и эта пустыня была худшей из всех известных, потому что была живой. В империи ее называли пустыней Аннуш, а вот Народ Песков назвал ее просто Пустыней.
Прежде Арон удачно избегал этого места. Но Вечный конечно же выбрал именно пустыню Аннуш для очередного испытания. Чем хуже, тем лучше? Осталось понять, в чем это новое испытание заключалось, кроме очевидного, конечно – не умереть от солнечного удара и не поджариться на раскаленном песке.
Итак, у Арона был выбор: он мог остаться здесь и, использовав часть резерва, создать в песке временное убежище от солнца, потому что даже его подкрепленная Даром выносливость не могла долго выдерживать эту жару, а потом, дождавшись ночи, пойти либо к крепости, либо в любую другую сторону.
Крепость казалась очевидным выбором – там точно была тень, там был, вероятно, колодец и, вероятно, не один. Но от крепости исходило ощущение опасности. Пока довольно слабое, но Арон был уверен, чем ближе к крепости он подойдет, тем сильнее оно станет.
Крепость была капканом, готовым захлопнуться, как только жертва окажется внутри. Нет уж, Арон не собирался добровольно лезть в ловушку. Если именно это задумал Вечный, то ему следовало объяснить свой план заранее.
Арон спустился с дюны и осмотрелся, выбирая место для убежища. Пожалуй, он мог бы создать что-то вроде землянки. Песок, оплавленный магическим огнем, прекрасно превращался в камень, так что немного Огня даст ему небольшое помещение с толстыми каменными стенами и таким же потолком, а над ним – около фута песка. А заполнить помещение можно воздухом, охлажденным магией.
Арон успел только призвать Огонь, когда мерцающая сфера вновь окружила его, отрезав доступ к призванной стихии.
Окружила всего на мгновение и исчезла.
…Сложно определить высоту, когда стремительно летишь вниз, но, судя по силе удара, в этот раз Вечный сбросил его футов с двадцати, не меньше, потому что Арон отчетливо ощутил, как треснуло несколько ребер и что-то болезненно хрустнуло в левой ноге.
Арон зачерпнул из резерва, залечивая повреждения, встал на ноги и с раздражением, но без удивления посмотрел на крепость, оказавшуюся в три раза ближе. Опасность, которую он ощущал, усилилась тоже в три раза. Значит, Вечному требовалось, чтобы он сам вошел в ловушку – именно сейчас, под полуденным солнцем.
И ведь не откажешься.
Когда до ворот крепости осталось не больше пятидесяти шагов, Арон призвал стихию Воды. Жажда, в отличие от жары, мучила его все сильнее, мучила и ослабляла. Последнее дело идти навстречу неизвестной опасности слабым.
Вода отозвалась с неохотой. Одна горсть, две, три… Арон заставил себя остановиться только потому, что ощутил, как убыло в резерве. Пустыня Аннуш отторгала Воду намного сильнее, чем любую другую стихию, и на создание этих нескольких горстей Арон потратил почти столько же Силы, сколько до этого ушло у него на все не-Нити для мертвецов.
Ворота крепости были открыты. Не сорваны с петель, не пробиты тараном, просто открыты. Словно защитники крепости – а у нее должны были быть защитники – сдались на милость Пустыни, пустили ее внутрь, а сами куда-то делись. Все время, что Арон шел, он не видел никакого движения.
Двор перед центральной цитаделью был пуст и заполнен песком. Внутрь цитадели вела лестница. Сейчас видимыми остались лишь три верхние ступени, все остальное было погребено под песком. У Арона возникло ощущение, что очень скоро он скроет и остальные ступени, и крепостные стены, и даже парапеты башен цитадели – в отличие от равнодушного песка снаружи, песок здесь казался голодным.
Чувство опасности достигло пика в тот момент, когда Арон вошел во двор, и замерло на этом уровне.
А теперь ему предстояло искать источник этой опасности? Чего Арон не любил, так это лезть на рожон. У него на эту жизнь было слишком много планов.
Но у Вечного были другие идеи.
В целом крепость походила на сторожевой форт, такие до сих пор строили на границах империи. Вот только в империи не украшали стены каменными головами водных гидр и водных химер и не исписывали камни все более отчаянными мольбами, обращенными к Великой Матери. Люди просили спасти их от Пустыни…
Просить богов… Ха!
Какое дело бессмертным сущностям до страданий чужих им людей, если даже Праматерь позволила свершиться несправедливости и не вмешалась, когда семью Арона изгоняли из клана? Не вмешалась, когда страдали ее собственные потомки.
Арон не стал заходить в саму квадратную цитадель с четырьмя высокими башнями по краям, он начал обходить ее по кругу. Везде между сторожевыми стенами и цитаделью сохранялось достаточно большое расстояние; то тут, то там виднелись хозяйственные постройки. Потом обнаружился и первый колодец, до самого верха засыпанный песком.
Нужно было повернуть за очередной угол крепости, когда предчувствие опасности резко усилилось. Там, за этим углом, находилось нечто, что Арону не по зубам. Прежде такой уровень опасности он ощущал лишь от Неркаса.
Арон начал пятиться – и остановился, лишь когда вернулся во двор перед главным входом в цитадель. На лестнице, ведущей внутрь, свободными от песка остались только две ступени. Песок двигался незаметно для глаза, но за несколько минут успел подняться на четверть фута.
Арон обеими руками толкнул тяжелые створки дверей и шагнул внутрь. Что интересно, стоило ему переступить порог, как ощущение опасности притихло.
В узкие высокие окна падало достаточно света, чтобы разглядеть все в подробностях. Арон ожидал увидеть следы борьбы, мертвые тела защитников, почувствовать отголоски волшбы. Мертвых тел не было. Живых тоже. Магия ощущалась, но старая, вложенная в цитадель еще при ее строительстве. Мебель стояла целая.
Все выглядело так, будто обитатели крепости без всякой спешки вышли наружу – и исчезли.
По винтовой лестнице Арон поднялся на верхний этаж цитадели и развернулся в ту сторону, откуда исходило ощущение опасности. Вошел в ближайшую небольшую комнатушку – ее дверь была распахнута настежь, – приблизился к окну и посмотрел вниз.
Продолжение внутреннего двора, его задней части.
Постройки.
Песок.
И наконец-то тела защитников – вот куда они делись, – частично занесенные песком. Правда, их оказалось неожиданно мало, всего восемь. А рядом с мертвецами, группами по пять у каждого тела, сидели покрытые белым мехом существа. Всего этих существ Арон насчитал сорок.
Песчаники.
То, что Арон никогда не видел их вживую, не помешало ему их узнать и непроизвольно поморщиться. Это что, Вечный решил, будто у подмастерья с четвертым уровнем есть шанс в схватке с этими почти неубиваемыми, почти неуязвимыми тварями?
Если дело обстояло так, то Арон представлял свои возможности куда лучше Вечного. Его единственный шанс заключался в том, чтобы твари его не заметили.
Ладно бы Вечный еще объяснил, что именно от Арона требовалось сделать. Спасать тут было некого. Убивать Песчаников? Невозможно и бессмысленно, Пустыня наплодит новых столько, сколько ей нужно. Все люди, выжившие после встречи с Песчаниками, говорили, что твари появлялись прямо из песка и уходили туда же – просто рассыпались на песчинки.
Беломордые
