– Его нельзя убить, он же кадавер, – пояснила Дашка и, поколебавшись, сообщила: – Да и я тоже.
– Кадавер – это значит, зомбак? – уточнила Алина.
– В широком смысле – да. Мы пока не умерли, но, если убить, то оживем. Нам так обещали.
– Чудеса! – Алина театрально всплеснула руками. Шторка на ней громко зашуршала. – Полный дом червей и два зомбака! Ну и денек выдался!
– Скоро еще шаман присоединится, – напомнила Тильда. – Якур же сегодня прилетает. Повезло нам, что твои родители в Турции. Может быть, как раз успеем все уладить.
– Главное, чтобы хата уцелела после всего, – Алина скептически скривила губы. – Итак, с чего начнем? Может, неизвестного зомбака свяжем? Схожу за папиным ремнем.
– И скотч захвати, – посоветовала Тильда.
Втроем девушки обезвредили парня, стреножив его кожаными ремнями и обмотав скотчем. Пока ворочали с боку на бок его бесчувственное тело, Тильда вновь заподозрила, что оно безжизненное, но неожиданно пленник закашлялся, и его вытошнило чем‑то вроде серебристой пыли. Увидев это, Дашка взбудоражилась, пошарила по карманам, вынула какой‑то флакончик, пустой с виду, и, покрутив крышку, поднесла его к пыльному пятну на полу. Пылинки тонкой струйкой потянулись к стержню, торчавшему из крышки, словно внутри флакончика скрывалось всасывающее устройство, работающее по принципу пылесоса.
– Та‑ак, а это что еще за фокус? – Алина с опаской наблюдала за процессом. В ее взгляде было больше тревоги, чем удивления. После всего случившегося она, похоже, ожидала очередного неприятного сюрприза.
– Не… жи‑и…‑ик‑ок! – сдавленно произнесла Дашка, будто ее тоже тошнило.
– Расшифруй! – попросила Тильда. – И вообще, Даш, расскажи уже, что с тобой стряслось.
Дашка снова попыталась что‑то сказать, но слова звучали отрывочно или, наоборот, слишком растянуто, как у человека с сильным дефектом речи. Что‑то у нее внутри явно мешало ей говорить.
– Как странно! Только что она нормально разговаривала. – Алина в недоумении покосилась на Тильду. – Надеюсь, она не превратится в живого мертвеца и не сожрет нас, как думаешь?
– Скорей бы появился Якур! – с тоской вздохнула Тильда. – Он в таких вещах лучше разбирается.
В этот момент в кармане у нее завибрировал телефон. Услышав голос Якура, Тильда просияла. Узнав, что самолет уже приземлился и друг вышел из аэропорта, она продиктовала ему адрес Алины и, уже собираясь нажать «отбой», вдруг спохватилась и попросила купить по дороге колбасы, сыра, хлеба и шоколада. Алина наградила заботливую подругу благодарным взглядом и призналась:
– Два дня почти ничего не ела.
Пока ждали Якура, Дашка вовсю хозяйничала в комнатах – сгребала одежду, пледы, шторы, относила все это в ванную, держа перед собой на вытянутых руках, и там складывала. Алина и Тильда, как ни пытались, не смогли ее остановить и в конце концов сдались, ограничившись словесной перепалкой.
– Я не позволю ничего жечь! Мою маму удар хватит, поняла? – кричала Алина вслед Дашке, курсирующей между комнатами с сосредоточенным видом.
– Попробуем замочить, вдруг вылезут, – отвечала та без малейшей запинки, дар речи у нее чудесным образом снова восстановился.
– О, господи! – стонала подруга. – Там же мамина американская норка! Давай подождем Якура! Вдруг он знает другой способ?
Едва переступив порог, Якур мгновенно оценил обстановку – заметив лежащего на полу парня, сходу определил его состояние.
– Мертвяк тут у вас! – воскликнул он, целуя Тильду в щеку. – Да не один! – добавил, увидев выглянувшую из комнаты Дашку и, вручая Алине пакет с продуктами, с вежливой улыбкой похвалил ее платье: – Очень красивое!
– Это занавеска из ванной, Алине совсем нечего надеть, – сообщила Тильда, глядя на друга с радостью и надеждой. – Все ее вещи и вещи родителей заражены какими‑то мистическими червями, непонятно откуда взявшимися. Дашка хотела их сжечь, но мы не дали, и она решила их замочить. Можно червей как‑то по‑другому удалить, чтобы не испортить одежду?
– Мне кажется, прежде надо заняться мертвяками, – возразил Якур, сдвигая к переносице густые черные брови. Его скуластое смуглое лицо с загрубевшей под северными ветрами кожей сделалось сосредоточенным. – Те, кому они служат, могут прямо сейчас видеть нас их глазами. Попробуем избавиться от ненужных наблюдателей.
Глядя, как друг извлекает из дорожной сумки свои шаманские сокровища, Тильда отметила, что он очень повзрослел и окреп, хотя с момента их последней встречи в Ныдинской больнице не прошло и полгода. Тогда лишь благодаря ему спасатели нашли вход в подземелье, куда он спустился совсем один, не дожидаясь помощи, вооруженный только санквылтапом – струнным музыкальным инструментом, и отцовским охотничьим ножом, в магическую силу которого свято верил. С помощью этих вещей он собирался победить подземного демона и впоследствии уверял, что это ему удалось. Раньше Тильда скептически относилась к такому его убеждению и больше склонялась к версии спасателей, считавших, что парень всего лишь вспугнул птиц. Теперь же спасателей вызвать было нельзя, ведь никто не поверит, что Женька превратился в паука. Оставалось надеяться на шаманское мастерство ее северного друга. Ведь он справился тогда, спас ее и многих других узников подземелья, его оберег помог встать на ноги Женьке. Может быть, Якур и теперь найдет способ вернуть ее брата, спасти Дашку, помочь Алине? По крайней мере, вид у друга был очень самоуверенный.
Для проведения обряда изгнания злых духов единогласно выбрали гостиную, как самую просторную комнату. Мебель сдвинули в одну сторону, а все остальное пространство на полу занял ритуальный круг: Якур начертил его куском древесного угля прямо на светло‑бежевом паркете.
– Смоется, – успокоил он возмущенно вскинувшую брови Алину, маячившую у него за спиной с толстым ломтем колбасы в руке, – с тех пор, как в доме появилась еда, она не переставала жевать.
Когда линия показалась Якуру достаточно жирной, он принялся раскладывать вдоль нее разносортные пестрые штуковины: ленточки с пластмассовыми бусинами, птичьи перья – единичные и связанные в пучки, какие‑то деревяшки, кусочки шерсти и еще массу неопределенной всячины. Тильда с сомнением наблюдала за ритуальными приготовлениями, а в голове крутилось насмешливое: «Детский сад». Она хотела было спросить у Якура, способен ли его дар шамана воздействовать на демонов иных рас, не относящихся к ханты и вообще к северным народам (она подозревала, что в Дашку вселилось нечто восточное, хотя сама себе не могла объяснить, с чего это взяла), но друг неожиданно вышел из комнаты, долго возился в ванной, чем‑то там шуршал и гремел, а когда вернулся, Тильда чуть не завопила от ужаса. Хотя она имела представление о внешнем виде шаманов, но такое страшилище увидеть никак не ожидала.
Алина подавилась колбасой и закашлялась, а Дашка как‑то вся обмякла и съежилась. В прихожей протяжно замычал связанный парень с заклеенным скотчем ртом. Тильда отступила в сторону, давая дорогу конусообразному существу в черной маске, видневшейся под завесой черных веревочных косичек. Широкий и плотный черный балахон, весь в мелких колокольчиках, дребезжал при каждом движении, как связка пустых консервных банок. Край балахона шуршал о паркет, полностью скрывая обувь, отчего казалось, что шаман ползет, как улитка. В руках он торжественно нес большой бубен из грязно‑желтой кожи и нечто, похожее на связку капканов, или на чудовищные «погремушки», какими могли бы развлекать своих детей кровожадные дикари из племени людоедов.
Предстоящий ритуал сразу перестал казаться Тильде детской забавой. По ее мнению, теперь Якур выглядел страшнее любого демона. Тильда заглянула ему в глаза, скрытые в узких прорезях маски, в них сиял черный огонь. Сомнений в том, что перед ней Якур, быть не могло, но такого Якура она не знала.
Шаман достиг центра круга, остановился и без предупреждения ударил в бубен связкой «погремушек».
БАМММ! – мощный гул прокатился по комнате, врезался в стены и отхлынул назад, сотрясая пространство. Тильде показалось, что внутри у нее тоже все задрожало: и мозг, и сердце, и душа.
