ясли: именно тот факт, что она сама не смогла найти их, стал первоочередной причиной, приведшей ее в политику.
Однако даже при всей доброй воле и терпении брак легко может распасться. Женщина, говорит она, способна быть очень требовательной, желая, чтобы ее слушали. Ее настойчивость может быть «жестокой». «Однажды я сказала себе: “Прекрати. Ты требуешь слишком многого”. Супружеские отношения имеют тенденцию превращаться в театр, снова и снова разыгрываются пьесы… Вы доходите до третьего действия, пятого акта… И понимаете, что играете спектакль. Вы жертва привычки и позволяете себе увлечься». Уйти со сцены поможет решение, что презрению нет места в вашей жизни. «Презрение хуже всего, это символический способ убийства человека. Оно возмущает меня до глубины души».
Она сделала необычный вывод: не может быть и речи, чтобы политика дала ей только один ключ, одну догму, одно решение для всех проблем. Изучая богословские диспуты в древние времена, она была поражена тем, насколько современные политики похожи на богословов прошлого по образу мышления. «Это означает, что я не должна наивно повторять идеологические постулаты». Политики могут создавать отдельные партии с другими людьми с похожим мнением, но внутри каждой партии всегда существуют конфликты. Ей нравится бороться с этими конфликтами, находить лазейки, чтобы их разрешить, при условии, что в игре есть правила, как в спорте. Стремление к власти не может быть целью, потому что «люди у власти отчасти перестают быть собой: существует постоянное напряжение между вами и государственной должностью, которую вы занимаете», между личностью и традиционным способом осуществления власти. Она хочет, чтобы представители этой власти оставались людьми. Больше всего ей нравятся «нетипичные» политики. В первую очередь она хочет видеть в них неизменное стремление к постижению себя, своему «духовному развитию».
Им не следует ожидать успеха, потому что любая победа временна, это всего лишь один шаг, и этот путь бесконечен. Политика – это непрерывное обучение, требующее от человека привыкнуть к тому факту, что другие люди не такие, как он. Это его награда – открытие многообразия человечества: «Заниматься политикой – прекрасный способ наблюдать многообразие жизни». И конечно, жизнь полна неудач: «Важно признавать свои провалы: настоящая проверка для политиков – то, насколько они способны мириться со своими неудачами». По ее словам, женщины боятся политики, потому что воспринимают ее как жестокий мир. Но на самом деле у них есть преимущество перед мужчинами: женщины не так прямолинейны, они видят мир как в общественном, так и в личном разрезе, что не позволяет им заблудиться в абстракциях. «У женщин больше свободы как у политиков; мужчины принимают от них такое, что не потерпят друг от друга, а от женщин ждут новых идей, перемен».
В юности она тоже многого боялась, не только политики: она была «робкой, напряженной в обществе других людей». Став молодой матерью, она переживала, потому что не знала, как обращаться с детьми и как отвечать на их вопросы. Ее целью стало «преодолеть робость». Она всегда чувствовала себя одиноким человеком, и может показаться, будто это противоречит ее имиджу счастливой женщины на работе и в семье. Но она обнаружила, что чувство одиночества тоже ценно. «Одиночество – моя внутренняя опора, мой тайный сад. Никто туда не входит, кроме самых близких».
Кэтрин Траутманн старается оставаться гибким человеком. В студенческие годы ее прозвали «бабушка Мармелад». До сих пор ее любимое хобби – варить джемы и варенье из айвы, тыквы и помидоров по собственным рецептам. Ей нравится создавать одежду и «необычные предметы», произведения искусства из лоскутков и обрезков. Больше всего ей импонируют художники с едким или саркастическим юмором – сюрреалисты и великие карикатуристы. Дома она не произносит речей. Когда она с мужем, она не мэр.
Королева Англии Елизавета I сказала: «Я знаю, что у меня тело слабой и немощной женщины, но сердце и желудок короля». Иметь желудок короля уже не актуально. Модель сильного мужчины, способного заставить слушаться, устарела. Тесное переплетение личной и общественной жизни Кэтрин Траутманн предполагает, что политика может иметь разную текстуру. Для своих оппонентов она, конечно, просто очередной соперник, которого нужно свергнуть, и одна ее сторона действительно ведет традиционную политическую войну, но менее очевидная сторона дает намеки на новые возможности в человеческих отношениях.
Когда-то стать королем было общей мечтой не только политиков, но и отцов, которые руководили своими детьми, мужей, которые относились к женам как к служанкам, начальников, которые могли сказать: «Отрубить ему голову!», чиновников, забывших о своем геморрое, воображая, что их потертое кресло – это трон. В реальной жизни в течение последних 5000 лет подавляющее большинство людей были покорными, пресмыкались перед власть имущими и, если не считать кратковременных протестов, жертвовали своими интересами ради того, чтобы небольшое меньшинство жило в роскоши. Они могли бы превратиться в животных, если бы большинство из них не находили себе того, с кем они сами могли бы практиковать тиранию, кого-то слабее или моложе. Неравенство допускалось так долго, потому что те, над кем издевались, в свою очередь находили жертв, над которыми можно было издеваться. Могущественным лидером восхищались, потому что он воплощал собой мечты о власти, которые скромные люди лелеяли втайне и пытались воплотить в своей личной жизни. Но теперь одержимости доминированием и подчинением бросает вызов более широкий взгляд на мир, жажда поддержки, того, кто будет слушать, лояльности и доверия и прежде всего уважения. Уже недостаточно иметь возможность приказывать.
В прошлом внешние признаки уважения – приподнятая шляпа, низкий поклон – доказывали, что люди принимают и признают свое подчинение сильным мира сего. Однако теперь качество личных отношений между двумя людьми стало значить больше, чем просто соответствие рангу или статусу. Хотя политики обосновались во дворцах королей, из всех профессий ими меньше всего восхищаются, они гораздо ниже по рейтингу врачей, ученых, актеров, даже низкооплачиваемых медсестер и учителей. Неудивительно, что женщины в целом не хотят быть политиками традиционного толка. Каждый раз, когда политик дает обещание и не выполняет его, все потенциальные короли теряют доверие.
Два мира сосуществуют бок о бок. В одном борьба за власть продолжается почти так же, как и всегда. В другом случае важна не сила, а уважение, а власть его больше не гарантирует. Даже самый влиятельный человек в мире, президент США, недостаточно силен, чтобы завоевать всеобщее уважение. У него, пожалуй, меньше его, чем у матери Терезы, которой никто не обязан был подчиняться. Традиционно уважение превращалось во власть, но теперь оно стало желанным само по себе, и предпочтительнее искреннее, а не внушенное пиаром. Большинство людей чувствуют, что не получают того уважения, какого заслуживают, и оно стало для многих привлекательнее, чем завоевание власти. Сегодня внимание сосредоточено на семейной жизни, где цель уже не в том, чтобы иметь как можно больше детей, что когда-то было способом разбогатеть, а в том, чтобы создать узы привязанности и взаимного уважения и распространить их на круг избранных друзей. Клан или нация больше не решают, кого следует ненавидеть, а кто в фаворе. Над сильными издеваются больше, чем когда-либо, даже если еще боятся. Современное правительство, которое пытается контролировать больше аспектов жизни людей, чем любой король, постоянно подвергается унижениям, потому что его законы редко достигают задуманных целей, их нарушают и извращают, им редко удается изменить менталитет, который определяет, что произойдет на самом деле, и они редко способны бороться с дельцами и глобальными экономическими тенденциями.
Воображение начинает работать по-новому. Отношение к людям как к животным, приручение которых когда-то было самым выдающимся достижением человечества, уже не достойно восхищения. Коров приучили работать день и ночь, чтобы производить 15 тысяч литров молока в год, хотя когда-то их дневной надой составлял менее литра молока. Овцы научились давать 20 килограммов шерсти в год, хотя когда-то им хватало килограмма, чтобы согреться, и из-за этого овцы стали постоянно кричать,
