Гости понемногу собирались, слуги обносили всех напитками, общество ожидало выхода хозяйки вечера в сопровождении старшей сестры. Но сначала появились фрейлины. В белоснежных одеяниях, словно большие бабочки, они закружились по залу, подлетая к каждому цветку, то бишь гостю, с которого, по их мнению, возможно было собрать толику пыльцы. Они раздавали улыбки и приветствия, под сводами Глейпина зазвучал смех, рекой полились комплименты и шутки. Когда большинство гостей оказалось опылено их вниманием, сначала одна фрейлина остановилась подле Риордана, а затем с разных концов залы в его направлении устремились остальные.
«Вот оно, началось», – подумал молодой человек. Он попытался принять непринужденную позу, понимая, что наверняка выглядит нелепо, правой рукой попытался нашарить эфес шпаги, но вспомнил, что оружие было конфисковано стражей, и поэтому положил ладонь на свою новую портупею. Краем глаза Риордан поймал ободряющий взгляд барона Унбога, держись, мол, парень, спокойно, каждый проходил через это. Все гости, что собрались на прием, тоже сделали несколько шагов в его направлении, чтобы лучше слышать, каким именно образом глейпинские красотки станут донимать новичка.
Риордан понимал, что, несмотря на нелепость самого обряда посвящения, в этот момент прояснялось многое: выдержка человека, его чувство юмора, умение парировать колкие сентенции, быстрота ума и прочие качества вельможи, которые необходимы при вращении в обществе. От такого смотра, а вернее от вердикта при его завершении, несомненно, зависело многое. Риордан замер неподвижно, с каменным выражением лица, исподлобья оглядывая хоровод прекрасных девушек, что окружили его в эту минуту.
– Так-так-так… Что это у нас такое? – задумчиво произнесла рыжеволосая красавица с пронзительным взглядом ярко-голубых глаз.
– Я где-то видела его, Парси, но не могу припомнить, где, – откликнулась миниатюрная брюнетка с точеным бюстом.
Риордан мог подсказать фрейлине, где они встречались ранее: именно эту девушку они видели в коридоре Глейпина, когда были здесь на смотре новичков Школы.
Но его больше удивило обращение к голубоглазой красотке: «Парси» – было северным словечком, оно в обиходе жителей Вейнринга означало «пушистая». В применении к фрейлине, наверное, имелись в виду ее необычайно длинные ресницы, действительно похожие на золотой пух.
– Кто вы, сударь, и где находятся ваши родовые владения? – строго спросила Парси.
– Мое имя Риордан, сам я с севера, как, видимо, и вы, – ответил новоиспеченный дворянин.
Он старался говорить спокойно, но против его воли голос немного дрогнул. По толпе вельмож прокатилось его имя, склоняемое на разные лады. Удивительно, но никто не вспомнил о нем как о поединщике или, по крайней мере, не сказал об этом вслух.
– Нет владений, – иронично заключила яркая блондинка с зелеными глазами. – Но вы хоть состоите в дворянском сословии? О, боги, что я спрашиваю, иначе вас бы сюда не допустили!
– Верно, прекрасная незнакомка, я рыцарь фальцграфа Зомердагского уезда.
– Только рыцарей нам тут не хватало, – решительно заявила Парси. – Тем более таких тощих. Чем вы питаетесь там, в своем Зомердаге?
– Не знаю, право, как я уже сказал, сам я с севера, из Вейнринга, а в Зомердаге просто буду проходить службу. А на севере у нас действительно мало всяких изысканных кушаний, вы подметили верно. Зато есть чистый горный воздух.
Выпад был направлен прямо в цель. Действительно, благоухание предгорий Тиверийского хребта не шло ни в какое сравнение с неприятными запахами Овергора. По толпе вельмож пробежал недовольный ропот, который тут же подхватили фрейлины. Все, кроме Парси, которая молчала и сверлила Риордана своим хрустальным взглядом.
– Каков нахал!
– Воздух ему наш не по вкусу!
– Чего же вы тогда явились сюда, Риордан-непоймиоткуда? – недовольно бросила брюнетка.
– Да, Тивери, ты права! – поддержала подругу девушка с длинными русыми волосами. – Кто открыл вам двери в Глейпин, юноша? И зачем он это сделал?
Риордан прикусил губу, осознавая собственную промашку. Тут было не принято критиковать столицу. Новичок должен осознать свою неотесанную провинциальность, а не демонстрировать превосходство родных мест.
– Я имею честь состоять в свите барона Унбога, – ответил Риордан сквозь зубы.
Он вовсе не желал упоминать имени своего патрона, но разговор сложился так, что этого было не избежать.
– Ха-ха, барон немногим рискует, когда представит вас принцессе Вере. Тут вам с вашей внешностью его не опередить, – засмеялась та, которую назвали Тивери.
И девушки принялись наперебой обсуждать физические недостатки Риордана, которые были выставлены словно напоказ. Его неуклюжее телосложение, низкий рост, непомерно длинные руки и непривлекательное лицо. Разве что нос, что был крупнее общепринятых стандартов, не вызвал их раздражения.
– Нос мы вам прощаем, – великодушно заявила Тивери. – Он иногда намекает на другие достоинства.
– Скажите, а у вас уже есть возлюбленная? Или вы рассчитываете обрести ее под этими сводами? – спросила вдруг Парси.
Прекрасно понимая, что нужно ответить, Риордан тем не менее произнес:
– Увы, но есть.
– Увы! Ха-ха! Увы! Нет, он положительно чересчур дерзок, этот Риордан с севера. Можно подумать, что мы ему навязываемся. И кто же эта бедняжка? – это было не нежное девичье щебетанье, а разгневанный ястребиный клекот.
– Она не представлена в свете. Ее имя ничего вам не скажет, – осознавая, что провалил экзамен, Риордан позволил себе не слишком стесняться в ответах.
– Ого! Мы недостойны, чтобы узнать ее имя? Вот это новости! Знаете, Риордан, с такими манерами вы бы лучше оставались в своем Вейнринге или Зомердаге, или еще где-нибудь! – эту отповедь выдала зеленоглазая блондинка.
На помощь Риордану пришел граф Танлегер. Видя, что беседа приобретает слишком обоюдоострый характер, констебль дворца поспешил вмешаться:
– Не судите его строго, прекрасные феи Глейпина. Молодой человек более привык к оружию из железа, чем к словесным дуэлям. Он уже раскаивается в своих словах и постарается заслужить ваше прощение. Не так ли, Риордан?
– Прошу простить меня, если я позволил себе лишнее. Посланник прав, я пока совсем не умею вести себя в обществе, – Риордан склонился в самом изысканном поклоне из набора наставника Вильхольма.
– Тогда обучайтесь быстрее, мы не любим грубиянов, – заключила Тивери, после чего хоровод фрейлин вокруг Риордана распался.
Парси покинула его одной из последних, на прощание наградив Риордана задумчивым взглядом. Через мгновение к нему подошел барон Унбог.
– Я все испортил, да? – спросил у него и у графа Танлегера поединщик.
Посланник равнодушно пожал плечами.
– Могло быть лучше. Но и хуже тоже. Впрочем, ты явился сюда не для светских бесед. Ну, а теперь я вас покидаю. Вскоре появятся принцессы, и мне надлежит их встретить.
Граф Танлегер поспешил к входу в залу, и Риордан остался наедине со своим патроном. Барон Унбог, видя сконфуженное лицо телохранителя, решил немного поднять ему настроение.
– Не вешай нос, боец. Не в каждом поединке удается одержать победу, верно?
– Угу, – вздохнул Риордан. – Мне право жаль, что я вас подвел.
– Вовсе нет. Твое первое появление в свете не стало ярким событием, но этого нам и нужно. Эх и задали бы они тебе перцу, если бы не граф Танлегер. Но после того как Посланник явно выразил тебе покровительство, девчонки решили оставить свою жертву в покое. Они очень чуткие зверьки к таким штукам, все понимают с полувзгляда.
В этот момент к ним подошли двое богато одетых вельмож. Это были два молодых щеголя в камзолах, украшенных золотой вышивкой, среди стежков которой поблескивали драгоценные камни. На фоне этих роскошных нарядов собственный костюм показался Риордану нелепым одеянием простолюдина. Даже барон Унбог в элегантном сюртуке из тончайшего сукна выглядел рядом с ними несколько простовато.
