воду, взяла салфетку и вытерла руки.
– Пожалуйста, прямо сейчас найди того, кто хорошо знает Аксенова, и разузнай о нем все, что можно.
– А ты?
– Я подожду тебя здесь.
Ожидание было недолгим, Татьяна вскоре вернулась и с ходу выпалила:
– Он пришел со своей женой, у них двое детей.
– Прекрасно… – сказала Анна. – Прости, но я не могу здесь остаться. Я ухожу.
– Понимаю, – уныло ответила Татьяна. – Позвони мне завтра, поговорим.
Покинув ресторан, Анна Стерхова не спешила вызывать такси. Под скучным, моросящим дождем она побрела по набережной. Улицы Петербурга, обычно такие оживленные, теперь были почти пустыми, казалось, что город на Неве всецело разделял ее одиночество. Грустные мысли одолевали Анну, как будто она только что пережила измену.
По сути, Стерхова не имела никаких прав на Аксенова, он ничего ей не обещал. Денис не сказал, что женат, – что ж, он имел на это полное право. Отчего же эта новость оказалась для Анны такой шокирующей? Возможно, потому, что она влюбилась.
– Дура набитая, – зло прошептала Стерхова.
Она вспомнила их последнюю встречу и то, как они гуляли по ночному городу, смеялись и разговаривали обо всем на свете. Их отношения казались ей искренними и наполненными зарождавшимся чувством. Теперь, зная правду, она осознала, что все было обманом, красивой иллюзией, которую он создал для нее, а она поверила.
– Дура… Круглая дура… Сколько еще тебя нужно предавать, чтобы ты, наконец, научилась не доверять.
Анна медленно шла по тротуару, погрузившись в свои мысли. Дождь все усиливался, но она не обращала на это внимания. Воспоминая, как Аксенов смотрел на неё, как его глаза светились теплом и заботой, она понимала, почему так постыдно ошиблась.
Внезапно Стерхова остановилась и взглянула на своё отражение в витрине магазина. Ее глаза, обычно живые и яркие, теперь были потухшими. Она припомнила, как на первой встрече в ресторане Татьяна рассказала о своём счастье, о доверии в отношениях, и с горечью осознала, что её собственное доверие было растоптано.
Почему Аксенов не сказал, что женат? Ведь если бы он был честен с самого начала, она не позволила бы себе увлечься так сильно. Тот факт, что его жена – сотрудница управления, усугубляло ситуацию. Анне предстояла совместная работа с ней в течение долгого времени, и никто не мог предсказать, как сложатся их дальнейшие отношения.
Вдыхая холодный воздух, Стерхова шагала и шагала вперед, пытаясь найти в себе силы забыться. Она убеждала себя, что жизнь продолжится, будут новые встречи и новые чувства. Дождь становился все сильнее, и Анна вызвала такси. Спустя полчаса она уже лежала в своей постели.
Тревожный звонок прозвучал в половине первого ночи, когда Анна уже спала. Схватив трубку и толком не разобравшись, кто звонит, она сказала:
– Слушаю.
– Аня… – в трубке прозвучал голос Аксенова. Его она узнала бы из тысячи голосов. – Прошу, выслушай меня.
– Не звони мне больше, – сказала Стерхова и добавила: – Никогда.
Глава 17
Два разных адреса
Приход Зварцевой застал Анну врасплох. К тому времени она еще не придумала, как реагировать на жену Аксенова.
Екатерина Максимовна, между тем, была настроена благодушно и, войдя в кабинет, поинтересовалась:
– А где же Игорь Петрович?
– Уехал в Стрельну, – сухо ответила Стерхова и протянула руку. – Вы что-то мне принесли?
– Ах да! – Екатерина Максимовна протянула ей свернутый листок. – Здесь номер телефона Анны Тубеншляк, актрисы из Ростова-на-Дону.
– Спасибо. – Стерхова опустила глаза и сосредоточилась на бумаге, давая понять, что Зварцевой пора уходить.
Екатерина Максимовна вышла из кабинета. Каким бы коротким ни был ее визит, он вызвал в Стерховой бурю переживаний.
– Надо работать, – сказала она себе и набрала номер Тубеншляк.
Ей ответил низкий, почти мужской голос:
– Слушаю вас внимательно.
– Вы – Анна Тубеншляк?
– Да, это я.
– Вас беспокоит старший следователь Анна Сергеевна Стерхова. Хотела бы задать вам несколько вопросов.
– Идите к черту! И больше не звоните, аферисты проклятые!
Сообразив, что на другом конце положили трубку, Стерхова набрала номер еще раз.
– Прошу выслушать меня до конца.
– А номер карты или пароль от личного кабинета не желаете? – ехидно спросил басовитый голос и сочно загоготал.
– Я действительно следователь, расследую дело о гибели актрисы Тепляковой. Помните такую?
– Помню… – От удивления Тубеншляк зашлась тяжелым кашлем заядлого курильщика.
– Если не ошибаюсь, вы исполняли в том спектакле роль Золушки? – продолжила Стерхова.
– Было дело, исполняла. Сколько лет прошло с тех пор. Не поздно ли спохватились?
– Позвольте задать вам несколько вопросов.
– Ладно, задавайте.
– В момент гибели Тепляковой вы находились на сцене и…
– Ждала, пока мужики затащат меня за кулисы.
– Вы сказали мужики, но ведь сначала за трос тянул лишь один рабочий?
– Потом прибежал второй. Мне сказали, отвалилось колесо, и я вместе с каретой могла шарахнуться на сцену.
– Кого еще вы видели за кулисами?
– Со стороны помрежа – никого, сидела спиной. С правой стороны – двоих рабочих и этого идиота Лаврентьева.
– Другие свидетели показали, что у портала, за первой кулисой стояла актриса Комогорова, – напомнила Стерхова.
– Может, и стояла, только я ее видеть не могла.
– Перейдем ко второму вопросу.
– Переходите. – Было слышно, как чиркнула спичка. После недолгой паузы Тубеншляк затянулась сигаретой.
– Можете подтвердить, что состояли с актером Лаврентьевым в романтических или в интимных отношениях?
– Ну, состояла. А что?
– В романтических или интимных? – уточнила Стерхова.
– Оба сразу.
– Как долго?
– Два или три сезона.
– Николай Петрович утверждает, что когда вас тянули за кулисы, он ждал вас для того, чтобы… – Стерхова запнулась, подбирая нужно слово, но Тубеншляк нашла его быстрее:
– Полапать! Это было в его репертуаре, затащить куда-нибудь в темный угол. Иногда дело доходило до секса.
– А что было в тот вечер после первого акта?
– До этого не дошло. Как только закрыли занавес, все узнали, что Теплякова упала в открытый люк, и начались разборки.
– Теплякову в театре не любили? Были у нее враги?
– Хммм… – хвыкнула Тубеншляк. – Для того, чтобы иметь врагов, надо хоть как-то проявляться.
– А Теплякова, стало быть, не проявлялась?
– Она была, как серая мышь. Ни с кем не вступала в отношения, не конфликтовала, и это при таком-то таланте.
– Я слышала, что в творчестве Теплякова была резка и непримирима.
– Но так то ж на сцене. А в жизни – серая мышь.
– Лаврентьев испытывал к Тепляковой интерес? Ухаживал за ней?
– Даже если бы ухаживал, Тамила Васильевна никогда бы на него не клюнула. Да я и сама с ним вскоре порвала.
– Из-за чего?
– Он был самовлюбленным болваном. – Тубеншляк сипло кашлянула. – Хотя, может, и зря. Кто же знал,
