— Вернуться через пару лет что ли, когда мальчонка наиграется?
— Как будущий тар, знакомлюсь с народом изнутри, — фыркнул я, но придуриваться перестал.
И остановился, глядя на повозку, которую мы нагнали. В ней сидели десяток крестьян, но это были не обычные труженики. Я сначала даже не понял, что меня так удивило в их внешности. Потом разом осознал — они были идеальными крестьянами. Белые льняные рубахи и штаны без единого пятнышка грязи. Широкие плетёные шляпы из желтой блестящей соломы. Светлые, словно только что сплели. На ногах у всех сандалии, хотя в восточных окраинах, чтобы найти обутого человека летом, надо очень постараться. Впрочем, один из крестьян сидел разутым и тут я полностью убедился, что эти люди в поле в жизни не работали — ноги были чистые и с гладкой кожей, ни одной мозоли.
— Руэна, как тебе вот эти работнички? — спросил я, насмотревшись на маскарад.
— Как? — не поняла оберегающая. — А что с ними не так?
— Да это актёры. Они такие же крестьяне, как я весёлая сестра!
Я искоса посмотрел на Руэну. С её языка явно пыталась сорваться какая-то едкая фраза, но долг оберегающей видимо взял верх, и Руэна промолчала. Я схватил её за руку:
— Давай, летим вдоль дороги! Надо посмотреть, что там творится!
Мы обогнали липовых крестьян, потом и ещё несколько телег с такими же пассажирами. Тут из-за деревьев показалась цепочка приземистых хижин восточной окраины.
На опушке у крайних домов обнаружился тот самый десятник, торопливо раздающий приказы:
— … ты и ты, донесите до каждого жителя, чтобы из домов ни шагу. Из окон не высовываться.
— А если всё-таки полезут?
— Нарушители получат двадцать плетей. А если они расстроят своим появлением госпожу тара, то в рудниках всегда нехватка рабочих рук! Пусть ведут себя тихо, пообещай по две миски риса каждому. Сколько там выйдет?
— Мешков шесть! А где я их возьму?
— Подойдёшь к сборщику податей, скажешь, что от меня. На прошлой неделе как раз с восточной собрали десяток мешков. Все равно сгниет на складе, а так хоть польза. Всё, иди!
Мужчина убежал в сторону деревни, придерживая меч, чтобы не цеплялся за ухабы. Десятник продолжил раздавать распоряжения:
— Проконтролируй, чтобы живность всю с улиц убрали. Сам помнишь, как госпожа тар разволновалась, когда на прогулке ей встретился осёл. Что-то там с сочетанием созвездий и северного ветра.
Солдаты расхохотались.
— Ладно, — продолжил десятник. — Смех смехом, но животных убрать! Всем оставшимся переодеться в крестьянскую одежду. Рассредоточиться по деревне. На всякий случай…
— Господин, а что сделать с дорогой? Главную улицу развезло после дождей, мы не успеем привезти столько камня и сделать мостовую.
— Есть у меня одна идея, — ответил десятник, задумчиво глядя на цветущую сливу на опушке.
Руэна задумчиво наблюдала то ли за мной, то ли за тем, как воины тара готовят разыграть представление.
— Всё это довольно мерзко, но давай посмотрим, что у них выйдет, — нерешительно попросил я.
— Думаешь, увидим что-то полезное? — прищурилась Руэна.
— Всегда любил представления.
— Сейчас, перемотаю, — кивнула оберегающая.
— Что, прости, сделаешь?
— Нить вероятности отмотаю вперёд, — пояснила Руэна и пошевелила пальцами, словно и впрямь перебирая ими невесомую нить.
Десятник с невозможной скоростью ускакал в сторону леса, а потом Аран вспыхнул на небосводе и покатился к горизонту, быстро, словно брошенный детский мяч. Мгновенно стемнело, но тут же небосвод начал бледнеть и светило выскочило рыбацким поплавком из-за кромки леса. Выскочило и остановилось.
На дороге показалась кавалькада. Четвёрка охраны в полном доспехе ехала чуть впереди колонны, покачивая золочёными рогатыми шлемами, позади них колыхалось зелёное пламя штандарта Ямата в руках у сотника. Следом неспешным шагом из леса выехали Нимара и Хидэки на белых лошадях. Алый шелк нарядов сестры и ее консорта стекал почти до земли. Навстречу правителям из деревни вышла небольшая делегация «деревенских жителей». Они остановились и дружно поклонилась тарской кавалькаде. В стоящем впереди «деревенских» крепком мужчине внимательный наблюдатель легко бы узнал десятника тарской стражи. Он низко поклонился Нимаре:
— Благословенная тар Ямата, господин, — десятник отвесил полупоклон Хидэки. — Приветствую госпожу от лица Восточной окраины.
— Здравствуй, достойный человек, — милостиво кивнула Нимара.
— Просим госпожу почтить наше скромное селение своим высочайшим присутствием, — снова поклонился десятник и сунул руку в сумку, висящую через плечо.
Телохранители разом натянули луки, но мужчина достал из сумки горсть бледно-розовых лепестков, отступил в сторону и бросил их под ноги лошадям тарской четы. Следом за десятником и остальные «селяне» начали бросать лепестки на дорогу, так что через несколько мгновений тропинка в деревню превратилось в нежное розовое покрывало.
Нимара прикрыла лицо веером, повернулась к мужу и тихо прошептала:
— Какие милые люди. А мне говорили здесь отребье, да еще и голодное.
— Злые языки всякое болтают, — пожал плечами Хидэки. — Тебе бы не в досужие сплетни верить, а к мужу прислушиваться.
— Конечно, — улыбнулась Нимара и прикоснулась к его руке в примирительном жесте.
Руэна с кислой миной глядела, как кавалькада двинулась по розовой дорожке, а тем временем следом за таром из леса выехал как я собственной персоной. Меня опять качало в седле. Уже не скрывая того, что пьян, я шутливо отсалютовал десятнику початой бутылкой вина. Из сосуда плеснуло так, что первый ряд добропорядочных селян ощутимо забрызгало. Будущий я отвернулся и ехидно усмехнулся. Видимо не так уж был и пьян… Десятник поморщился, но его лицо тут же застыло в подобострастной гримасе — следом за мной-будущим из леса выехал Готар. Братец мрачно сплюнул на нежные лепестки и проехал мимо нас с Руэной.
— Ну что, идём смотреть на представление? — я двинулся следом за Готаром. — Где еще увидишь игру в настоящую жизнь?
— Весь мир театр, а я все никак не привыкну, — буркнула Руэна и поплелась за мной.
Опушка перед деревней опустела. Ветер шевельнул траву, поиграл с розовым покрывалом на дороге и качнул старую сливу, срывая с её голых ветвей последний лепесток.
Инспекция — вещь довольно скучная. Просмотреть книгу податей, подушного учета, свитки прошений изучить. Только Нимара даже не дошла до скособоченной хижины главы селения. Она со скучающим видом скользнула взглядом по спинам склонившихся людей и остановила коня, не доехав и до середины улицы.
— Ты был совершенно прав Хидэки. Едем домой! — защебетала Нимара, оборачиваясь к консорту. Рубиновые шпильки в ее прическе сверкнули в лучах утреннего солнца. — Только зря время потеряли, а у меня была назначена встреча с мастером стихий. Он должен был проверить, как расположен замок. Крепостная стена не должна быть вдоль реки, это же блокирует энергию земли…
Кавалькада тем временем замерла. Рядом с ними вынырнул вездесущий десятник. На широком деревянном подносе в его руках дымился огромный кусок глины.
— Благословенная госпожа тар, — громко сказал он. — От лица жителей восточной окраины нижайше прошу разделить с нами угощение.
Нимара растерялась и снова оглянулась на мужа:
— Хидэки, они что тут, землю едят?
— Да нет, попробуй, это довольно вкусно! — ответил консорт и кивнул десятнику.
Тот просиял и несколько раз ударил по глине небольшой палкой. Глина раскололась, открывая сердцевину — запеченную курицу. Один из телохранителей спрыгнул с коня, торопливо подбежал к десятнику, отломил кусок мяса, попробовал и кивнул Нимаре. Та подождала, пока другой телохранитель расстелет у ног ее коня белоснежное полотно. Потом спешилась, достала шелковый платок и взяла им куриную ногу. Рассмотрела её, словно диковинное насекомое. Отщипнула длинными ногтями волокно и осторожно положила в рот.
