Он выскользнул в слуховое оконце и на мгновение, осматриваясь, распростерся на крыше уже в этом образе — образе терминатора, универсальной боевой единицы, заменяющей собой целое подразделение хорошо обученных бойцов.
Холодный дождь, мелкий, но частый, сеющий с низкого неба уже не один час, покрыл его разгоряченное лицо пленкой влаги.
Башня нависала над крышей как настоящее средневековое укрепление.
Окно на фасадной стороне башни, выходящее на все еще шумящий внизу проспект, оказалось и не окном вовсе, а настоящей железной дверью.
Стас взялся за мокрую железную ручку, потянул на себя.
Дверь оказалась заперта.
Он усмехнулся, доставая из кармана связку отмычек.
Замка в двери не было, лишь внутренний засов, который, впрочем, должен достаточно легко открываться снаружи.
Так и случилось. Примитивное устройство сработало практически бесшумно. Должно быть, те, кто давно уже засели в башне, устроив в ней наблюдательный пункт, хорошо смазали все трущиеся металлические части. Так они, возможно, обезопасили себя от нежелательного проявления внимания со стороны жильцов дома, но одновременно облегчили проникновение в свою цитадель вражеским лазутчикам.
Впрочем, судя по размаху операции на соседней крыше, эти люди привыкли действовать нагло и без оглядки на последствия, словно были уверены в своей неприкосновенности. На таком психологическом фоне мысль о вражеских лазутчиках едва ли могла рассматриваться ими всерьез.
Дверь скрипнула еле-еле, но равномерный шум дождя поглотил без остатка этот слабый звук.
За дверью была темнота.
Прикрыв ладонью луч фонарика, Стас на секунду включил его и высветил обширную комнату, совершенно пустую, если не считать кучи строительного мусора в дальнем углу.
Свет погас, но в зрительной памяти Стаса осталась картинка. Руководствуясь ею, он двинулся к боковой стене.
Скоро его ладонь нащупала железные скобы, вмурованные в кирпичную кладку. Он поднял голову. Точно над ним, на высоте чуть больше трех метров слабо светился геометрически правильный квадрат.
Так-так. Люк они, значит, не потрудились закрыть.
Мокрой кожей лица он ощутил слабый, но устойчивый ток воздуха.
Ну-ну. Сквозняк, значит.
Входную дверь Стас прикрыл не до конца. Закрыть массивную гулкую дверь бесшумно — задача, конечно, выполнимая, но требующая времени. Он не считал себя вправе тратить его сейчас — когда жизнь Малыша висит на волоске.
Железные скобы прогибались под весом его тела, издавая слабый хруст.
Тускло светящийся квадрат приблизился. Сквозняк стал ощутимо сильнее.
Потом он услышал тихий бубнящий голос. Ему ответил другой, такой же тихий, глуховатый. Он произнес короткую неразборчивую фразу. Первый ответил односложным словом — то ли «да», то ли «нет», не разобрать.
Впрочем, сейчас это не важно. Гораздо важнее другая, невербальная информация, донесенная этими голосами. А именно: бойцы наверху располагаются в разных местах, по логике — у разных окон. Судя по сквозняку — у открытых окон.
Ладно, ребята. Пора познакомиться поближе.
Практически бесшумно Стас вплыл в слабо мерцающий квадрат люка. Повернул голову направо, налево, едва его глаза поднялись над уровнем пола.
Открывшееся его взгляду помещение, тускло, но достаточно отчетливо освещенное цветным неоновым светом рекламных вывесок, часть из которых была установлена на ближайших участках крыши, являлось почти точной копией нижнего бункера, только с более высоким потолком и двумя рядами окон.
У двух нижних окон, распахнутых в ночь, застыли темные фигуры, прильнув лицами к окулярам приборов. У одного это был массивный коробок, укрепленный на прочной треноге вроде фотоштатива, у другого — электронно-оптический прицел снайперской винтовки.
Оба, и наблюдатель, и боевик, стояли, каждый у своего окна, развернувшись вправо — в сторону той самой крыши, где сейчас происходили активные действия. Они могли бы заметить боковым зрением появление Стаса, если бы не были так прикованы к своим инфракрасным устройствам.
На голове у каждого укреплена телефонная гарнитура — наушники открытого типа, просто вставленные в ушные раковины, и микрофоны у рта.
У раскрытых окон шум дождя по крыше создавал плотную звуковую завесу. Ни один из боевиков не услышал, как громко скрипнула под ногой Стаса последняя скоба-ступенька.
Стас мягко оттолкнулся от опоры, помогая себе руками, и впрыгнул в помещение, все еще оставаясь незамеченным.
Углы обширной комнаты тонули в тени. У задней стены стояли несколько ящиков, должно быть, со всем необходимым для длительного здесь пребывания снаряжением.
Только когда за этими ящиками стала вырастать, поднимаясь, темная фигура, Стас понял свою ошибку.
Боевой расчет наблюдательного пункта должен состоять как минимум из трех человек. Снайпер может быть и один — его работа в принципе кратковременна, но наблюдающих должно быть не меньше двух. Внимание любого, даже хорошо подготовленного, человека — функция очень непостоянная, сильно подверженная утомлению. Чтобы обеспечить качественный визуальный контроль, наблюдатели должны периодически меняться.
Как раз такого сменщика он и видел сейчас перед собой.
— Эй, что такое!?
Возглас, долетевший до него из угла — дальнего, слишком дальнего, был полон не только недоумения, но уже и враждебной настороженности.
— Ну, чего ты? — невнятно и недовольно промычал от противоположной стены снайпер, пока еще не отрываясь от своего прицела.
— Да это…!
Сменщик не договорил начатую фразу. В его руках, без всякой паузы, заработал автомат.
Сейчас уже поздно было клясть себя, на чем свет стоит. Сейчас можно было работать только на опережение.
Стас мгновенно крутнулся вокруг вертикальной оси, разворачиваясь боком и одновременно отталкиваясь одной ногой, отшагивая в сторону и опускаясь вниз.
Что-то тупо ударило его в бок, прервав перемещение и опрокинув на пол. Рядом по бетонной плите прошла дорожка пулевых отметин. Помещение наполнилось не только грохотом автомата, но и визгом пуль, многократно рикошетирующих от пола и стен.
Автоматчик все жал и жал на курок, охваченный то ли лихорадкой боя, вспыхнувшего так внезапно, то ли элементарным страхом.
Стас выстрелил, целясь в голову.
Грохот сразу прекратился. Понимая, что достигнутый результат может быть временным, Стас послал в автоматчика одну за другой еще четыре пули.
Когда темная фигура, получив несколько ударных импульсов, рухнула на ящики, он мгновенно перевернулся на живот, готовый подавить встречный огонь от противоположной стены.
Его не последовало. Стас пригляделся и коротко ругнулся сквозь зубы.
Наблюдатель лежал на полу рядом с опрокинутой треногой. Из разбитого прибора вырывались короткие зеленые вспышки. Снайпер сидел под окном, привалившись к стене.
Автоматная очередь, панически длинная и едва ли вполне осмысленная, сделала свое дело.
Вот тебе и терминатор, устало подумал Стас. Едкая, обжигающая злость на себя всколыхнулась где-то глубоко в его сознании. Он решительно задавил эту вспышку. Эмоции сейчас ни к чему.
Снайпер у стены шевельнулся, попробовал поднять руку, коротко застонал.
В одно мгновение Стас оказался рядом с ним. Луч фонарика осветил бледно-голубые, налитые болью глаза.
Боевик получил минимум две пули: одна разбила ключицу, обездвижив ему правую руку, вторая угодила в живот. Тем не менее снайпер левой рукой попытался достать пистолет, спрятанный в правом кармане брюк.
Стас не стал тратить время на пресечение этой попытки. Его собственная левая рука, настолько же натренированная и ловкая, как и правая, сделала неуловимое движение к открытому участку шеи боевика.
Затем Стас шагнул к раскрытому окну, в нише которого призрачно мерцал инфракрасный прицел снайперской винтовки. На боевика оперативник больше не смотрел: в его шее теперь торчала тонкая игла, которую венчала продолговатая колбочка автоматического шприца. За три секунды, пока Стас разбирался с устройством незнакомой винтовки, поршень в шприце полностью опустился, выдавив в мышечные ткани свое содержимое.
