– Подожди, Риддин, не горячись. Я же вижу, как ты страдаешь. Ты за эти дни сам на себя перестал походить.
– На кого же я теперь похожу? – криво усмехнулся он.
– На тень Риддина. Я долго размышляла над тем, что тебе предстоит сделать. И хотя я не на твоем месте…
– Вот именно. Ты не на моем месте.
– Хватит! – чувствовалось, что Чиа разозлилась. Янтарные глаза вспыхнули огнем. – Дослушай меня!
– Я слушаю.
– Я не знаю, что значит идти на убийство родного человека, но я хорошо знаю, что значит выбирать между близким человеком и долгом. И я подумала, а ведь мы можем остановить войну и каким-нибудь другим способом.
– Каким же? – опешил Риддин.
– Ну, там, – Чиа хитро улыбнулась. – Поджечь строящийся флот. Подкупить генерала армии. Или и в самом деле переубедить твоего брата.
– Чиа, это ребячество.
– А почему бы не попробовать? Почему не могут быть и кошки сыты и мышки целы?
Топливо здесь найти трудно, так что ужинать пришлось всухомятку, а потом сидеть на крошечном уступе, прижавшись друг к другу, и дрожать от холода. Риддину путешествие давалось гораздо тяжелее, чем мне, и не будь меня с ним, он уже давно сорвался бы куда-нибудь в пропасть. Теперь я понимала, что пойти с Риддином действительно могла только я, хотя бы через горы, но почему так решила Шаванси? Почему, вместо того чтобы наводить порядок среди оборотней в Виларе я должна отправляться в Адн?
– У нас женщина не может наследовать, но зато никогда не закрывает лица, – продолжал рассказывать Риддин об обычаях своей родины.
– Риддин, я это знаю.
– Откуда? – удивился он, пытаясь устроиться поудобнее.
– Тише, свалишься. Я же как-никак в пограничной крепости выросла.
– Так ты тогда и язык знаешь?
– Знаю. Не так хорошо, как ты виларский, но говорю свободно. Только ни знание обычаев, ни язык мне не понадобятся. Ты не забыл, что я буду путешествовать с тобой в зверином облике.
– Да, я помню, – тяжело вздохнул аднец и вновь попытался пошевелиться.
– Потерпи еще немного. Завтра спустимся до более пологого места.
– Хорошо, – Риддин самым бессовестным образом пристроил голову мне на плечо, потом выпростал руки из-под одеяла и обвел открывающийся вид. – Красиво здесь, просто дух захватывает. А звезды какие! – руки у Риддина большие, с длинными чуткими пальцами, кое-где с них еще не сошли чернила. Я уговорила аднца надеть перчатки, так что во время нашего ползанья по камням обошлось без травм и царапин. Риддин такой смешной: переживает и обижается из-за того, что в полупреображенном виде я оказываюсь сильнее его и забочусь о нем, а не он обо мне, хотя виду не подает.
– Дааа… Красиво. Если повезет, то через три дня мы будем любоваться твоей родиной уже стоя на ровной поверхности.
– Да уж, – хмыкнул аднец и отстранился.
– Очень не хочется возвращаться?
– Даже не знаю. Я столько времени не был в Адне. Там наверняка все изменилось. Люди, которых я знал, забыли меня, а некоторые и вовсе умерли.
– А сколько ты не был дома?
– Больше десяти лет.
– Ничего себе! Долго!
– Долго, – согласился Риддин. – Давай спать.
– Давай.
Меня отлично грела собственная шерсть, так что как только аднец уснул, я на него накинула и собственное одеяло, совру потом, что во сне случайно сбросила. Только бы нам благополучно дойти. Почему-то то, что мы будем делать там, за горами, меня не волновало. Куда больше меня волновало то, сумеет ли Император присмотреть за Мэйо. Хоть мальчик мне и дал честное слово, что будет вести себя хорошо и не попытается убежать вслед за мной, но все равно на сердце было неспокойно. Из-за этого беспокойства меня всю ночь одолевали кошмары, спала я плохо, и утром встала еще затемно. Риддин, почувствовав, что я зашевелилась, поднял голову, почти незаметно поморщился, заметив, второе одеяло.
– Отдохни пока еще, я разведаю, что там впереди.
– Ты же вчера уже разведывала.
– Разведывала. Но осторожность не помешает. И мне все кажется, что дымом пахнет. Не нравится мне это.
Дымом вполне могло тянуть и от крепости Каеш, мы перебирались через горы совсем недалеко от нее, но проверить все же не мешало. Риддин от моих слов вскинулся.
– Ты думаешь, это может быть засада, о которой ты говорила Императору?
– Все возможно.
Глаза аднца сузились, он сжал зубы.
– Эй! – я тряхнула спутника за плечо. – Ты что задумал?! Мне не нравится, когда у тебя такой взгляд.
– Почему? – удивился Риддин. Лицо его сразу стало по-детски простодушным.
– У меня появляется ощущение, что ты хочешь кого-нибудь убить. Не стоит, входя в родную страну, начинать с убийства солдат.
В ответ на мои слова Риддин расхохотался, от смеха у него по щекам потекли слезы. Успокоился аднец не скоро. Я терпеливо ждала, пока он разогнется, вытрет глаза и объяснит, наконец, чем я его так развеселила.
Увидев мое обеспокоенное лицо, Риддин чуть вновь не рассмеялся, но, посмотрев на то, как я хмурюсь, справился с собой.
– Чиа, я же не варвар. Я не собираюсь никого убивать. Просто у меня появилась одна мысль…
– Представляю, что было бы, если бы их появилось две!
– Не смеши, а то так ничего и не узнаешь.
– Хорошо. Так что за мысль у тебя появилась?
– Я всю дорогу раздумывал над твоими словами. Возможно, мы смогли бы подкупить командующих армии, или поджечь флот, как ты предлагала. Но чем подкупать? И пока мы доберемся до верфей, уже наступит весна, и флот будет спущен на воду.
– Что же… Ты все-таки решился на убийство?
– Нет, не решился. Одно дело, когда убиваешь кого-нибудь в горячке боя, но хладнокровно спланировать убийство, тем более собственного брата, – он повесил голову. – Даже ради того, чтобы войны не было. Я не могу. Я знаю, что слаб. Возможно, ты будешь презирать меня за это. Я хочу все же попробовать поговорить с Аддрадом. Он мой брат и он должен меня выслушать! По закону.
– Он казнит тебя. Как предателя. Вспомни, что Шаванси рассказывала про клан Соколов. Они тоже просто не хотели войны, а что получилось в итоге – кланов осталось пять.
– Пусть казнит. Но я буду знать, что я сделал все, что мог и не предал себя.
– Тем, кто погибнет в этой войне, от этого мало будет проку.
Риддин поднял на меня мрачный взгляд. Серо-голубые глаза посветлели, как у Одержимого местью, только зрачки черными иглами впивались мне в лицо.
– А ты уверена, что, убив собственного брата, я не развяжу еще более страшную войну с Империей? Что будет тогда останавливать меня? Ведь я уже не буду самим собой. А Империя… Империя мне нравится. Чем не игрушка для князя?
Я почувствовала, что шерсть на загривке встает дыбом: мне вспомнились странные слова забытого бога о том, что непредназначенный для войн и битв дух, быстро становится одержим пролитой им кровью, и чем больше льет ее, тем больше хочет пролить. А Риддин рожден явно не для войны, несмотря на то, что он необыкновенно силен, ловок и искусен в обращении с мечом. Нет, он как шай шин. Ведь тоже меч, тоже есть лезвие, тоже способен рассечь плоть и кости, но только им не воюют, он для красоты, для того, чтобы души человеческие наслаждалась им, а не плакали, глядя на его кровавые деяния.
