в туалет, вышел из комнаты.
Потратив на поиск несколько минут и застав ожидавшего полдник Интерна в столовой, Вячеслав Владимирович не удивил его своим появлением.
– Не можешь дождаться дынного коктейля? – с искренним любопытством спросил работник госпиталя.
– Объяснишь? – оглянувшись, проверив появление новых ушей, и удостоверившись в их одиночестве, Вячеслав Владимирович вытащил из кармана согретую влажной от волнения рукой бумагу.
Пробежав глазами по первой строчке, Интерн, оставив улыбку только у краёв губ, тихо (из-за отсутствия людей появлялось эхо) ответил:
– Я обязан этой девушке… очень обязан. Я отвезу тебя к ней, но как только вернусь сюда, если о твоём исчезновении не будет известно, я сообщу примерное твоё местонахождения.
– Справедливо.
– Если тебя поймают, ни слова обо мне.
– Не поймают.
– И всё же. Будь готов, и как только устроится подходящий случай, я приду за тобой.
– Есть конкретный план, или будет зависеть от ситуации. – этот вопрос педантичного мужчину беспокоил больше всего.
– По ситуации, но главное добежать до выхода, через который вчера…– в скороговорке осёкся Интерн, но не теряя темп продолжил, – где ты проходил, когда тебя привезли в госпиталь. На парковке стоит моя машина. Довезу тебя до места встречи, а дальше ты сам.
– Откуда ты её знаешь? – убрав свёрнутую бумажку в карман, поинтересовался Вячеслав Владимирович, выпрямив спину, так как до этого он сидел, наклонившись к столу и вытянув шею на самое возможное смещение позвонков.
– Я был знаком с её тёткой. Но в сентябре встретился и с Лерой.
– Но как она узнала, что я здесь, и передала тебе? – продолжил любопытно заискивать учёный.
– Вчера я выбирал книгу, там, в магазине, и встретились. Она попросила вложить записку и вытащить тебя, напомнила о моём долге за её услугу. Но как она узнала, куда тебя…
– Я вспомнил. – взвинчено перебил Вячеслав Владимирович, эмоции которого выходили за рамки приличия.
– От тебя требуется только ждать и не попасться, если будут искать. – поучительно добавил Интерн, будто и ему не раз приходилось сбегать.
– Ага, ага. – не слушая, пролепетал Вячеслав Владимирович, эмоциональное состояние которого безвозвратно рухнуло. И, опустив голову, он несколько минут не смотря наблюдал за столом.
– А вот что делать будем, если в госпитале поймают? Если сбежать не успеем? – медленно, оставив взгляд на разводах на поверхности стола, прошептал мужчина.
– Не беспокойся! – приобняв учёного и потрясся его за плечи, расплывшись в подбадривающей улыбке, успокоил Интерн. – Я же сказал, что выберу наилучшую ситуацию. Да и то, за побег отсидишь три месяца в одиночной и всё – обратно в «Небуйную».
– Ты сказал «подходящую».
– Любишь же ты настроение не только себе испортить, но и других с собой затащить. – отвернувшись от Вячеслава Владимировича, укорил его Интерн.
Помолчав с несколько минут, предоставляя их для успокоения мыслей учёного, работник госпиталя продолжил:
– Что это за дело, которое не может подождать трёх лет?
Спровадив докучливые картины ареста, Вячеслав Владимирович без тревоги, уверяя себя в компетентности человека, от чьих поступков будет зависеть судьба всех живых существ, остановившись на стеклянных глазах Интерна, объяснил:
– Это наше…личное.
– Настолько личное. – возвысив брови так, что кожа на оставшейся части черепа преобразовалась во множество морщин с несколькими большими лощинами, проходившими через весь лоб, которые состарили мужчину на не один десяток лет, усмехнулся Интерн.
– Нет. Ты что… как. И ты недавно говорил мне о пошлости. Фу! – отвернувшись от собственных мыслей, побрезговал Вячеслав Владимирович.
– Ну, если тебе кажется непристойным общий подарок для Лериной тётки, то тебе снова надо сходить к психологу. Сегодня же четверг! Через часик с ней об этом поговоришь.
– Вывернулся?
– Откуда мене знать какие у вас заморочки?
– Ладно. Но не настолько личное, конечно, как ты подумал сначала, и не такое идиотское, как с подарком.
– Идиотское?..
В идиллии подшучивания друг над другом и не упоминая больше о побеге, союзники дождались полдника, и как только из окна пункта выдачи вылезла морда повара, выставившего на стол коктейли и пирожное «Муравейник», Интерн, сорвавшись с места, долетел до еды и, отпивая молоко, вернулся за стол.
– Кстати, как вчера в нашу «армию» сходил? – попытался выговорить молодой человек, запивая сухое пирожное молоком, когда Вячеслав Владимирович вернулся с добытым полдником.
– Я думал, у вас такой сплочённый коллектив, что о новом маникюре медсестры через полчаса после начала смены знает весь госпиталь.
– О твоём грандио-озном фиаско никто не говорил.
– Фиаско? Ну о том что случилось догадаться нетрудно. – отпив коктейль, улыбнувшись, согласился Вячеслав Владимирович.
– Ну, ну? Не может быть, чтобы прям безвозвратно. – с большим энтузиазмом, который так же выражался в ежесекундном дроблении десерта, блестя глазами, томился Интерн.
– Возвратился к его расположению я через пару минут – помощь
предусмотрительного друга. О, Интерн, спасибо! Мне же надо забрать из прачки одежду. Время? – засуетился Вячеслав Владимирович.
Вытащив часы из-под манжета халата, мужчина утвердил:
– До психолога успеешь.
Залив впихнутые остатки пирожного, Вячеслав Владимирович понёсся на первый этаж.
«Если они снова закрыты, влетит мне от Василия Ивановича!» – по-мальчишески волновался учёный.
Запыхавшись на последних ступенях, Вячеслав Владимирович, опёршись о стену, тяжело, но негромко дыша, как он привык делать во время любых физических перенапряжений, хотя негрузное тело его, с первого взгляда на стройный силуэт которого можно было отнести к фигуре начальной стадии атлетического совершенствования, а дух и мышцы не были приспособлены к большим нагрузкам, чем перебежчатый шаг. Восполнив отработанность мышц, Вячеслав Владимирович, крутанув своё тело влево, противоположно кабинету ОБЖ и прямо напротив центральных дверей, пробежав несколько шагов, остановился.
Отдалённо услышав неразборчивый угрожающе-грубый голос, с выдумкой того, что именно такой мог быть у некоторых ещё не знакомых ему санитаров, располагаясь на межэтажном пролёте, без крайней мысли об отрицательных для себя последствиях, которые обычно возникают у людей, воспринимающих окружающих именно через их манеру разговора, наивно выбежал с лестницы. Но как только перед его взглядом развернулась картина объёма
параллелипипедовидного коридора, для не привлечения излишнего внимания разместившихся в нём мужчин, Вячеслав Владимирович замедлился и быстрым, беззвучным, отчасти это была заслуга полистироловых тапок, шагом, прибившись к противоположной стене, прокрался к прачечной.
Отбился он как раз от той стены, где и встали согруппники Вячеслава Владимировича по предмету ОБЖ. Сидоров и Амбаров, которых вчера выделил Василий Иванович, окольцевав и отделив Иванчука, от свободного доступа к коридору, прижали его к стенке. Предмет их разговора в часто безлюдном коридоре довольно скоро был услышан Вячеславом Владимировичем.
– «Выгодно, выгодно», только и блеешь о какой-то выгоде. Ты чётко объясни, зачем тебе это!
– Тише, тише, вы, люди здесь авторитетные. А мне срок дали большой, десять
