искали работу.
— Да, искала. Но кто возьмет без рекомендаций? К тому же, я изложила суть своей жалобы, что еще от меня требуется? Вам следовало допросить Николая Сергеевича Сомова, его прислугу. Что же еще?
— Любовь Кирилловна, — сказал я, стараясь не психануть. — Да, вы изложили суть свой жалобы, но у меня, как у следователя, сразу возникло очень много вопросов. Чтобы допрашивать Сомова, всех прочих, мне нужно было вначале разобраться с массой деталей.
— Какие детали вам нужны? Я все написала. А вы не приняли никаких мер.
Боже, дай мне терпения. Но если сейчас я начну нервничать, как моя подозреваемая, ничего хорошего не выйдет.
— Допустим, к Сомову я съездил, но поговорить мне с ним не удалось, — сказал я. — Со слов дворецкого — барин болен. Что за болезнь — тут и без доктора понятно. Как я мог о чем-то допрашивать невменяемого человека? Опять-таки — мне много неясно. Вы указали, что кольцо нашли в вашей постели. В постели — где именно?
— Я не знаю. Я вернулась с прогулки вместе с Ильей, отправила мальчика в детскую, сама пошла в свою комнату, а в коридоре ко мне подбежал Николай Сергеевич, начал кричать — мол, вы воровка, в вашей постели нашли кольцо. Я тоже стала на него кричать.
— То есть, самого кольца вы даже не видели? Сомов вам его не показал?
— Нет. Он мне приказал собрать свои вещи и убираться. Мол — вызову полицию. Я ответила — хорошо, вызывайте. А он затолкал меня в мою комнату, вытащил мой чемодан и начал скидывать в него мои вещи. Их не так и много. Я не выдержала, оттолкнула Николая Сергеевича и стала сама собираться. Потребовала, чтобы он заплатил мне жалованье за два месяца, а так, как, ничего не воровала, должен дать мне рекомендации, а иначе я пойду жаловаться. Хозяин только захохотал. Мол — воровкам рекомендации? И жалованье? И кому, дескать, вы отправитесь жаловаться? Я забрала чемодан и ушла. А что мне было делать?
— Вы правильно поступили, что ушли, — кивнул я. — Жаль, что мы с вами не встретились до того, как вы решили взять на себя роль палача… ладно, пусть экзекутора. Но если бы мы встретились, я задал бы вам такой вопрос — в каких отношениях вы с Сергеем Сомовым?
— Ни в каких, — пожала плечами барышня. — Как женщина я его не интересую. Для Сомова-младшего я только служанка, пусть мой статус выше, нежели у горничной его мачехи.
— А он вас, как мужчина?
— Тоже нет, — усмехнулась Зуева. — Сергей Николаевич — смазливый молодой мужчина, ему очень идет военная форма. Но судя по репликам, которые он отпускал за столом — я, как гувернантка допущена к барскому столу, не очень умный человек. Мне нравятся не красивые мужчины, а умные. Отец Сергея Николаевича, хотя и был, как вы сказали, привержен болезни, но он гораздо умнее своего сына.
— Но все-таки, постарайтесь вспомнить — не могли ли вы чем-то досадить Сомову-младшему?
— Тогда уж Сомову-второму, — уточнила Любовь Кирилловна. — Младший — это Илья Николаевич. Но не понимаю, при чем тут Сергей Сомов? Мы с ним не перемолвились ни единым словечком… вот, разве что…
Любовь Кирилловна, словно о чем-то вспомнила, но сразу же покачала головой, словно отгоняя некое видение.
— И что же? — спросил я, едва не подпрыгнув от нетерпения.
Но Зуева ничего не добавила.
— Нет, это я так. Мы с ним не ссорились, даже не разговаривали. Когда Сомов-старший меня выгонял, его рядом не было. Почему вы о нем спрашиваете?
— Видите ли, если принять за основу, что вы невиновны, но ваш хозяин нашел в вашей постели некое кольцо, возникает вопрос — кто его туда сунул? Я, поначалу, грешил на вашего воспитанника — решил отомстить за какую-то обиду. Но если это не мальчик, то кто? Слуги? Допускаю. Вы кого-то обидели. Но опять вопрос — почему о кольце Сомову-старшему сообщил именно Сергей Николаевич? Предположим, поручик сам его и подкинул, чтобы скомпрометировать вас. Зачем ему это делать? А если вы что-то увидели, но не обратили внимания?
Глава восемнадцатая
Офицерская дочка
Вопрос повис в воздухе. Мадмуазель Зуева лишь пожала плечами — дескать, ей неизвестно. Или, если она о чем-то и знает, не поделится.
Теперь уже пора настоящий допрос чинить. Под запись. Записываем — Зуева Любовь Кирилловна, двадцати семи лет от роду и так далее.
— Любовь Кирилловна, где вы взяли пистолет?
— В доме, где живет моя матушка. Когда мы с Надеждой ездили по уезду, заезжали в гости, я взяла с собой оружейный ящик. Он небольшой, чуть больше шкатулки.
— А откуда у вашей матушки пистолет?
— Из него когда-то застрелился мой отец.
Я с удивлением воззрился на барышню, Любовь Кирилловна, посмотрела вверх, в потолок допросной, потом принялась объяснять:
— Моим отцом был полковник Кирилл Иванович Зуев. Потомственный дворянин, кавалер ордена святой Анны. Разумеется, имения у него не было, жил, как и большинство офицеров, со своего жалованья. Но жалованье достойное, отец смог оплачивать и гимназию в Ярославле, и пансионат, где я жила. Должность занимал неплохую — воинский начальник Пошехонского уезда. Разумеется, у отца был доступ к казенным деньгам. Но полковник Зуев, был наичестнейшим человеком, ему и в голову бы не пришло запускать руку в казенные деньги. Отец никогда не шел на сделки с совестью, хотя ему нередко предлагали взятки — и детишек освободить от воинской повинности, пристроить кого-то на теплое местечко. Однажды из Петербурга приехал его лучший друг — воевал вместе с отцом, попросил взаймы десять тысяч рублей. Зачем они ему, отец ни мне, ни матери не сказал. Если бы деньги нужны были кому-то другому — да хоть бы и мне, отец бы на такое ни за что не пошел, но другу следовало помочь, тем более, что тот обещал вернуть
