тёплый и пряный запах острой еды и пива. Для послеобеденного времени внутри было многовато посетителей: двое степенных, усатых стариков сидели у окна, нескладные, долговязые подростки играли в дартс, а в углу шушукалось несколько женщин, споро вырезая на репах новые зубастые рожицы. У всех – землистые, усталые лица, тени под глазами, трещины на губах, словно жизнь в них едва теплится.
За барной стойкой стоял низенький лысеющий мужичок в жилете из зелёного сукна.
– Доброго дня! – Кэтрин улыбнулась как можно дружелюбнее, хотя уголки губ и подрагивали от напряжения. – Где у вас в городе можно остановиться переночевать?
Бармен расплылся в такой счастливой улыбке, словно ему сказали, что он выиграл миллион. Вот только дальнейшие его слова совсем не вязались с улыбкой:
– О, миссис…
– Мисс!
– Ох простите, мисс, но у нас никто не держит доходных домов! Городок у нас маленький, тихий… да и праздничный вечер на носу, даже не знаю, кто согласится вас на ночь пустить!
– Так-таки и никто? – Грейс скептически сложила руки на груди. Худая и угловатая, она возвышалась над барменом больше чем на голову и выглядела весьма зловеще. – Мой богатый жизненный опыт подсказывает, что всегда найдётся тот, кому очень нужны деньги!
– Ну что вы. – Бармен продолжал улыбаться так радостно и безмятежно, что если бы он зазывал их переночевать у него, Кэтрин уже бежала бы прочь – за огнемётом. – Городок у нас маленький, тихий и благополучный. Все мы довольствуемся тем, что у нас есть…
Грейс незаметно толкнула её локтем в бок, и Кэтрин оглянулась. Все посетители, до этого занятые своими разговорами, теперь смотрели на них – с такой же блаженной улыбкой, словно любимого родича увидали. То, что дело тут действительно неладно, стало не просто очевидно, а бросалось в глаза и слепило, как дальний свет фар.
– Но вы же не позволите остаться нам на улице? – проворковала Кэтрин, ощущая, как от чужих взглядов волоски на затылке дыбом встают. Она сдула с глаз изумрудно-зелёную чёлку и вернула бармену такую же приторную улыбочку, как и у него. – Тем более в такую праздничную ночь!
Он замялся, в глазах мелькнула тень, словно посторонняя мысль пыталась пробиться сквозь марево дружелюбия. Нахмурившись, словно пытаясь вспомнить выскользнувшее из памяти слово, он предложил, неуверенно и уже без улыбки:
– Спросите Руис… Да-да, спросите Руис, если кто и может вам помочь, то только она! У неё ферма чуть севернее Гленншина, не пропустите!
– Хм? А что это за Руис? Мы её не стесним?
Бармен снова просиял, и глаза у него стали плоские и блестящие, как стёклышки. И такие же бездумные.
– О, её род издавна владеет фермой на севере, и она благополучна, словно сиды благословили! Многие жители работают на ферме, и послушать их, так Руис добрейшая хозяйка! Да и мой отец работал на Руис, матушку нынешней хозяйки, храни господи её покой, а дед моей жены работал на её матушку, бабку нынешней хозяйки, и…
– Позвольте угадать, – нервно усмехнулась Кэтрин. – Её тоже звали Руис?
– Всё верно! Сколько стоит наш милый Гленншин, столько и управляется на ферме их род. Так уж завелось, что девочек одним именем называют.
Бармен говорил гладко, как по писаному, и тут уж и дремучий скептик заподозрил бы неладное.
– Пожалуй, мы и впрямь навестим столь впечатляющую личность, – пробормотала Кэтрин. Бармен вздрогнул, словно просыпаясь, пробормотал «да-да», потеряв нить разговора, и растерянно улыбнулся.
Кэтрин покосилась на Грейс, и та только пожала плечами. Когда они шли к дверям, все посетители медленно поворачивали головы, не сводя с них глаз. Кэтрин нащупала под курткой рукоять «вальтера» в нагрудной кобуре, но, даже сжав её, не успокоилась. И только когда они захлопнули за собой дверь паба, шумно перевела дыхание.
Налетевший ветер залепил глаза колючей пылью, пронизал сырым холодом до костей, но даже здесь было уютнее, чем в тёплом пабе.
– Мне показалось, что вот-вот – и они на нас кинутся! – Кэтрин пришлось сделать над собой усилие, чтобы выпустить рукоять пистолета.
– Не драматизируй. – Грейс уже уселась за руль и на возмущённый взгляд Кэтрин пояснила: – Ты слишком нервничаешь, так что поведу я. Ещё не хватало, чтобы ты начала жителей на улицах сбивать!
– Да я за рулём больше двадцати лет и ни разу даже спьяну ни на кого не наехала! Ни в одну случайную аварию не попадала!
Грейс дождалась, когда кипящая Кэтрин усядется рядом с ней и одарила ту кривой улыбкой:
– А кто говорит о случайных?
– И за косые взгляды я тоже никого не убивала, – проворчала Кэтрин, откидываясь на спинку кресла. – Ну разве что пару англичашек, но за ними и так грешков было достаточно!
– Да-да, конечно, – рассмеялась Грейс.
Впрочем, скоро что ей, что Кэтрин шутить расхотелось. За те несколько минут, что они провели в пабе, городок опустел, и явно не шквальный ветер был тому виной. Он раскачивал гирлянды между домами, гнал по обочинам сухие листья, закручивая их вихрями, низко гудел за окнами, обещая скорый ливень. В такую погоду против воли верилось, что ночью над головой проскачет Дикая охота в какофонии воя, криков, ржания и свиста стали.
И лучше бы всё-таки отыскать себе крышу на ночь.
А ещё лучше – разобраться, что здесь творится, и уехать задолго до полуночи.
Ферму Руис пропустил бы и впрямь лишь слепец: очень старый каменный дом, густо заросший мхом, возвышался на холме, и с окраин города хорошо просматривались его остроконечные крыши, украшенные фигурными флюгерами.
Подъехав к низкой ограде, Кэтрин и Грейс различили за домом длинные и низкие здания хлева и амбаров, а дальше расстилались пастбища, тоскливые и пустынные по осеннему времени. Чем-то древним и таинственным веяло от старой фермы, словно перешагнёшь границу – и попадёшь в ожившую легенду о древних королях и героях.
Или в другой мир. Что, в общем-то, тоже не особо приятно.
Прежде чем отворить выкрашенную в тёмно-зелёный калитку, Грейс похлопала по карманам, проверяя, на месте ли обереги, а Кэтрин нежно провела пальцами по рукоятке пистолета. «Ничего, дружок, – подумала она, – чую, скоро найдётся тебе работа».
Напарницам даже переглядываться не пришлось: они хорошо сработались за много лет и без красноречивых взглядов прекрасно понимали опасения друг друга. Обе не сомневались: если и есть причина у странностей Гленншина, то она именно здесь. Слишком уж зелен мох на камнях, слишком уж воздух напоён густым и влажным дыханием далёкого леса, слишком уж умиротворяющая, сонная тишина кутает старый дом.
Хозяйка такого места просто не может быть простым человеком.
Она ждала их у крыльца дома, статная немолодая женщина с пронзительными чёрными глазами. Бушевавший в городе ветер здесь присмирел, ручным псом тёрся у ног, едва касаясь подола простого домашнего платья. Чёрные волосы хозяйка заплела в косу, и только несколько чёрных прядей спускались вдоль высоких скул.
Она казалась настолько обычной, что Кэтрин даже растерялась поначалу.
– Доброго дня. – Улыбка далась нелегко, в памяти сам собой возник бармен и его неестественная гримаса. – Похоже, мы умудрились застрять в вашем городке прямо в канун праздника! В пабе посоветовали напроситься к вам переночевать!
Хозяйка только удивлённо приподняла брови – ну хоть не улыбнулась, от широких и приторных улыбок Кэтрин уже начало мутить.
– Пожалуй, – голос у неё был певучий и глубокий и совсем не вязался с её внешностью, – только у меня вы и можете найти пристанище. Дома моих соседей тесны, да и сами они весьма суеверны, и вряд ли распахнут гостю двери в канун Самайна.
– У вас чтят древние праздники? Занятно. Честно говоря, я мало где такое встречала.
Хозяйка покровительственно улыбнулась, и в её тёмных глазах мелькнуло странное выражение: то ли насмешка, то ли ирония.
– Древние праздники порой гораздо занятнее современных, особенно если не забывать традиции. Раз вы всё равно собираетесь задержаться в нашем городе на ночь, почему бы вам не присоединиться?
За спиной коротко хмыкнула Грейс:
– Щедрое предложение для незнакомцев! И всегда вы так гостеприимны? – Её голос прозвучал очень резко, на грани с хамством, и Кэтрин поморщилась. Именно поэтому вести переговоры она предпочитала сама – меньше шансов, что их вышвырнут за порог, даже не выслушав.
Хозяйка словно и не заметила грубости в словах Грейс.
– Ну что вы, – она тихонько рассмеялась. – Обычно в моем гостеприимстве нет нужды, и приют, хоть на ночь, хоть на месяц, можно найти и в городе. Но в Самайн… – она покачала головой, и лёгкая тень беспокойства скользнула по её лицу, – в Самайн правила меняются.
Она шагнула в сторону, пропуская напарниц к крыльцу.
– Вы можете звать меня Руис. Идёмте, я покажу вам комнату,
