ветерок.
Даже такого здесь быть не должно.
Если, конечно, купол в порядке.
Мы с мистером Айзенхартом переглянулись.
— Быстро в академию, в центральный зал! — рявкнул мне ректор и бросился к пруду.
Музыкальный артефакт был без сожалений заброшен в воду — отключать времени не осталось.
В наступившей тишине усиленный магией мужской голос звучал грозно и страшно:
— Купол под угрозой! Немедленно направляйтесь в здание академии! Там вы будете в безопасности! Без паники, не толкайтесь, помогайте остальным!
Купол действительно не работает?
В лицо ударил еще один порыв ветра, подтверждающий невероятную новость. Вокруг стремительно холодало.
Айзенхарт выставил руки, и между деревьями
