Пять фигур в бронекостюмах.
Против пяти зарядов.
Какое совпадение…
Я облизываю пересохшие губы. А в следующий миг блёстки Тропы исчезают.
Долю секунды чудится, что мне изменило зрение. Я успеваю моргнуть.
Сквозь порыв ветра – отчаянные, искажённые динамиками вопли…
Нет, вижу я нормально.
Там, внизу, тёмные фигуры нелепо кувыркаются в воздухе. Уменьшаясь, летят навстречу земле и суетящимся чёрным точкам…
В утренних лучах тускло блеснули шлемы.
Их ровно пять.
– Круто пикируют… Наверное, к дождю, – бормочет Дима.
А Фэй-Тун командует:
– За мной!
Очень негромко, но все услышали. Хотя особого приказа нам и не требовалось.
Вверх!
Невидимая тропа круто идёт к подпирающей облака Гробнице.
Вверх!
– Не отставать! – напоминает юный хахир.
Да, отставать нельзя.
Иначе будет, как с теми пятью…
Пустота пружинит под ногами – здесь, за спиной Фэй-Туна. А чуть дальше она снова превращается в воздух. Мы – не ангелы, не умеем по нему ходить!
Крыльев у нас нет!
Поэтому надо бежать вслед за хахиром. Точно за ним! Щурясь от ветра, не думая о бездне под ногами…
Вверх!
Край солнца ещё не до конца вырос над горами, а мне жарко. Так жарко, что куртка липнет к телу. И едкий пот слепит глаза…
Хриплое дыхание Димы за спиной. Подгибающиеся колени Кэй-Ми впереди.
Никто не жалуется, не просит о передышке.
А чёртова Тропа стала круче, будто пытается достать небо. Словно мечтает пройти над исполинской пирамидой и вонзиться в ослепительно-голубой купол…
Наверное, это прекрасно – пешком догнать ангелов.
Только, кажется, ещё немного, и все мы свалимся замертво…
А Фэй-Тун не сбавляет темп. И он прав.
Бегите, двуногие!
Мы одолели едва половину пути. Сейчас – где-то посредине между Храмом и Гробницей. Мы – отличные мишени для тех, снизу…
Почему они до сих пор не стреляют?
Так сложно поймать фигурки в перекрестие прицелов?
До сих пор не могут решить – уничтожить нас или как-то заполучить живыми? Целятся, держат палец на гашетке и всё думают…
К чёрту сомнения, грёбаные недоумки!
Конечно, живыми!
«Только живыми…» – отчаянно проносится в мозгу.
Вспышка озаряет лес, скрытый в тени пирамиды – будто солнце подмигнуло сквозь облако…
Но это не солнце.
Сразу несколько армейских излучателей начинают работать по зазору, отделяющему нас от Гробницы.
Гулкие хлопки. Огненные шары в воздухе. Опаляющий жар в лицо.
Адский фейерверк – прямо перед нами!
Хриплая матерщина Васьки. Испуганный визг Лаг-Ни.
Бешеная скачка Фэй-Туна.
Он и не думает останавливаться, словно готов идти через огонь – прямо сквозь яростное кипение плазмы!
И мы мчимся следом – не чуя под собой ног, забыв про усталость – будто в костюмах с мускульным усилением.
Рвущие воздух росчерки огня каким-то чудом ещё не зацепили Тропу. Все её невидимые зигзаги пока удачно петляют между трассерами очередей.
Вверх!
Влево!
Направо!
И мы тоже петляем, бежим – нет, почти летим сквозь горячий воздух. Так, словно ангелы подарили нам невидимые крылья.
А может, нас окрыляет страх.
Если ты на прицеле у нескольких армейских излучателей, способных вдребезги разнести небольшую гору, – всё остальное теряет актуальность.
Заряд плазмы рвётся в считаных метрах, тебя едва не сбивает с Тропы – вниз, в пустоту, и рукав куртки тлеет – а ты не чувствуешь боли!
Единственное, что намертво сидит в голове, – сколько там осталось до каменной грани пирамиды?
Она – близка.
Чертовски близка!
И недосягаема.
Когда уже удаётся разглядеть крохотные трещинки на её почти идеальной поверхности, длинный плазменный трассер перечеркивает Тропу.
Вспышка, удар!
Меня подбрасывает в воздух.
Краем сознания я успеваю подумать: «Это красиво…» Рассечённая очередью Тропа вдруг становится видимой, переливается, фосфоресцируя миллионами разноцветных огней.
От нас до самой пирамиды – всё чудесно сверкает.
Так бы и любовался…
Не слышал отчаянного крика Лаг-Ни. Не думал о многосотметровой бездне, в которую я упаду.
На Тропу мне уже не вернуться – меня отшвырнуло далеко в сторону.
Значит, надо ловить мгновенья. Пусть тянутся, как резина!
Я ещё успею полюбоваться воздушной иллюминацией. Порадоваться за Ваську и Диму – каким-то чудом они ещё держатся на разноцветной сияющей полосе…
Остальных я пока не вижу…
Сияние становится нестерпимо ярким.
На долю мгновенья. А потом, будто в красивом, но жутком сне, Тропа начинает стремительно рассыпаться.
Пылающие куски разлетаются в стороны. Взрываются с хлопками, как настоящий фейерверк.
Я падаю среди них. Взрывами меня швыряет туда-сюда – как тростинку в водовороте.
Я теряю из виду товарищей.
Успеваю мысленно с ними попрощаться, закрыть глаза и увидеть Илгу.
Прекрасную, счастливую, тающую в моих руках…
Снова мы кружимся в танце, и её серые глаза блестят – только для меня. Она улыбается. А я…
Я падаю на жёсткое, шерстистое, орущее.
– Трумлю в задницу! – стряхивая меня, хрипло выдохнул Бинк.
Я попытался встать, но он крепко дёрнул меня вниз.
Остальные тоже лежали, распластавшись на сверкающем куске Тропы. Только Фэй-Тун стоял впереди, широко расставив ноги, словно капитан на мостике судна. Удивительно, что ему удавалось сохранять равновесие – наш осколок бешено вертело и подбрасывало, будто утлую лодочку в шторм.
И ещё, не знаю, как это получалось, но, двигаясь в бешеном разноцветном калейдоскопе, мы всё таки приближались к Гробнице.
Остальные куски Тропы то и дело сталкивались и взрывались. А мы успешно лавировали. И каким-то чудом – хаотичным, почти броуновским путём – продолжали лететь к цели.
Снизу уже не стреляли.
Наверное, сейчас бандиты изумлённо таращились, запрокинув головы в сверкающее небо. Думаю, они давно потеряли нас из виду. А скорее всего, и не рассчитывали, что после такого мы ещё живы.
В этом – наша надежда.
Белая грань пирамиды – уже под нами.
Так близко я вижу её не в первый раз. Пару дней назад долго рассматривал через «зум» очков. Только все равно это завораживает…
Геометрически ровный каменный склон без всяких намёков на швы и стыки – будто Гробницу высекали из цельного монолита. А ещё она – как новая! Кроме едва заметных трещин, больше ничего не напоминает о прошедших тысячелетиях.
И ни малейших намёков на окна, да и вообще на любые отверстия.
Чёрт!
Как Фэй-Тун думает проникнуть внутрь?
Наверное, и остальных терзает этот мелкий вопрос.
Бинк вовсю таращится вперёд. Но никто не осмеливается отвлекать «капитана».
