же мой брат!
Он опустил голову на колени и заплакал.
Я не знала, что сказать. Слов во всём мире не найти, чтобы они облегчили душевные страдания.
Роберт Скай горевал.
Мне было его откровенно жаль. Но если сейчас продолжать упиваться жалостью к себе, сетовать на несправедливости судьбы, то можно так тут и остаться, и на самом деле умереть.
А я хочу жить.
У меня дракон…
Дракон!
Я вскочила на ноги и тут же зашипела от боли. Потолок здесь был низкий и в полный рост никак не встать. Вот и ушибла голову.
Уууу… как больно…
– София? – забеспокоился Роберт.
– Минутку… Я ударилась просто… – просипела я, глотая злые слёзы. Голова от удара чуть не раскололась.
Опустилась обратно на стылые камни и произнесла:
– Я попробую нас вытащить… Только не мешайте, ладно?
– София, этот место не пропускает магию, – напомнил Роберт.
– Вы уже это сказали. Просто не мешайте, – выдохнула раздражённо. Не говорить же ему о том, что детектив Ашер не человек, а дракон? И что связь между нами – это вовсе не магия.
Закрыла глаза и потянулась к тому тёплому, пушистому, родному огоньку внутри сердца. К тому пламени, который подарил мне дракон.
И меня накрыл потрясающий аромат лета, свободы. Я словно взорвалась, растеклась, меня всю пронзило насквозь, выбивая дыхание. Ощущение, словно на миг перестало биться сердце. На миг я исчезла, потерялась.
Ничего не стало.
А потом вокруг меня загудело, зарычало жадное пламя, и родной голос где-то рядом прошептал:
«Соня… где ты?»
«Ре-е-е-э-эн!» – закричала я.
И мир наполнился какофонией звуков: шум, шелест, рычание, лязг металла, крики, стоны, взрывы…
Перед глазами огненные всполохи, рыжее пламя…
* * *
Мир буквально перевернулся с ног на голову.
Меня в прямом смысле слова выдернуло из грота, и я оказалась в крепких и обжигающе горячих объятиях своего дракона.
Даррен, полуобнажённый, в одних чёрных брюках, заправленных в высокие сапоги, провёл ладонями по моей спине и чуть ниже, потом провёл ладонями по рукам.
А я погладила мужчину по сильным стальным мышцам груди и едва не замурчала от радости. Живой, здоровый!
Одарила его счастливой улыбкой, но моя улыбка тут же истаяла, как снег по весне.
Дракон смотрел на меня… очень пристально.
Он был на грани. Ещё чуть-чуть и он обернётся зверем. Я это чувствовала, я это знала.
Даррен был зол.
Нет, не так. Детектив Даррен Ашер пребывал в ярости. Его переполнял лютый гнев, в глазах пылал огонь. И это был не тот милый, тёплый огонёк нежности и ласки. Это было всё пожирающее бешеное пламя, смертоносное, мстительное, жёсткое и жестокое, мощное по своей силе.
Невольно отшатнулась, но Даррен держал меня крепко.
Лёгкий пасс рукой и в один миг одежда на мне больше не висела тяжёлым грузом, волосы не липли к лицу и шее противной паутиной. В обуви не хлюпало.
Мужчина коснулся губами моего виска, а затем втянул в себя мой запах и рычащим, металлическим и вообще жутким голосом спросил:
– Где Ганс?
И вот тут я ощутила, как по моей спине пробегает холодок страха. Не за себя. За Ганса.
– Рен, я… усыпила его… он н-не виноват… я с-сама… – чуть заикаясь, заблеяла я.
– Я убью его, – рыкнул дракон.
И у меня душа ушла в пятки.
Как это убьёт?! За что?! Из-за того, что у меня шило в одном месте?!
– Нет-нет! Рен, умоляю тебя! Ганс не виноват! – затараторила я, не обращая внимания на окружающий мир. Плевать на всех. Тут судьба Ганса решается.
Но, кажется, я вновь совершила дикую ошибку. Не стоило в данный момент времени молить взбешённого дракона, чтобы он пощадил стороннего мужчину.
Рен лишь сильнее разозлился.
Какая же я дура!
Окутал дракон меня тёплым пламенем. Я оказалась в огне, как в защитном коконе. Выйти из него не могла, и никто не мог навредить мне.
Я опустила взгляд в каменный пол и едва не расплакалась.
– Любовь моя, – огненный вихрь коснулся моего подбородка, приподнимая моё лицо, – я ведь тебя по-хорошему просил остаться с Гансом. Ты приняла решение, ослушалась меня. Значит, ты примешь и последствия.
И вроде сказал тихо, ласково, а до костей пробрало. Таким страшным я его ещё не видела. Да и когда бы? Наши отношения едва-едва зародились…
Моего ответа Рен не ждал. Стремительно развернулся и подошёл к тем, кто долгое время изматывал Роберта Ская.
И лишь тогда я обратила внимание, что находились мы в помещении, куда я так и не добралась, перепутав повороты и коридоры.
Лжероберт и его помощники напоминали сломанных кукол. Стонали, изрыгали проклятия, истекали кровью, едва шевелились, но были живы.
Здесь оказалось много, очень много людей, которые фанатично (или, скорее всего, из-за обещанной материальной выгоды) помогали брату Роберта.
Даррен подошёл к Руперту, легко, точно тряпичную куклу, схватил его за горло и поднял над землёй.
– Где Роберт Скай? – прорычал взбешённый Рен.
Руперт, задыхаясь, просипел:
– Он сдох…
– Он жив. Потому отвечай, мразь, где он? – теряя терпение, прошипел детектив. По его руке поползло огненное пламя. Лжероберт задёргался, выпучил глаза, когда огонь подобрался к его лицу.
– И что за заклятие на тебе? Почему иллюзия, лживая личина с тебя не сползает? Кто ты? – леденящим душу тоном, прорычал дракон.
– Так я тебе и сказал… А Роберт… Да сдох он! Нет больше Роберта Ская! – засипел мужчина.
Я знаю, почему Рен допытывался. На Роберте стояла его защита, и если бы он умер, дракон бы узнал. Но Роберт Скай жив!
Пора заканчивать весь этот балаган.
– Я знаю, где он! – закричала я. – Рен, я знаю! Я его нашла! А это его брат-близнец Руперт Скай! Роб мне всё рассказал.
Даррен разжал руку и переломанный Руперт рухнул и рвано задышал, жадно хватая ртом воздух.
– Как жив? – прошептал Руперт и закашлялся, сплёвывая сгустки крови. – Не мог он… Тва-а-арь…
Смотреть на мерзкого психа у меня не было ни малейшего желания, жалости к тому, кто поднял руку на собственного брата, также не имелось.
Милосердие? Я знаю, что если проявить милосердие к тем, кто бил в спину, придётся потом пожалеть о своей доброте.
Рен подошёл ко мне и, вглядываясь в моё лицо, произнёс:
– Соня, почему же ты такая неугомонная?
Я пожала плечами. Что тут вообще можно сказать?
Он провёл ладонью по своему лицу и выдохнул:
– Где он? Расскажи мне всё, родная.
И я рассказала.
Рен выслушал внимательно, кивнул и обернулся к покалеченным неудачникам-захватчикам.
Сопротивление было подавлено. Только… оставался тот самый артефакт.
– Артефакт – не
