План был бы идеальным, если бы не один недостаток, о котором они знать не могли: он не учитывал присутствие Капитана.
Я увидел, как боевик перехватил автомат, чтобы было удобней целиться.
В следующее мгновение воздух в стороне от нас рассекла короткая очередь. Что-то вдруг толкнуло боевика в грудь и лицо. Он всплеснул руками и опрокинулся назад, как жестяная мишень в тире, сбитая пневматической пулькой.
Впрочем, свечение у основания башни стало быстро усиливаться. Кто-то там карабкался по скату, торопясь на замену подстреленному автоматчику.
— Пошли! — Лиза с силой потянула меня вниз.
Я понял, что мне на самом деле ничего не остается, кроме как последовать за ней — даже зная, что это не спасение от гибели, а только отсрочка.
4
В темноте чрево чердака напоминало декорации к готическому фильму. Пожалуй, не следовало удивляться, если столкнешься здесь нос к носу с бледным, как сама смерть, пятисотлетним вампиром.
Впрочем, чем отличались от настоящих вампиров те, кто охотились за женщиной? Все-таки это странно, очень странно — задействовать такие ресурсы, чтобы ликвидировать лишь одного человека.
Вообще же странностей в этом деле, в которое они за столь краткий промежуток времени успели погрузиться с головой, было так много, что временами Стасу начинало казаться, что он участвует в грандиозной постановке нелепой пьесы, написанной неизвестным автором в жанре абсурда.
Ну, такой вот, например, вопросик — совсем маленькая нестыковочка, которую он, хоть убей, никак не мог понять.
Если кому-то нужно, чтобы эта женщина умерла, то почему бы просто-напросто не подстрелить ее из снайперской винтовки прямо на улице? Как вариант — расстрелять из автомата из проезжающей машины.
Технически это сделать совсем не трудно, и не понадобится привлечение таких колоссальных людских ресурсов.
А если убийцам не хотелось огласки, если им обязательно нужна была скрытность, то почему они не дали команду снайперу уничтожить ее, когда она с Малышом пробиралась по крыше?
Странности нагромождались одна на другую, вопрос — на вопрос, а ответов и объяснений по-прежнему не находилось.
Достигнув подножия башни, Стас уменьшил яркость фонарика и увеличил фокусировку. Время поджимало, но элементарные меры предосторожности он все-таки должен соблюдать.
Как он и ожидал — спасибо обстоятельному описанию Малыша — в основании башни, сложенном из красного кирпича, не было никакой двери. Тропинка в пыли вела дальше — к темному скосу крыши.
Очень быстро в нем обнаружилось, на высоте человеческого роста, слуховое оконце, закрытое прочными на вид железными жалюзи.
Несколько ящиков, поставленных один на другой, образовали удобную лестницу. Поднявшись на три импровизированные ступени, Стас посветил на оконце, прикрывая свет фонарика ладонью, чтобы он не проник наружу.
Когда-то давным-давно жалюзи, представляющие собой две раскрывающиеся наружу металлические створки, сварили друг с другом точечной сваркой, но недавно, судя по свежести спила — несколько дней назад места сварки аккуратно разрезали чем-то вроде пилы-болгарки. Теперь их удерживало вместе лишь колечко, наспех скрученное из отрезка алюминиевой проволоки. Судя по положению листа скрутки, колечко накинули снаружи.
Это не помешало Стасу быстро его раскрутить. Он осторожно толкнул створки. Они раскрылись легко и без малейшего скрипа. Значит, кто-то предусмотрительно позаботился о проржавевших оконных петлях.
Прежде чем выскользнуть наружу, Стас нащупал в карманах газовый баллончик, затем револьвер. Но, подумав мгновение, все-таки решил остановиться на «глоке» — вовсе не оттого, что жаждал крови, а потому, что парализованному газовой взвесью человеку для того, чтобы оклематься, требуется несколько часов, и все это время пораженный, пусть и безвредным, но все-таки ядом организм сохраняет резистентность к действию практически любой разновидности «сыворотки правды».
А Стас уже пришел к выводу, что ему крайне необходим «язык» для проведения небольшого химического допроса.
Рация, лежащая на крыше рядом с рукой Капитана, разрывалась от криков. Ему даже пришлось, повозившись немного, разыскать регулятор громкости и повернуть его наполовину назад, чтобы эти звуки — а транслировала рация не только слова, крики и невнятные вопли, но и грохот автоматных очередей, периодически забивающий эфир — не выдали, хоть и хлипкое, чисто символическое, но все же укрытие Капитана.
Его внимание раздвоилось. Одна его часть по-прежнему контролировала перемещения боевиков, пытавшихся перехватить Малыша с женщиной (вернее женщину с Малышом, поскольку из них двоих Малыш был новоявленной темной лошадкой и изначально всех интересовала лишь эта загадочная особа), а другая часть вслушивалась в несущиеся из рации слова, пытаясь нащупать в них ключ — тот самый, что разом объяснит всю эту невозможно дикую ситуацию.
Но ключ не находился, все время ускользал, оставляя лишь словесную шелуху обычных команд да, пожалуй, несколько излишнее количество чисто эмоциональных реплик, что можно было счесть косвенным свидетельством отсутствия у исполнителей этой операции если не профессионализма, то уж во всяком случае элементарной дисциплины.
— Где они?
— Они уходят.
— Кто их видел?
— Я, только что.
— Почему не стрелял?
— Я стрелял, но они просто промелькнули. Сейчас их опять не видно.
— Осторожно, у них автомат.
— Да нет у них автомата!
— А из чего они Третьего замочили? Из пальца?
— Я не видел у них автомата.
— Ну, так иди побыстрей и прикончи их, если ты такой наблюдательный.
— Осторожней! Не подставляйтесь. Мы все равно их возьмем.
— Пятый, Шестой! Вы как?
— Нормально. Приближаемся к цели. Скоро мы их обойдем.
Потом все перекрыл другой голос, гораздо более спокойный и властный:
— Прекратите базар и работайте!
После короткой паузы кто-то ответил присмиревшим тоном:
— Мы работаем. Все нормально.
— Не очень нормально, если у вас такие потери.
— Мы их скоро возьмем. Мы…
Властный голос бесцеремонно перебил говорившего:
— И напоминаю: нам нужны только трупы, больше ничего. В контакт с этой парочкой не вступать. Огонь вести только на поражение. Не подходите к ним близко, пока не всадите в каждого по хорошей очереди.
Кто-то неуверенно, почти робко спросил:
— В голову стрелять можно?
Обладатель властного голоса ответил с нотой раздражения:
— Куда угодно! Я уже говорил об этом. Куда угодно, только не в правую руку.
— Ясно, ясно, — пробормотал еще кто-то, должно быть, озадаченный этим странным приказом не меньше Капитана.
— А вы пошевеливайтесь! Я вам говорю, Шестой и Пятый. Крыша пуста. Никого с вашей стороны нет. Чего вы крадетесь?
Вот он, наблюдатель, — подумал Капитан. Тот, кто координирует действия киллеров со стороны.
— Так точно, — неопределенно-лаконично ответил голос Пятого.
Капитан понял, что времени у Малыша и женщины почти не остается.
Глава 20. Не давайся им в руки
1
Как всегда в момент наивысшего напряжения Стаса охватил горячий, почти лихорадочный азарт. В этом он отличался от Капитана, хотя иногда и ловил себя на мысли, что давно уже вошедшее в легенду спокойствие командира — на самом деле не что иное, как профессиональная маска.
Как бы там ни было, сам он в наиболее ответственные эпизоды любой операции приходил в состояние повышенного возбуждения, но это было не то возбуждение, которое возникает обычно как ответ на стрессовую ситуацию. В том-то все и дело: годы тренировок, самых разносторонних, затрагивающих не только тело, но и нервную систему, психику, а также самые разнообразные интегральные функции личности, превратили обычное стрессорное возбуждение, которое чаще всего лишает рядового человека способности действовать рационально, точно и оперативно, в нечто кардинально иное — в источник энергии, вроде миниатюрного ядерного реактора, питающий уже не человека, а универсальную боевую машину, не знающую боли и усталости, действующую быстро и безошибочно, стреляющую без промахов.
