мало и тихо, только пару раз, забывшись, повысила голос: выругавшись и резко переспросив: «Ты уверен?!». Когда она закончила разговор и вернулась к стойке, Кэтрин уже на стуле ёрзала от тревоги.
– Ничего не в порядке, – не дожидаясь вопроса, отрезала Грейс и повернулась к бармену. – Спасибо вам, вы очень нам помогли.
И прежде чем Кэтрин успела хоть слово вставить, напарница потащила её прочь из бара. На улице ветер первым делом залепил глаза пылью и продрал до костей, едва ли не душу из тела выбил. От низкого и монотонного его воя заложило уши. Надвигалась буря.
Только спрятавшись в автомобиль, Кэтрин смогла нормально вдохнуть. Родной «фордик» казался лёгкой и непрочной скорлупкой под ударами разыгравшейся стихии. Нечего было и думать о том, чтобы уезжать из города в такую погоду.
– И что такого тебе сообщил Ллойд?
Грейс скривилась и процедила сквозь зубы, невидящим взглядом уставившись на приборную панель:
– Что мы дуры. Что мы круглые необучаемые дуры.
В таком состоянии расспрашивать и тормошить её было бесполезно, только сорвётся на тебя и сама потом пожалеет. И Кэтрин терпеливо ждала, ни слова не говоря. Через пару минут Грейс судорожно вздохнула, тряхнула головой и через силу произнесла:
– Сначала Ллойд удивился, как нас сюда занесло. Про Гленншин он и слыхом не слыхал.
– Подожди, но он же…
– Не перебивай! Я так и сказала: что он сам накануне позвонил и велел нам ехать сюда разбираться. Он… удивился. Сказал, что я путаю, что он точно звонить не мог, что всю прошлую неделю вместе с Макгвайром и О’Ллири охотился на слуа в Коннахте и только сегодня утром вернулся. Что это чья-то дурная шутка…
– Или не шутка, – выдохнула Кэтрин, скрипя зубами. – Чуешь, чуешь, как Белфастом запахло?
Грейс не сдержала нервного смешка.
– Если действительно так, то мы и впрямь необучаемые дуры.
Она уронила голову на руки и пробормотала едва различимо:
– Мне и в голову не пришло, что нам мог звонить не Ллойд. С его номера, его голосом… Связь, конечно, была отвратительная, но по осени так часто. Я даже не усомнилась…
– Если это тварь наподобие тех, из Белфаста, то никто ничего не заметил бы. Только сам Ллойд, и то, – Кэтрин саркастично хмыкнула, – если б столкнулся с двойником лицом к лицу.
Она откинула голову на спинку кресла и выдохнула с ненавистью:
– Отвратительно. Отвратительно год за годом тренироваться, носить кучу амулетов, никому не доверять, чтобы всё это оказалось напрасным, и какой-то вшивый практик всё равно превратил тебя в свою пешку!
С гортанным рыком со всей силы она ударила по дверце автомобиля, и – словно в ответ на её отчаяние – на севере взвилось синеватое пламя, лизнуло чёрные, низкие тучи.
– Кажется, кто-то успел поджечь ферму вперёд нас… – ошалело пробормотала Грейс.
Кэтрин ещё щурилась, не веря своим глазам, а Грейс уже взяла себя в руки, и «фордик» рывком вырулил на дорогу. До полуночи оставалось ещё несколько часов, но Самайн уже вовсю бушевал вокруг, и сама реальность рвалась под ударами ледяного нездешнего ветра. Иногда Кэтрин казалось, что их автомобиль мчится не по городской дороге, а среди болот, и смазанные блеклые огоньки – не свет окон, а зловредные духи, заманивающие в самую топь.
Очертания фермы двоились и размывались в мареве синего пламени, то и дело вместо них виделись развалины замка, и разрушенные стены щерились в небо, подобно обломанным зубам.
– Не нравится мне всё это, – пробормотала Кэтрин, перезаряжая пистолет. Вряд ли он поможет в творящемся безумии, но выпустить его из рук она не могла.
У выезда из города автомобиль заглох. Разом замолчал мотор и потух свет, словно они, сами того не заметив, пересекли черту, за которой техника превращается в бесполезный кусок железа. В наступившей тишине вой ветра снаружи казался особенно громким, и Кэтрин могла бы поклясться, что слышит в нём злорадствующий хохот.
Покидать «фордик» не хотелось – да что там, попросту было страшно! Даже от одной мысли о том, чтобы выйти в бушующую непогоду, передёрнуло. Лучше свернуться клубочком, зажмуриться, заткнуть уши – и, может быть, то, что разгулялось над Гленншином в ночь Самайна, пройдёт мимо и тебя не заметит.
Грейс трясло. Она так и не отпустила руль, и даже в темноте было видно, как побелели её костяшки. Кэтрин сжала её запястье, с подступающей паникой ощутила, какое оно холодное – словно что-то высасывало жизнь из напарницы. Та повернулась, через силу, глаза казались провалами в черноту, как у банши, а на лбу блестела испарина.
– Мы можем остаться и переждать, – как можно мягче произнесла Кэтрин. Она не подбирала слова – они сами приходили к ней, самые правильные и верные для этого мига. Так уже бывало не раз, и Кэтрин знала: она сможет убедить Грейс в чём угодно. И это будет только её решение и её ответственность. – Но если мы останемся, история Белфаста повторится.
Грейс кивнула, задышала ровнее. Выпустила руль.
– Ты права. – Голос её звучал хрипло, едва слышно за воем ветра. – Надо посмотреть, что мы можем исправить.
Кэтрин улыбнулась, вытерла испарину со лба напарницы.
– В воинственном настроении ты мне нравишься куда больше.
На холм, к ферме они бежали, прикрывая лица от ветра. Их потряхивало от холода – не привычного, промозглого осеннего холода, а древнего, нездешнего, под дыханием которого даже чувства и мысли замерзают и застывают.
«Ненавижу Самайн», – успела подумать Кэтрин, а потом они пересекли низкую ограду, и всё закончилось. Снаружи ярилась буря, но здесь, в самом её сердце, было тихо, ни движения воздуха, ни шороха. Пламени не было, как и фермы – только древние развалины, окутанные синеватыми отблесками, тянулись к чёрным, закручивающимся в воронку тучам.
– Чем здесь сейчас пахнет?
Грейс криво усмехнулась и вытащила короткий ритуальный нож.
– Смертью.
Пол из грубых каменных плит был разбит, по замшелым, влажным камням тянулись сухие плети дикой лозы. Грубые, сколотые, словно обкусанные чудовищем ступени уходили в темноту. Напарницы переглянулись.
– Надо было взять фонарик.
– Да он бы тоже работать перестал.
Спускались медленно, придерживаясь руками за стены, цепляясь ногтями за каждый выступ, осторожно нащупывали ногами опору. Казалось – одно неверное движение – и влажный камень заскользит под ногами, или снизу взовьётся плетью лоза, захлестнёт ногу и утянет вниз, пересчитывать затылком ступени.
Они ещё долго цеплялись за стены, не сразу сообразив, что лестница закончилась. Внизу пахло густой влагой, мхами и плесенью, и чем-то ещё гадким: не то гнилью и разложением, не то приторными благовониями. Грейс сжала переносицу, чтобы не расчихаться, Кэтрин сморгнула слёзы, выступившие от резавшей глаза вони.
Тьмы не было: холодный белёсый свет тускло тлел впереди, и напарницы пошли в его сторону – как мотыльки на огонь. Они и сами это понимали. Кэтрин всё же вытащила «вальтер» из кобуры, взвела курок, лелея надежду, что неведомая сила, заглушившая автомобиль, обошла стороной пистолет.
Зал, который перед ними открылся, больше всего походил на древнее святилище кого-то недоброго: низкий сводчатый потолок, гладкий алтарный камень и рядом с ним – ключ чёрной, студёной воды, бьющей из-под земли, настолько ледяной, что от неё по всему подвалу холодом тянуло.
И фигура – подозрительно знакомая и такая здесь неуместная.
– Фергус? – охнула Кэтрин и тут же зажала себе рот, но было поздно, её уже услышали.
Он обернулся, махнул рукой. В полумраке не разглядеть было выражения лица.
– А, всё-таки вернулись? Неужели дело до ума довести? От вас, признаться, я ждал большего!
Кэтрин медленно шагнула вперёд, до последнего стараясь верить, что всё не так, как она сперва подумала. Просто старый учитель забеспокоился, решил подстраховать их и тоже явился сюда. Просто он тоже посчитал банши главной проблемой города, просто…
Просто Фергус был единственным, кто мог добраться до телефона Ллойда и чарами изменить голос.
Грейс выругалась и рванулась к Фергусу, Кэтрин едва успела её удержать.
– Ну и зачем? Чего добился? Думал, Ллойда подставить?!
– Думал, вы лучше справитесь с заданием. Это же всего лишь банши! – Он покачал головой. – Думал, вы от неё избавитесь! Сколько бы забот тогда избежал! А теперь из-за вас ритуал готовить приходится. Ну хоть силёнок вам хватило её ослабить и то хорошо.
Он кивнул в сторону, туда, где у стены что-то темнело. Грейс поспешно отвела глаза, чтобы не присматриваться, а Кэтрин бросилась к телу Руис, перевернула её на спину. Кожа её почти светилась даже в густой темноте, но была холодной, как камень. Чёрные волосы растеклись под головой кровавым пятном.
Это было похоже на дурной сон, на продолжение кошмара про Белфаст. Снова она стала оружием в чужих руках, снова её
