с обязанностями главы семьи, что резко свалились на него, и, кажется, очень этим мучился. Среди наших кузенов есть один по имени Такуми – вот он многое умеет и очень честолюбив. Все говорили, что он гораздо лучше Эйдзи подходит на роль следующего президента компании, отчего брат впал в депрессию…
– Так ведь здесь нет вашей вины! – резко сказала я. – Это болезнь. Никто в болезнях не виноват.
По работе я не раз имела дело с людьми в депрессии. Обычно ко мне обращались сотрудники крупных компаний, но во время стажировки в маленькой юридической фирме, которая занималась условиями труда, я видела, что примерно треть посетителей страдала от депрессии. После множества встреч с ними я пришла к выводу, что в их состоянии никто не виноват. Человека просто пожирает одна из патологий, обосновавшихся в обществе.
Томихару прижал руки к глазам:
– Спасибо. Ах, простите меня.
Чувствуя себя так, будто забавляюсь со щенком, я подперла ладонью щеку и с улыбкой посмотрела на него.
– Кстати, а этой женщины… Юкино, кажется… все еще нет? – спросила я и оглянулась на дверь в гостиную.
В ту же секунду там откуда-то возникла женщина в кимоно. Увидев ее, я вздрогнула: слишком уж белым было лицо пришедшей, мне даже на миг показалось, что это призрак. Да и как открылась дверь, я тоже не слышала.
Зато Томихару расплылся в улыбке:
– А вот и Юкино пожаловала!
И он слегка поклонился.
– Похоже, я заставила вас ждать, – спокойно отозвалась она.
Было уже 13:20. Разумеется, заставила. Однако Юкино, и не думая извиняться, с невозмутимым видом села рядом с Томихару и протянула руки к обогревателю.
Я бы дала ей лет тридцать, только что-то не позволяло определить возраст точнее: как будто даже время рядом с ней замирало, не смея перевести дыхание. Иссиня-черные волосы были собраны в узел, с ними сильно контрастировала белоснежная кожа. И, точно примиряя эти противоположности, тело женщины окутывало обычное серое, мышиного цвета кимоно, которое сидело так ловко, будто на нее и было сшито.
Эта женщина словно сошла с написанных тушью картин суйбоку-га. Ее красота была не яркой, западного типа, как у меня, а незаметной, хрупкой: не подберешь – затопчут, не защитишь – разрушат.
Вдруг из другой комнаты послышался громкий голос Саэ:
– Пришла, наконец!
Точно не замечая ее крика, Юкино потерла свои белые руки и улыбнулась, обращаясь к Томихару:
– Как холодно.
От восторга, что с ним заговорила красавица, у того порозовели щеки, и он смутился.
* * *
– Это же неприлично: молча войти, будто ты здесь хозяйка! – раздувала щеки Саэ, что определенно ее не красило.
– Но здесь всегда не заперто, – ответила Юкино.
Удивительно, что в наше время даже за городом кто-то не запирает дом. Хотя разве можно представить, чтобы в такую усадьбу, спрятавшуюся на лоне природы среди гор, проникнет какой-нибудь вор?
– Я знаю, что ты занята, вот и не стала звонить в дверь, отвлекать тебя. – Юкино мягко и в то же время решительно закрыла тему.
Пока они так пререкались, по лестнице кто-то спустился и в комнату вошли двое. Одна – худощавая женщина в облегающем ярко-розовом костюме от Шанель. Ей, пожалуй, уже перевалило за шестьдесят, но по одежде и макияжу было очевидно, что она предпринимает все усилия, чтобы хоть одной ногой задержаться на предыдущем рубеже.
– Это мама, – представила ее Саэ, обращаясь ко мне.
– Марико Морикава. Старшая сестра Канэхару, Эйдзи прихожусь теткой, – подхватила Марико и, не кланяясь, сразу уселась на диван.
Она действительно похожа на Саэ.
Вместе с ней вошел мужчина в помятом костюме и с проседью.
– Я Мураяма, юридический консультант Эйдзи.
Его средненькое по всем параметрам, без всяких примечательных особенностей тело болталось внутри пиджака и рубашки не по размеру. Он производил впечатление несколько расхлябанного человека, тем не менее сразу было видно: местный адвокат из маленького городишки. Будь это корпоративный юрист, рубашку носил бы накрахмаленную, а костюм сидел бы лучше.
О Мураяме я заранее почитала на сайте адвокатской коллегии Японии. Если судить по году, когда он зарегистрировался как адвокат, ему должно быть пятьдесят с чем-то, однако выглядел мужчина значительно старше. То ли просто особенность внешности такая, то ли он стал адвокатом уже после другой работы. Впрочем, неважно.
– Кажется, все собрались. Итак, сегодня у нас бывшие возлюбленные Эйдзи. Вообще-то их больше, нам не со всеми удалось связаться, – заговорил Мураяма, по-прежнему стоя.
Марико недовольно нахмурилась и перебила его:
– Весь в дядю: такой же бабник. Гиндзи даже экономку как-то обрюхатил. Большой был скандал.
Она рассказала, что бедную женщину тогда выгнали, а Гиндзи остался очень недоволен и отдалился от родственников.
– Слишком уж Эйдзи напоминал его, так что я серьезно беспокоилась, ведь у меня дочь молоденькая, – продолжала она, не догадываясь о чувствах Саэ.
Мураяма вставил невпопад:
– Эйдзи был очень хорошим человеком. Стольких девушек знал, а как понадобилось, с ними оказалось невозможно связаться. Какие люди стали черствые!
Похоже, замолкать он не собирался и вместо этого неторопливо приступил к делу:
– Что ж, для начала сделаем перекличку.
Он оглядел сидящих в комнате.
– Во-первых, госпожа Асахи Харагути.
Та чуть приподняла руку.
– Следующая по списку: госпожа Рэйко Кэммоти.
Когда он назвал мое имя, я повторила за Асахи. Мураяма довольно кивнул и вернулся к списку:
– И госпожа Юкино Морикава.
Та руку поднимать не стала, лишь улыбнулась.
– Вы втроем получите в собственность здание, в котором мы находимся, и землю. Свидетелями со стороны семьи Морикава выступают тетя Эйдзи, Марико, его кузина Саэ и старший брат Томихару. Все три свидетеля тут, кворум собран.
Мураями почесал затылок и указал на Юкино:
– Да, кстати, госпожа Юкино, вы жена Такуми. Для Эйдзи – супруга его кузена.
Саэ фыркнула.
– В этом смысле госпожа Юкино также считается частью семьи Морикава. Но, будучи бывшей возлюбленной Эйдзи, сегодня она среди тех, кто получает имущество.
Все это адвокат произнес по-прежнему неторопливо и даже расслабленно.
– Поэтому сегодня мы не рассматриваем госпожу Юкино как члена семьи Морикава. Так или иначе, она отвечает условиям, поэтому возражений быть не должно.
Выдержав паузу, Мураяма принялся раздавать документы.
К этому времени у меня в голове постепенно сложилось впечатление о семье. Самыми близкими родственниками Эйдзи были отец Канэхару, мать Кэйко и брат Томихару. За ними – семья старшей сестры Канэхару: это тетка Марико, управляющий Садаюки, ставший Эйдзи дядей, и кузены, по старшинству – Такуми и Саэ.
Саэ была двоюродной сестрой Эйдзи, но мне показалось, что она питает к нему какие-то особенные чувства.
