Огромное помещение с высоченным потолком. Похоже, бывший спортивный зал, который теперь переоборудуют подо что-то еще — скорее всего, под торговую площадку. Окон нет, только участки стен под самым потолком выложены стеклянным блоком. Дверь, огромная металлическая, двусторонняя, больше похожая на железные ворота — в дальнем конце зала. Явно запертая: даже отсюда я увидел внушительных размеров навесной замок.
Ровный и гладкий бетонный пол. Лежащие на нем солнечные отсветы лишь подчеркивали идеальную пустоту помещения.
Я медленно свернул направо, за угол.
Зал открылся передо мной во всем своем геометрическом великолепии, не нарушаемом ничем — ни кладками кирпичей, ни упаковками пластикового сайдинга.
Здесь негде было спрятаться. Пустота, равносильная смерти.
Теперь я понял, почему они не спешили. Они выгоняли меня на это ровное пространство.
Завершение охоты будет простым, как стрельба по тарелочкам.
— Он уже там! Скорей! За ним!
В голосах моих преследователей слышалось возбуждение. Азарт охотников, загнавших крупную дичь. Пьянящее предвкушение близкого убийства.
Я расслышал топот множества ног. Они приближались.
А потом я почувствовал, как горькая улыбка на моем лице превращается в жестокий оскал.
Привет, древняя старуха! Привет, моя давняя хозяйка!
Сейчас мы станцуем наш коронный танец. На пару — я и Смерть.
4
Но прежде нужно было найти хоть какое-то укрытие — место для засады, откуда можно будет начать свой последний бой.
Погоня приближалась. Они уже миновали баррикады из мебельных упаковок и теперь бежали на полной скорости, озабоченные лишь одним — как можно быстрее миновать коридор, настигнуть меня и приступить к расправе.
Я даже почувствовал мимолетное удивление: неужели убийство может быть таким привлекательным?
Встречать их здесь, у самого входа, было неразумно. Лучше заставить их растянуться. Так у меня будет больше шансов и, пока они исчерпаются, я смогу успеть очень многое.
Я быстро пошел вдоль стены, и тут вдруг оказалось, что мои возможности на спасение, похоже, увеличиваются.
Мне открылась другая часть зала — та, которую не было видно от угла. Она была гораздо меньше и по площади, и по высоте — примерно вполовину. Эта часть как бы вдавалась в правую стену. Ее можно было бы назвать нишей, не будь она так огромна.
Там, в глубине, блестели свежим металлом новые двери, но не это показалось мне обнадеживающим. Гораздо важнее было то, что тяжелый нависающий балкон второго этажа поддерживался в этой нише двумя рядами колонн. Квадратные бетонные столбы, все в грубых насечках, сделанных каким-то острым тяжелым предметом — должно быть, подготовленные к облицовке плиткой, они создавали великолепное поле для маневра.
Я быстро вбежал в эту нишу.
Кажется, что-то мелькнуло справа, на границе периферийного зрения.
Я резко обернулся. Ничего.
Зато вдобавок к лесу колонн здесь обнаружились кучи строительного мусора. У стены стояли баллоны с кислородом. Валялись обрезки водопроводных труб разной длины и диаметра.
Это уже было, во всяком случае, нечто более существенное, чем мой бамбуковый тренировочный меч.
Через пару секунд я уже был у стены. Подходящий для меня обрезок трубы сразу бросился в глаза. Диаметром в три четверти дюйма, длинной чуть больше метра. Почти полный аналог меча, лишь чуть тяжелее, чем положено быть настоящему боевому оружию. Впрочем, на тренировках, для развития мощи ударов и точности передвижения применяется утяжеленный боккен — деревянный меч, чей вес может и превышать вес железной трубы.
Я подобрал отрезок, прикинул в руке. Труба была бэушной, но не ржавой, снаружи ее покрывал облупившийся местами слой коричневой краски.
Уже на ходу я крутнул трубу в воздухе. Она глухо пропела, рассекая густую тень за ближней колонной.
Сойдет, решил я.
В кирпичной кладке обнаружилось отверстие, длинное и узкое, уходящее вглубь стены. Не раздумывая, я сорвал меч с плеча и сунул в эту импровизированную могильную нишу. Упокойся с миром. Свою роль ты отыграл до конца. Теперь настало время не спорта, а битвы и — настоящих орудий убийства.
Скользнув вдоль стены, в глубину ниши, я присмотрел себе подходящее укрытие: у основания одной из колонн второго ряда была навалена груда сбитой со стен штукатурки. Перепрыгнув через нее, я прижался к колоне спиной и замер, весь превратившись в слух.
Мои преследователи уже были в зале.
Скоро все начнется. Очень скоро.
5
А пока я стоял, дожидаясь удобного момента. Нервы были напряжены, что естественно, и тело полно взрывной энергии, как всегда в ожидании близкой схватки.
Враги подходили. Я ждал их, а в голову лезли ненужные, праздные вопросы.
Почему все они с такой легкостью готовы идти на убийство?
Глупый вопрос, потому что ответ на него очевиден: эти люди убивают не впервые. Они привыкли к безнаказанности. Они заразились самой худшей из всех возможных психологической болезнью — уверенностью в собственной вседозволенности.
Не впервые мы, Команда Смерти, сталкиваемся с этой болезнью. Можно сказать, это типичное проявление человеческого порока.
Почему они уверены, что им позволят уйти от ответственности?
И этот вопрос, если не наивный, то уж во всяком случае из категории риторических.
Они всегда уходили от ответственности. Они никогда не отвечали за свои преступления. У таких, как они, всегда есть соответствующие «крыши» и во властных структурах, и в правоохранительных органах. Собственно говоря, они и сами могут принадлежать к правоохранительным органам — номинально, а не по существу, поскольку в таком случае сама правоохранительная система превращается в нечто другое, нечто совершенно противоположное той роли, ради которой она создавалась.
И это мы проходили, и не раз, в своих операциях-расследованиях.
Почему же, по какой причине мы столкнулись здесь, в этом городе с этой банальной и страшной трансформацией?
Вопрос простой, из тех, что в псевдопознавательных телевизионных шоу-играх на деньги ставятся в самом начале — чтобы игрок, в предварительную подготовку которого уже вложены какие-то средства, не вылетел сразу.
Ответ на него в нашей стране знает и первоклассник. Ответ этот, всегда и везде, где творится неприкрытое беззаконие — деньги. Большие деньги.
Чтобы возник синдром безнаказанности — обратная сторона тотальной коррупции, — чтобы можно было без всякой оглядки на право, на мораль, даже на страх наказания устраивать охоту на человека, нужно, чтобы определенным группам людей это было выгодно. Очень выгодно.
За всем, что творится в этом городе, конечно же, стоят большие деньги. Только вот откуда эти деньги берутся, чтобы заставить работать огромную машину убийства — это вопрос.
Не наивный, не глупый и не риторический, а самый что ни на есть конкретный и деловой вопрос.
Поиск ответа на него и есть цель нашей операции.
И тут уж неважно, кто конкретно найдет этот ответ — мы или какая-то другая группа, присланная организацией нам на смену. В любом случае ответ будет найден, раз уж это дело попало в поле зрения нашей структуры.
Безнаказанность — это то, чем этим подонкам больше пользоваться не придется. А первое их наказание — это я, пусть даже я не доведу его до конца.
Преследователи приближались.
— Где же он?
— Смотрите внимательней!
— Тихо! Не растягивайтесь. Идите по двое. Он опасен!
Я почувствовал, как мрачная, злая усмешка вновь растягивает мои губы. Вы еще не знаете, насколько опасным я могу быть.
Глава 31. Не время для спорта
1
Разговоры они прекратили, но звуки при передвижении по-прежнему издавали, хотя, наверное, были уверены, что ступают бесшумно.
