в итоге, возможно, обе стороны правы. Индуизм зародился 5000 лет назад из предпосылки, что все сложнее, чем кажется, что разум неспособен познать истину и что то, насколько близко человек подберется к истине, зависит не только от его знаний, но и от того, каков этот человек, насколько праведный образ жизни он ведет. Отношение индусов к новым доктринам заключалось в том, что, скорее всего, в них есть доля истины, которую стоит усвоить, но что в процессе их можно менять, как это происходит с едой, когда ее готовят и едят. Если результат объединения идей других людей противоречив, они придерживаются точки зрения, что противоречия жизни следует принять, даже если это может привести к неоднозначным результатам – например, в политике, где все друг с другом не согласны, и тогда они единогласно голосуют за предложение, против которого выступали.
Самый влиятельный из всех индийских философов, Будда (ум. около 483 г. до н. э.), не претендовал на звание бога и не был заинтересован в том, чтобы стать главой секты. В Северной Индии он жил духовной жизнью и считался девятым из десяти воплощений Вишну, и большинство обычных мирян воспринимали его учение как одно из многих вероисповеданий, не взаимоисключающих, а одинаково заслуживающих уважения. Будда не нападал на другие религии и не подвергался преследованиям. Он учил доброжелательности, состраданию и дружелюбию ко всем живым существам: «Как мать, пока она жива, заботится о своем единственном ребенке, так и человек должен чувствовать всеобъемлющую любовь ко всем человеческим существам. Он должен чувствовать безграничную любовь ко всему миру, вверх, вниз и вширь, безудержную, без вражды. Стоя, идя, сидя или лежа… он должен твердо помнить о любви. Ибо это то, что люди называют возвышенным настроением». Будда настолько уважал разногласия, что не требовал обета послушания даже от монахов, которые должны были прийти к единодушию, прежде чем принимать какое-то решение.
Свободные размышления о небе и земле остались в Индии широко распространенным увлечением; 300 миллионов богов и бесчисленные гуру предлагали бесчисленные модели поведения и верования. Джайнизм, сохранившийся с VI века до н. э. и не принимающий идею Бога, основан на «доктрине возможного», утверждающей, что невозможно точно знать или описать мир. Он проповедует ненасилие по отношению ко всему существующему, поскольку даже камни и насекомые заслуживают уважения.
Эта почти безграничная терпимость к вере существовала бок о бок с самой давней в мире нетерпимостью к свободным социальным контактам – кастовой системой. Быть толерантным означает оставить людей в покое. Кастовость означает принцип держаться подальше от людей, которые могут осквернить, не есть с ними, не вступать с ними в брак. Эти две идеи связаны. Толерантность не обязательно означает, что меньшинства перестают жить как изолированные сообщества, вступая в брак только между собой и интересуясь только собой. Эта изоляция – основная причина того, что они часто внезапно оказываются без друзей и их больше не терпят.
Первым правителем в мире, который попытался стимулировать дух религиозной терпимости, был император Ашока, правивший большей частью Индии в 264–228 годах до н. э. В отличие от многих других монархов, он не был очередным средоточием человеческих слабостей и пытался выполнять свой долг. Ашока взошел на трон в возрасте двадцати четырех лет, организовав убийство старшего брата и многих других соперников. Он был типичным властителем с огромным гаремом, ежедневно убивал для своего стола сотни животных и птиц, истязал подданных в ужасной тюрьме, которую построил для этой цели. Потом, согласно легенде, он встретил молодого буддийского монаха, который, казалось, был невосприимчив к причиняемым ему страданиям. Ашока настолько впечатлился, что стал буддистом и задумался над тем, что вообще означает управлять государством. Отказавшись от войны, он посвятил себя повышению «безопасности, самообладания, справедливости и счастья». Его законы, проповедующие гуманизм, вегетарианство и сострадание ко всему живому, выгравированы на скалах и огромных камнях, которые сохранились до сих пор. Они написаны в форме личного признания, говорящего о его раскаянии в своей жестокости и слепоте в прошлом и о желании посвятить себя тому, чтобы люди лучше относились друг к другу. Он учредил новый класс чиновников, «служителей справедливости», чтобы заставить их вести себя более подобающе. Первоначально известный как Ашока Свирепый из-за своей злобной и порывистой натуры, он стал Ашокой Приятным, хотя внешне был уродлив и по этой причине сильно ненавидел своего отца. Отказавшись от царского спорта – охоты, – он призвал подданных развлекаться вместо того, чтобы совершать паломничества. Он приказал строить дома отдыха вдоль дорог, больницы и огороды с травами для людей и животных. Хотя он был буддистом, он поощрял и конкурирующие секты: в Указе № 12 он объявил, что следует уважать людей всех вероисповеданий. Конечная цель заключалась в том, чтобы подать пример всем другим правителям мира, чтобы те тоже изменили свой образ жизни; и, кажется, он убедил пятерых мелких монархов в Греции и на Ближнем Востоке принять его принципы. Одна из легенд гласит, что его матерью была принцесса эллинско-сирийского происхождения. Во всяком случае, один из его законов выгравирован в Кандагаре на греческом и арамейском языках. Конечно, в реальной жизни щедрость и пацифизм Ашоки были не безграничны: он не распустил свою армию и не отменил смертную казнь. Но важно то, что индийцы предпочли помнить его как величайшего из всех своих правителей, и один из его памятников изображен на печати современной Индийской Республики.
Когда ислам распространился в Индию и мусульмане стали правящим классом (1021–1858), а христиане прибывали туда как торговцы, миссионеры и, наконец, правители, индуисты избегали конфронтации, предпочитая обмен верованиями и культами. Традиции трех религий смешивались, заимствуя друг у друга. Святой Франциск и святой Фома были приняты в индуистский пантеон как целители, а индуистские божества превратились в мусульманских или христианских мучеников. Христиане присоединялись к индуистам в церемониальных процессиях, а индуистские правители спонсировали христианские святыни. Индийцы, принявшие ислам, видели в нем дополнительную форму божественной защиты и впечатляющую военную мощь, но не отказывались от своих прежних богов. К мусульманам относились как к дополнительной, новой касте. Такое хаотичное смешение верований абсолютно нормально на ранних стадиях обращения и завоевания и наблюдалось не только в Меланезии и Африке, но и в Европе, где христианских святых приспособили для увековечивания языческих обрядов исцеления. Совершенно нормально, когда те, кого не интересуют богословские тонкости, на словах поддерживают официальные доктрины, но интерпретируют их по-своему.
Жить в противоречиях – это искусство, предполагающее, как и любое искусство, спонтанность и хитрый замысел. Если это просто расплывчатая мысль, оно ни к чему не приведет. Чтобы дать плоды, это должен быть осознанный выбор, творческий подход. Но всегда находятся те, кому трудно справиться с противоречиями или со сложным искусством, и в XIX веке они получили в Индии (и в других местах) больше влияния. Три основные религии сосуществовали в Индии в удивительной гармонии, пока не появились лидеры, требовавшие положить конец неясностям и противоречиям, а также полностью разграничить доктрины, которые они считали несовместимыми. Враждебность между религиями породили ученые богословы, изучавшие древние книги и воссоздавшие то, что они считали более чистой доктриной, призывая подчиняться ей как лекарству от любого недовольства. Они могли бы остаться незамеченными, если бы экономические кризисы не давали возможности для разжигания межобщинной вражды. Бедность объяснялась моральным разложением, а беспорядок – пренебрежением религиозным долгом.
Когда хозяевами Индии стали британцы, свергнув ее мусульманских правителей, они оставили индусам роль чиновников и стали подчеркивать различия между религиями (фирменная черта бюрократии – распределение людей по ячейкам). Затем они натравили религии друг на друга. Индусов затянули в английские школы и стали делать из них мелких чиновников, тогда как мусульмане оставались изолированными в исламских школах, слушали собственных учителей, которые в качестве альтернативы государственной службе обещали ученикам спасение и уважение взамен на истовую веру. Прежние космополитичные правила благородного поведения (зародившиеся в Персии и известные как адаб, или порядочность), которыми мусульмане восторгались раньше, когда были господами всего мира, теперь были заменены новой моделью поведения, предполагающей строгое подчинение священному закону (шариату), основанному на подозрительности к другим религиям. Массы привлекала эта идея, потому что им
