не совсем так. Никита занимал деньги у отца и теперь возвращает их по договору займа, а взамен получает свой чертов ноутбук.
– Договор задним числом?
– Именно. Специально выбирали дату, когда все были в Москве. Чтобы не прикопаться.
– Так, а в банк зачем? Просто переводом нельзя?
– Сказал, что отдаст только наличкой, и я настояла на проверке денег. Ну а из банка – сразу к нотариусу, он там через дорогу.
– Так, – переваривал информацию Коля. – Адвокаты будут?
– Да. Мы в их присутствии сделаем проверку, потом у нотариуса подпишем бумагу с мамой по поводу снятия его с регистрации и брачный контракт. Отец уже со своей стороны бумаги подписал. Ну и все – свобода.
– Ясно… – Коля почесал затылок. – Значит, так. Вон у забора стоит машина, предлагаю вам устроиться в ней. Вас покатают и вернут на место, куда скомандуете.
– Это еще зачем? – Яна посмотрела на дорогую машину у забора, без шашечек, наклеек и мигалок.
– А затем, что мой товарищ, полкан на пенсии, бывший мой начальник, домчит вас с ветерком, ну и подзаработает. Он как раз вживается в роль таксиста премиум-класса. Говорит, хочет с обычными людьми за жизнь тереть, устал с отребьем иметь дело.
– Мне ему заплатить надо?
– Сочтемся, у нас своя валюта. Поезжай, короче.
– Коль, а на фига нам с полканом кататься? – не понимала Яна перестановки фигур на шахматном поле.
– Мне так будет спокойнее. Ты можешь сделать это просто ради меня?
– Ну хорошо. – Яна не понимала, о чем вообще можно волноваться. – Мы же договорились обо всем, Никита согласился. Да и, вообще, в присутствии кучи людей, в здании с охраной что он сделает?
– Ян, – вмешалась Галина Ивановна, – поехали уже с полковником, ну почему бы нет. Я так понимаю, вопрос решенный, нас просто ставят перед фактом. Зябко! – поежилась она.
– Галина Ивановна, жаль, что дочь вас не слушается, – обрадовался Коля, что спор закончился. – Садитесь пока в машину.
– Спасибо тебе. – Яна обняла его, когда мама уже семенила в сторону изящного черного седана представительского класса. В ответ Коля поцеловал ее и быстрым движением схватил за задницу. – А ты не можешь сам с нами поехать?
– Сегодня вообще никак, полна жопа огурцов. Давай чеши уже в свой банк. Держи злополучную железяку, – протянул он ей ноутбук, – и давай там без самодеятельности.
Галина Ивановна не садилась в машину, ждала дочь. Когда Яна подошла, мужчина с жемчужной проседью вышел и чуть вальяжно открыл дамам двери, усаживая обеих на заднее сиденье.
– Яна, правильно? Пристегивайтесь, и помчали. Куда ехать?
– Здравствуйте, да. На Большую Дмитровку, перекресток со Страстным. У нас времени в обрез.
– Да тут недалеко, долетим минут за двадцать. Я Максим, кстати.
– Очень приятно, Максим. Я Галина Ивановна. Не гоните сильно, ладно? – Мать повернулась к Яне и спросила тихим полушепотом: – А что это было? Кто этот полицейский?
– Да это просто знакомый. Отдавала ему на хранение, – Яна потрясла в воздухе ноутбуком.
– Тебя все знакомые за попу трогают? – расплылась в довольной улыбке Галина Ивановна.
– Мам! Нашла время!
– А еще Никиту в чем-то обвиняешь…
– Мам, Коля случился уже после того, как я приняла решение уйти. Я никого не обманывала!
Минута неловкого молчания оборвалась благодаря Максиму.
– А вы знаете, Коля – классный парень. Я, конечно, извиняюсь за ремарочку.
– Давно знакомы? – Яне было интересно обсудить с кем-то своего любовника, ведь до этого у них не было общих знакомых. Случайное пересечение параллельных миров, как орган в костеле, рождает эхо.
– Да, отпахали вместе немало. Он, кстати, потомственный мент. Отец генералом был, недавно умер. Осталась на руках мать, ни дня не работавшая, парализованный дед.
– А он мне не рассказывал.
– На хрена это рассказывать? Нормальные мужики сопли на кулак не наматывают.
– А девушка у него есть? – встряла в разговор пытливая Галина Ивановна.
– Была. Как в семье жопа началась, так и сдриснула. Формально – из-за того, что он не купил ей сумку на день рождения. «Шанель» выпрашивала. Хотела пощеголять в своем Братеево, или откуда она там нарисовалась… Так-то жить с ментом – то еще развлечение. Засыпаешь одна, просыпаешься одна. Подумай, надо ли оно тебе, – подмигнул он пассажирке в зеркало заднего вида.
– Да я не мечу в жены или на какую-то роль в его жизни, – зардевшись, отнекивалась Яна.
– Дочь, не зарекайся. Пусть будет. Пусть будет! – Галина Ивановна вмешалась в разговор.
– Мам, что значит: пусть будет? Я ж не чулки в магазине откладываю, это живой человек!
– А вообще-то, наверно, это счастье, когда для кого-то ты – живой человек, – тяжело вздохнула мама, увидев за окном величественное здание Театра Станиславского и Немировича-Данченко, куда Константин Константинович водил ее в начале восьмидесятых, каждый раз встречая у метро с чайной розой. Одной, но без полиэтилена. Она чувствовала себя избранной, Лаурой Петрарки, Анной Керн, музой. В то время как все остальные разбирали гвоздики по рублю, ей выискивали розу на длинном толстом стебле, что, казалось, можно использовать как трость.
– Так какой у нас порядок действий? – Максим, подъезжая к месту, решил прояснить ситуацию.
Яна пересказала максимально сжато, детально останавливаясь на договоренностях о передаче денег и подписании бумаг. Ее уже тошнило от ежедневных разговоров о ее муже. Спасало только понимание, что это последний контакт с Никитой, что скоро они разведутся и жизнь больше никогда не столкнет их лбами.
Максим выслушал и немного помолчал: разрабатывал план действий.
– Давайте мы не будем светить меня у банка. Да и ноутбук оставим на десерт. Высадим Яну на повороте с Глинищевского переулка, пускай с адвокатами сами там все разрулят. Галина Ивановна, вас повезем сразу к нотариусу. Кстати, номер свой мне забей в телефон, Ян. Если почувствуешь, что что-то не так, сразу звони. Лучше перебдеть, – заметил он, протягивая влажные салфетки и перчатки, чтобы протереть ноутбук.
– Максим, ну и вы туда же? Паранойю от Коли воздушно-капельным путем подцепили?
– А ну-ка не выпендривайся и протирай!
Яна недовольно возила салфетками по клавиатуре, но быстро вошла во вкус и принялась оттирать все пятнышки с серебристого корпуса.
– Простите, я аккуратистка от природы. Это не лечится, – оправдалась Яна за свой перфекционизм.
– Ух, прям как будто шпионский боевик смотрю, – едва сдерживала смех Галина Ивановна. Поскольку Яна умолчала о психоделическом видео, отправленном Никитой, мать считала его угрозы выплеском эмоций, запрятанных в пубертат на дальнюю полку секретера, случайно отворенного Яной. Рычанием загнанной в угол болонки со спутанными лохмами, нассавшей на хозяйский пуф. Ей было невдомек, что сдержанность Никиты плохо женилась с криками в телефонную трубку.
