Капитан задумчиво кивнул и сказал с подчеркнутым спокойствием:
— Кажется, в доме напротив тоже есть эти декоративные башни. Там вполне можно оборудовать наблюдательный пост. И, если у них есть элементарный инфракрасный бинокль, то они обязательно должны были засечь женщину с Малышом.
Стас добавил:
— У них может быть не только бинокль, но и снайперская винтовка.
— Может, — согласился Капитан. — Значит, перемещаться по крыше нужно по наружному скату, выходящему на склон.
«Жигули» уже подъезжали к концу квартала.
— А вот и то место, где они поднялись, — сказал Стас, не скрывая возбуждения в голосе.
Почти на самом углу здания, отделенная от его края очередным декоративным выступом, шла наверх простая вертикальная лестница, должно быть, очень неудобная при настоящем пожаре.
На тротуаре у подножия лестницы стоял, укрывшись в тени выступа, человек в темной одежде.
— Значит так, — распорядился Капитан бесстрастным голосом. — Ты, Стась, постарайся найти и ликвидировать наблюдательный пункт. А я займусь ближней группой. Надо обеспечить Малышу возможность отхода.
— Есть, командир, — мрачноватым голосом откликнулся Стас. Ему совсем не нравилось, что Капитан в одиночку полезет на крышу, по которой пробираются сейчас как минимум семеро боевиков, но в то же время он понимал, что присоединиться к нему он не может: кто-то из них действительно должен заняться выявлением наблюдательного пункта. — Сворачивать за угол? — спросил он.
— Нет, высади меня прямо у лестницы, — спокойно сказал Капитан. — Времени у нас слишком мало.
3
Шагнув вправо, я уставился в окно, в темноту.
Какое-то время я был в ступоре. В заторможенном сознании огромной черной тенью металась паника. Я должен был всего лишь защитить женщину от нападения хулиганов. Всего лишь. Работенка, конечно, не из легких и не из самых приятных, но, по крайней мере, мне по силам. Давно прошло то время, когда при виде сцены насилия я мог выбирать лишь из двух возможностей — либо развернуться и быстро и молча удалиться, либо попытаться вмешаться без всякой надежды на успех, в полной уверенности, что это самое насилие обернется сейчас против меня.
Жизнь в организации (работой в обычном понимании назвать это было невозможно) быстро избавила меня от физической слабости. Система рукопашного боя, которую у нас проходят все, от стажера до старшего командного состава, давно уже сделала меня эффективным бойцом, легко способным решить такую банальную задачу, как нейтрализация четырех подонков с дубинами, вознамерившихся опробовать их на беззащитной женщине.
Но все, что последовало за этим, воспринималось уже как плод изощренной фантазии наших инструкторов-садистов, пропускающих курсантов через мясорубку так называемой универсальной полосы препятствий. Там испытания на грани физических возможностей нагромождаются друг на друга и наваливаются на тебя со всех сторон — пока ты не упадешь, не в силах продолжать этот, с позволения сказать, экзамен. А то место, где это происходит, и будет определять твой уровень квалификации во всех разновидностях боевого дела на данный момент.
Я вгляделся в окно. Темнота снаружи была довольно относительной. Световое излучение мегаполиса, отражаясь от низкого облачного неба, создавало довольно ощутимую подсветку. Крыша, во всяком случае, была видна достаточно отчетливо.
Проблема, однако, состояла в том, что она изобиловала выступами, жестяными будками, обрамляющими слуховые окна, и даже печными трубами, наверняка давно уже не функционирующими. Используя их в качестве прикрытия, к основанию нашей башни практически беспрепятственно могла пробраться целая рота бойцов.
Я никого не увидел, но сказал:
— Кажется, там кто-то есть.
— Где?
Судя по голосу, она не до конца восприняла мое сообщение.
Действительно, где?
Сунувшись поглубже в нишу окна, я почти прижался к грязному стеклу. И сразу увидел их.
Четыре темные фигуры на крыше бокового корпуса. Они не двигались короткими перебежками от укрытия к укрытию, как нарисовалось в моем воображении, и они не перемещались по наружному скату крыши, как рекомендовал Капитан. Нет, они шли прямо к центру, в том месте, где крыша была относительно ровной. Если бы они побежали, то грохот кровельного железа тут же выдал бы их с головой, поэтому они не бежали, а шли, не очень быстро, но вполне уверенно.
Я отпрянул от окна.
— Их четверо.
Мой голос зазвенел от напряжения и это, наверное, убедило Лизу, что я говорю то, что действительно вижу. Через мгновение она оказалась рядом и отстранила меня от оконной ниши.
— Дай-ка я взгляну.
Прислонившись к стене, я прошептал:
— Смотри влево на дальнюю крышу.
Она тихо ойкнула и глубоко вздохнула, словно собралась вскрикнуть, но подавила этот инстинктивный позыв.
Схватив за руку, я отстранил ее от окна.
— Не смотри слишком долго, они могут заметить тебя в окне.
— Как? Ведь здесь темно.
Она возразила мне машинально, но ответил я всерьез:
— Приборы ночного видения. Они наверняка у них есть. Скорее всего, они видели, как мы забирались сюда.
Лиза метнулась мимо меня и приникла к другому окну, на противоположной стене башни.
Через секунду отшатнулась от него со стоном.
— И там… тоже. Идут сюда.
— Что будем делать? — спросил я.
Чувствовал я себя уже более уверенно, но в голосе по-прежнему проскакивали предательские звенящие ноты.
Легко, как призрак, Лиза скользнула к стене и склонилась над ящиками с пожитками. Я услышал шуршание одежды и легкое позвякивание металлической пряжки.
Потом она выпрямилась и ответила:
— Убегать.
Глава 16. Охота
1
«Жигули» со скрипом затормозили у тротуара — возле угла здании, точно напротив пожарной лестницы.
— Удачи, Кэп, — шепнул Стас.
— Удачи, — эхом откликнулся Капитан.
Распахнув дверцу, он неловко выбрался, почти выпал, на мокрый асфальт — весь в трещинах и ямках, наполненных грязной водой, почти такой же старый, как дом, нависающий над тротуаром тяжелой темной громадой.
— Давай, мужик! — пьяно бросил Капитан в темноту салона.
— Вали, вали, — добродушно откликнулся Стас. — Смотри только не заблудись.
— У меня все под контролем, — с пьяной убежденностью уверил Капитан и, споткнувшись о бровку тротуара, упал на одно колено.
Пока он монотонно-сонным голосом выговаривал длинную матерную фразу, Стас, вытянув руку над опустевшим пассажирским креслом, захлопнул дверцу.
Газанув в лицо сизым выхлопным дымом, «Жигули» умчались.
Капитан выпрямился и, пошатнувшись, огляделся по сторонам.
Пустынный тротуар, пустынная улица, мокрые кусты на той стороне дороги. Признаков присутствия посторонних не наблюдается. Лишь два полицейских вдалеке все еще топчутся под дождем у арки, докуривая свои сигареты. Сюда они не смотрят. На данный момент, похоже, на них можно не обращать внимания. Они заняты уже совершенным преступлением, и мысль о том, что события здесь продолжают происходить, пока еще не может прийти им в головы.
Если все пройдет тихо, то они и не узнают о них.
Бормоча под нос что-то неразборчивое, Капитан порылся в карманах, нашел смятую сигаретную пачку, в тусклом свете фонаря на той стороне улицы рассмотрел ее содержимое, громко и внятно выругался, скомкал пустую пачку и швырнул ее на асфальт в приступе пьяной раздражительности.
Потом поднял голову и заметил темную фигуру у стены, застывшую прямо под лестницей.
Все это время он держал неизвестного в поле зрения. Тот внимательно наблюдал за Капитаном, но попыток связаться с кем-либо по рации или мобильному телефону, чтобы доложить о появлении постороннего, не предпринимал.
Это хорошо, отметил Капитан. Значит, его игра вполне убедительна.
— Эй, ты! — вскричал он все так же раздражительно.
