слово-сигнал.
Арцах еще на брифинге пошутил, предложив кодовую фразу «Итак, началось». Ее произносит король Теоден в фильме «Властелин колец», когда видит полчища орков перед своей крепостью в Хельмовой пади. Этот вариант Макова отвергла. Выражаясь сленгом, не считав пасхалку. Варданян на это заметил, мол, остается надеяться, что наш «Гэндальф» не слажает.
– А вы тогда кто? – уточнила я у него на это. Сугубо чтобы поддержать шутку.
– Гном Гимли, конечно, – хмыкнул он безо всякого веселья.
А вот теперь было не до шуточек.
– Я получила сигнал, – оповестила я, обращаясь одновременно к Арцаху и Антонине Владиславовне.
– Да, я тоже, – раздался голос Арцаха в моем наушнике.
Макова кивнула. И тут нас ждал бонусный сюрприз.
Во тьму погрузилось не только здание Тарасовского художественного музея. Действия Соколова лишили освещения всю улицу. Здание музея в огнях аварийной подсветки выглядело зловеще. К ночи еще и похолодало, так что обстановка стала максимально неуютной.
– Двинулись, – приказала-оповестила Макова.
Мы с ней подошли со стороны служебного входа: Василиса оповестила, что Соколов воспользовался этим вариантом. Гадалка встретила нас там, как и было условлено. Она тоже оделась во все черное и спортивное, а не в обычные свои пестрые одежки, вызывающие ассоциации с русской деревней в праздники. При виде нас она убрала с лица черную вязаную маску-балаклаву.
– Он один. Третий зал, второй этаж, витрина номер восемь, – рапортовала она. – Два охранника в комнате наблюдения, еще один на первом этаже, еще один в полуподвале в туалете. Все без сознания.
– Отлично. Будь здесь, гляди в оба, сообщай обо всем.
– Есть!
Мы бесшумно просочились внутрь, две долговязые тени. Макова продвигалась уверенно и быстро, хотя была экипирована так же, как я. В ней чувствовался опытный боец. Сейчас я не застала бы ее врасплох.
Важно было «замести» Соколова в зале, но после свершения преступления, чтобы автономные камеры зафиксировали правомочность задержания.
Когда я размышляла об этом всем еще в фургоне, я порадовалась, что могу снять с себя хотя бы часть ответственности за участие в этом балагане. Как раз потому, что меня вынудили участвовать. Так что объяснения с власть имущими органами по большей части будут не моей головной болью.
Я и Макова взлетели по лестнице, передвигаясь параллельно друг другу. Осознанно или инстинктивно – Антонина уже не поворачивалась ко мне спиной.
Залы с первого по третий на втором этаже шли друг за другом, образуя анфиладу. Камеры были расположены во втором, третьем и четвертом залах.
И тут нас ожидал новый сюрприз.
Соколов был еще во втором зале, когда мы увидели его. И хорошо, что я была предупреждена о гриме. Хоть я и видела Соколова через очки ночного видения ясно и четко, я не узнавала его лица. Вдобавок на нем тоже были очки ночного видения, еще больше затруднявшие опознание. Я узнала вора-пианиста по рукам и жестам – очень специфические, запомнившиеся еще с первой встречи.
Мы застыли за перегородками между первым и вторым залами. Тишина стояла такая, что я слышала, как Артур Лаврентьевич что-то мурлыкает себе под нос. Классическое что-то, смутно знакомое.
И тут на подходах к первому залу раздались шаги. Энергичные, громкие: шагающий не скрывался.
– Лех! Э, Лех… Тьфу ты, куда он подевался… – Это был охранник. Он попытался связаться с коллегой по рации, но тщетно. Макова еще и глушители связи установила, и охранник попал в «слепую зону».
Заранее оговоренным риском являлось то, что и мы не могли сейчас связаться, например, с Арцахом. И наушники в этих залах были бесполезны. Тут Маковой приходилось полагаться на телепатические сигналы Василисы и мою возможность эти сигналы принять.
Я мгновенно поняла, что не стоит обнаруживать себя перед охранником. И не стоит вырубать его самостоятельно: это могло спугнуть Соколова. Пусть уж сам все сделает.
Так что мы с Антониной вжались в темные промежутки между стеной и витриной. Я глянула на Макову и встретила ответный взгляд.
Одними губами она сказала мне: «Позови Василису».
Ох, *****.
Василиса, громко подумала я, следя за настороженно застывшим охранником. И повторила погромче: ВАСИЛИСА.
Что, горлица моя? – раздалось у меня в голове ее привычное умиротворенное.
У нас охранник возле первого зала, на втором этаже, сообщила я, вырубите его.
Один миг, душа моя, ответила гадалка.
Охранник, пока мы с Комаровой обменивались мыслями, успел пересечь первый зал и даже крикнул:
– Э, а ну стоя…
Я не поняла, что случилось быстрее: выстрел из электрошокера или телепатический «удар» Василисы. Результат был один: охранник грузно шмякнулся на пол в дверном проеме, ведущем из первого во второй зал. Мужик он был немаленький и дверной проем перегородил качественно.
Но в этом был и плюс: Соколов не стал пытаться обойти охранника и зайти в первый зал. Он осмотрелся, прислушался. Затем присел в дверном проеме, потрогал охранника за шею. И после проверки ринулся в третий зал. Очень быстро для человека своих возраста и комплекции.
Позднее, после всего случившегося, я подумала, что этакая забота как-то не вяжется с ликвидацией Загребец и Коновалова. Если, конечно, Соколов собственноручно от них избавился. С другой стороны, те-то видели настоящее лицо своего нанимателя. Да и тюха-охранник представлял собой куда меньшую опасность, чем взломщица и спецназовец.
А сейчас… Макова чуток выждала, жестом показала: «Дальше». И мы двинулись следом, в один прыжок преодолев массивное тело в дверном проеме.
Василиса в моей голове молчала. Странно: в начале она сказала, что он уже в третьем зале. Соврала? Или Соколову приспичило перейти обратно во второй зал, пока мы поднимались? Тогда почему гадалка не предупредила меня?
Придется действовать по ситуации. Ничего другого не оставалось. Макова явно не собиралась отступать.
Затаившись за перегородкой между вторым и третьим залами, она жестом привлекла мое внимание.
Я прочла по губам следующее: «Скажи Василисе: пусть говорит обо всем, что делает Соколов. Дай знак, когда возьмет кольцо», – беззвучно сообщила она.
Я «вышла на связь» с Василисой, про себя удивляясь, отчего было не использовать микрокамеры и оптоволокно. На мой вкус, Макова очень уж перестраховывалась. Впрочем, не мне судить. При всей подробности инструктажа и материалов о Соколове Макова, ведущая это дело много лет, знала про этого музейного вора больше нас всех, вместе взятых.
Соколов справился с витриной за две с половиной минуты.
У него руки дрожат, сообщила мне Комарова, достал кольцо.
У меня в голове мелькнула цитата из того же «Властелина колец». Да, та самая: «Моя прелес-с-сть». Я дала отмашку Маковой: «Выдвигаюсь».
И рванулась вперед, памятуя о шокере и следя за руками
