глиняный горшок как пепельницу.
После чтения Торы в клинике мысли постоянно кружили вокруг библейских мотивов. Может, и правда в этой книге есть ответы на все вопросы?
Смутно вспоминалось что-то про расплату детей за грехи родителей. Яна вбила запрос в строку поиска и на скорую руку нагуглила статью протоиерея.
«Господь Бог человеколюбивый и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода (Исх., 34: 6–7)». Далее священнослужитель рассуждал на эту тему, пытаясь то обосновать, то опровергнуть намерение Всевышнего карать людей за то, в чем они неповинны. Однако доказать ничего нельзя. Есть просто факты: хорошие люди порой получают пощечины ни за что. Грехи предков – одна из причин, вероятно. Что, если и Яна будет расплачиваться за испробованных в искушении отцом Марин, Ир, Свет или кто там у него еще был? А что, если и ее дети – тоже? И внуки? Пока круговерть сансары не сожмется в исходное ничто и не отрезвит вселенную долгожданным «стоп, снято».
Комнаты для Яны в этом доме не нашлось. Пришлось спать с вращающейся, как шампур на мангале, матерью, как в детстве, когда снились кошмары. Взрослые, оказывается, тоже видят кошмары. Только наяву.
Галина Ивановна сидела в ночной рубашке на краю двуспальной дубовой кровати. Добротной, но очень старой, с советских времен. Вся комната была пропитана духом прошлого. Она выдавливала остатки ценного крема из свернутого улиткой тюбика и втирала в шею.
– Мам, я ненадолго у вас задержусь. Теснить не хочу.
– Да живи, какие вопросы, дочь. – Мама с шеи переключилась на руки, взяв с прикроватной тумбы следующий тюбик и будто специально не доводя взгляда до дверного проема, где застыла Яна. – Ложись спать. Какую тебе подушку, побольше или поменьше?
Яна взяла ту, которая лежала ближе к ней, и улеглась в прохладную постель. Когда погас ночник, стало будто бы еще холоднее, чем тогда, на щербатых ступеньках моста, в отчем доме как в склепе.
– Мам, ты можешь меня обнять?
Яну обвили материнские руки как щупальца. Казалось, что даже ее дыхание обдает ноябрьским промозглым ветром. Яна поежилась, но не решилась освободиться от объятий. Галина Ивановна в душе горевала; не по Яне, а потому что зря делала вид, что у них здоровая семья, все равно не уберегло от токсинов мужской безнаказанности. А может, Яна вообще платит за то, что она терпела? Ее же никто не спросил, хочет ли она, чтобы ради нее сохраняли семью, в которой ничего общего, кроме счетов на коммунальные услуги, и не было отродясь.
Дальше была пятидневная юридическая война – Никита отказывался делить затраты на составление брачного контракта и даже жадничал скинуться на пошлины, коих накопилось на 50 тысяч рублей на двоих. Требовал, чтобы Яна на месяц покинула страну и только потом вернулась к разговору о разводе, когда все остынут. Яна же, как израильский Моссад, на переговоры с террористами не шла.
Наконец настал день Х.
«Я подъезжаю. Выходи» – узором букв пропечаталось у Коли на телефоне. Он и так уже накинул отпаренный китель, который был приготовлен для грядущей генеральской проверки. Планировал покурить на улице, пока будет дожидаться Яну около проходной. «Кстати, я с мамой приеду» – прилетело вдогонку. Знакомство с родителями – это тот этап отношений, который ему не особо нравился, хотелось бы его как-то проскочить. Конечно, сейчас обстоятельства другие, для дела надо.
Удивительно – Коля всегда умел очаровать мам своих девушек, даже если сами девушки особых чувств к нему не питали.
Погодка располагала вылезти из унылого кабинета с дряблыми жалюзи и подставить прищуренный глаз рыже-охровому в городской дымке апрельскому солнцу. Оно отблесками мигрировало по окнам зданий, те перемигивались между собой, вступая в хулиганский ребяческий сговор.
– Привет, герой-любовник! – Яна торопливо выпорхнула из пузатого такси и поцеловала Колю в гладко выбритую щеку. – Ничего себе, да ты при параде! Блин, погулять бы с тобой, картошку и молочный коктейль из «Мака» заточить, а не вот это все. Но остался последний рывок – и свобода!
– О, да мы на позитиве. Ну что ж, хорошо, – улыбался он бодрости духа Яны. Думал, уйдет в вязкий запой с походами в подвальные караоке, ан нет.
– Грязное месиво растаяло, подснежное говно смыло дождем. Все! Впереди только цветуечки, листуечки, ну и тополиный пух-жара-июль, понимаешь? – Яна улыбалась во весь рот и чуть ли не прыгала от радости, как щенок лабрадора. – Так, ладно, давай ноут, и я полетела.
– Ян, стопэ! Отпускай такси. И пусть мама выходит, – чуть сбавил градус беззаботности Коля.
– В смысле? – заартачилась она.
– Отпускай, отпускай.
– Да, блин, Коль, мы же спешим. – Яна не сводила глаз со злополучного ноутбука, который ей нужно было забрать и сплавить уже Никите. Не терпелось закончить эту неприятную историю.
– Дружище, поезжай! – Коля открыл дверь Галине Ивановне, подал руку и услышал из недр такси автоматический баритон «Поездка завершена».
– Здравствуйте. Что-то случилось? – растерянно озиралась обеспокоенная женщина. Она оделась нарядно, будто собралась на открытие театрального сезона во МХАТ, а не к нотариусу. Твидовое пальто в розовато-сиреневую клетку, широкие шерстяные брюки с выглаженными стрелками, каблуки, которые позволял изредка выгуливать варикоз, уложенная набок челка, намертво зафиксированная лаком.
– Не беспокойтесь. Я – Николай, старый знакомый вашей дочери. Буквально на пару минут задержу вас.
– Очень приятно, Галина Ивановна. – Женщина поправила шелковый шейный платок. Она тоже была в приподнятом настроении, в душе ликовала, что вырастила сильную девочку, способную постоять за себя и разрубить гордиев узел, в отличие от нее самой. Не дать пороку разъесть метастазами брак, не утяжелять тонущую лодку детьми. А ведь в 34 обнуляться, хороня надежды и пряча несбыточное в цитадели памяти, не так просто. Хватило бы у нее самоиронии и мужества заштопать жизнь аккуратными стежками?
– Ян, мы отойдем или при маме поговорим? – Коля переводил взгляд то на Яну, то на Галину Ивановну, не зная, вежливо ли будет им вдвоем отлучиться.
– Да при маме давай, какие секреты? – Яна стояла фертом и ждала объяснений, зачем их выдернули из такси.
– Вы к нотариусу сейчас? – сверялся с намеченным планом Коля.
– Нет, в банк.
– Зачем в банк? – смутился он, услышав новые вводные.
– Считай меня шантажисткой, которая продает ноут за полтора миллиона. – Яна затянулась его терпкой сигаретой и усмехнулась сама себе, глядя куда-то в сторону. – Но все, конечно,
