— Зачем ты это делаешь?
— Так надо. Они заслужили свободу.
— Я хочу разделить ЭТО с тобой.
— Нет. — Я осторожно заглянула в эти серые, как осеннее море, глаза. — Нирт. Я приду. Обещаю. С первым лучом солнца.
Крепкие цепи охватили запястья.
— Я останусь здесь.
— Прошу тебя, уходи. Мне и так трудно. — Тошнота накатывала волнами, сердце грозило взорваться.
Он отвернулся и сделал шаг прочь.
— Нирт.
— Да?
— До завтра.
Тьма, заполняющая ВСЕ. Странные, на грани чувствительности вихри, легкое дуновение воздуха. Мне казалось, что это будет калейдоскоп образов, а оказывается — только пустота. Тьма, одиночество и неизвестность. А еще Страх. Всепоглощающий, бесконечный, липкий и противный страх, до дрожи. Голова кружилась, как с тяжелого похмелья. В груди же поселился комок огненной боли, и, похоже, не собирался покидать уютное жилище. Я в ужасе ожидала, что обрушится на меня дальше, если это всего лишь начало.
Бесконечная пустота ожила, всматриваясь в мою душу, по крупицам выдирая ее из измученного тела, ребра трещали, мышцы выкручивались в жгуты, я горела в огне, стараясь сильнее стиснуть зубы, молчать до последнего, иначе этот мрак увидит меня, найдет, и тогда нынешняя пытка покажется мне радостью. Кровь закипела в венах, просачиваясь сквозь поры, слезами выходя наружу. Я уже ослепла и оглохла от боли, но продолжала сжимать потрескавшиеся губы в надежде удержать рвущийся наружу крик. И когда черное пожирающее меня пламя добралось, казалось, уже до лица, на меня обрушился холод. Страшный, леденящий ветер подхватил мое истерзанное тело, заставив задохнуться, сердце отчаянно ударилось в ребра раз, другой, все медленнее… И моей щеки нежно и трогательно коснулся робкий лучик тепла.
Я с трудом разлепила глаза, прогоняя отзвуки боли, и увидела пустую, блестящую от росы россыпь камней. Остальное плыло и казалось нечетким, призрачным. Скрученные судорогой руки вдруг отпустило, и я облегченно опустилась на землю. Даже острые камешки показались мне мягчайшей периной по сравнению с пережитым. Где-то на периферии зрения мелькнула темная тень. Я попыталась улыбнуться и отключилась.
Открыв глаза, первое, что я увидела — мужская рубашка, приоткрывающая полоску загорелой кожи, в которую я очень уютно утыкалась носом. Потом пришел запах — легкий мускусный аромат, приятно щекотавшей ноздри. Такой знакомый и родной. Потом один за другим начали оживать другие ощущения — затекшей шеи, крепко обнимавших меня рук, легкой прохлады от входа в палатку, заставившей поежиться и сильнее прижаться к теплому боку мужчины. Потом я вспомнила имя — Нирт. От этого на душе стало совсем хорошо, и я уже без лишних душевных терзаний уткнулась носом ему в грудь.
— С добрым утром, — его мягкий шепот вызвал роту мурашек, торжественным маршем прошагавших по моей спине и скрывшихся где-то в пятках.
— Здравствуй, — я потянулась, отползая в сторону.
— Как ты?
— Замечательно, — я улыбнулась.
На нос тут же упала прядь совершенно белых, как снег горных вершин, волос. И лишь откинув ее назад, я опомнилась. Белых?! Я же русая! Я вскочила и схватила растрепанную шевелюру. Ндя… Белая…
— Что случилось? — Нирт резко сел.
— Я… Я белая, — трагическим шепотом сообщила я.
— Я вижу. Я тебя такую утром нашел.
Обидно-то как! Я ж теперь как белая ворона, не спрячешься!
— Что еще во мне не так? — требовательно дернула я парня.
Он не спеша осмотрел меня, уделив особое внимание распахнутой рубашке и тонким тренировочным брюкам, облегавших ноги второй кожей; и аккуратно провел пальцами по моей щеке.
— По-моему все на месте.
Да уж. И у кого я спрашиваю? Я поправила одежду, натянула сапоги, собираясь выбраться на свет божий, но меня резко остановили, схватив за руку.
— Рина?
— Что?
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Что именно?
— Ну например, что с тобой происходит? Или что это вчера такое было?
Блин! А я так надеялась, что исповедаться не придется!
— Все просто, Нирт. Я отдала обещанное. Им вернут разум и свободу.
— А мне кажется, что ты должна была спросить у них, прежде чем вытворять такое! — рыкнул он.
— У меня не было выбора. Точнее был, но он бы тебе не понравился.
— Я очень хочу, чтобы ты сейчас все мне рассказала.
— А давай сделаем это на ближайшем постоялом дворе? Или хотя бы у реки? Я о ванне мечтаю как моряк о береге!
Несколько долгих секунд молчания, но потом взгляд его смягчился.
— Хорошо. Но сначала…
Боги! Я и так-то без сил была! Его губы оказались настолько терпкими и горячими! Голова закружилась, сердце ухнуло куда-то в живот, ответная горячая волна ударила в голову не хуже молота.
— Остановись, иначе я вообще встать не смогу, — прошептала я, с трудом отрываясь от него.
У Нирта видок был не лучше — потемневшие глаза бездумно смотрели на меня, тело напряглось, он вообще как-то тяжело дышал.
— Ты права. Мы оба не в лучшей форме.
Я поспешно выползла наружу, а то уже перестаю себя контролировать, того и гляди наброшусь на него.
Солнце стояло уже высоко, народ сновал туда- сюда с мешками, сумками, таская в поводу лошадей. И все — люди. То есть выглядели как люди. Что ж, значит, все удалось. Нирт бесшумно возник у меня за спиной, обняв за плечи и с силой прижав к себе.
— Знаешь, я даже представлять не хочу, какова была плата за ЭТО.
— И не надо, — я поморщилась. Воспоминания о прошедшей ночи смутными тенями мелькали на задворках души.
Из-за палаток вынырнул Венька, ведя в поводу наших лошадей.
— С добрым утром! Точнее, днем! — он радостно улыбнулся. — Королевский советник расщедрился на массовый телепорт!
— Естественно, ему совсем не улыбается иметь ораву скучающих Охотников так близко от столицы! — расхохотался эльф, возникая перед нами.
— Мне еще ничего не ясно, что они решили с моими требованиями! — Я возмутилась.
— Да они пляшут от радости, что ты не затребовала луну с неба, да еще уводишь всю эту армию с собой.
— Вень, ты преувеличиваешь!
— Вовсе нет, — раздался голос сбоку.
Высокий, светлокожий мужчина вынырнул из тени нашей палатки, на ходу оправляя мантию мага. Богатая вышивка и властный взгляд карих глаз ясно говорили, что человек этот не из простых, и хотя ему на вид было всего лет сорок, на деле чувствовался многовековой опыт и сила. Придворный маг — слабо сказано. Великий маг.
— Его величество, — маг поморщился, — милостиво жалует вам земли близ Халлада и сто пятьдесят тысяч золотом в гномьем банке того же города. Вот дарственные.
