Так вот — Китай выступал не просто отдельной цивилизацией, но и совершенно иной культурой, имеющей массу противоречий базового, понятийного уровня с европейской культурой. Из-за чего включение большого количества носителей этой культуры в состав Союза грозило серьезными потрясениями. Сломом внутренней логики развития. Когда одна общепринятая и понятная модель уходит или размывается, уступая место другой. Не говоря уже о том, что китайская культура не подразумевала высокой военной культуры[2], а Союзу без нее не выжить.
По этой же причине он не хотел лезть в Индию или находящиеся под ее влиянием страны. Ибо если с китайской культурой еще можно было найти хоть какие-то точки соприкосновения, то с индийской — нет. А даже те, что будут найдены, окажутся лишь имитацией. Там было все другое. Словно инопланетяне. Одна только система каст чего стоит, которая, несмотря на отмену была живее всех живых и в XXI веке. То есть, отмена была формальной имитацией… как и очень многое…
Тем временем прием, посвященный вступлению Маньчжурии в Союз, продолжался. Чуть в стороне стояли послы Великобритании и Франции, и о чем-то шушукались. Заметив внимание генсека вежливо ему кивнули. Он им ответил тем же с очень странной, загадочной улыбкой от которой у тех сделались сложные лица, да и вообще послы напряглись и как-то подобрались. Михаил Васильевич же хоть и смотрел на них, но погрузился ненадолго в воспоминания. От чего взгляд его слегка затуманился, став стеклянным…
Не так давно на Кубинке было общий смотр систем вооружения. Всех. И тех, что есть, и тех, которые должны были их заменить в ближайшее время. И тех, которые были совсем новыми и шли не для замены, а вообще.
Такой смотр сделали специально, чтобы походить-посмотреть-подумать-пощупать. В составе некоторого «творческого коллектива», дабы постараться не упустить из внимания ничего. Мало ли какую важную вещь забыли?
Вот и изучали.
Все.
От пехотной системы вооружения, до тяжелой бронетехники и авиации. И ходя все проговаривали, все обдумывали… Самый большой интерес для генерального секретаря во всей этой истории вызывали гусеничные машины. Ибо им предстояло вынести на себе основную тяжесть предстоящей войны. Понятно, что без пехоты никуда. Но и без «брони» в современных боевых действиях уже не обойтись и ее качество, нередко имело значение куда большее чем количество. Ведь даже один КВ в оригинальной Гражданской войны в Испании мог наделать шума больше, чем несколько полков «фанерных» Т-26…
Несмотря на развитие противотанковых средств легкий танк ЛТ-10, а точнее легкая гусеничная платформа «Барс» продолжала расширяться и развиваться. Получив новую торсионную подвеску и более мощный двигатель.
Как таковой легкий танк в формате до 10 тонн был по сути теперь лишен смысла. Слишком маленький. Брони не навесить и плавающим не сделать. Поэтому пошли по пути конверсии платформы во вспомогательные машины.
Основной моделью этой платформы стал бронированный тягач, вроде шведских Pansarbandvagn 301 времен Холодной войны. Ничего особенного. Пять человек десанта. Два члена экипажа. И возможность буксировать вплоть до шестидюймовых орудий.
Второе место занимала гусеничная БРДМ. Да, не плавающая, но далеко не везде это требовалось. По своей сути это был все тот же танк, только вместо 76-мм легкой гаубицы ему ставили 60-мм миномет, заряжаемый с казны, и спаренный пулемет калибром 13-мм, вместо 7,92-мм. Не бог весь что, но дешевое, легкое и с очень хорошей проходимостью по слабым грунтам. Из-за чего эта БРДМ производилась преимущественно на экспорт, в первую очередь в страны Латинской Америки. А с августа 1930 года и в Китай. Да-да. В Китай. Это было одним из условий признания Чан Кайши подписанного с Маньчжурией договора.
От старых САУ на базе платформы Барс отошли. Их лобовое бронирование было недостаточно для использования в непосредственных боевых порядках. А размер не позволял поставить действительно тяжелое вооружение для работы со второй и третьей линии. Поэтому на базе платформы «Барс» только четыре САУ иного профиля.
В первую очередь — ЗСУ. Их делали сразу два вида: ЗСУ-20Б и ЗСУ-13Б. Первая представляла собой спарку 20-мм автоматических пушек в башне-рубке по типу САУ М19. Вторая была вооружена шестью 13-мм пулеметами в легкой поворотной башне, чем-то напоминала САУ Т77, ну или «Шилку» в младенчестве.
Подобная техника была крайне востребована для сопровождения колон на марше. В том числе и колонн снабжения, на которые имелась угроза нападения диверсионных групп или партизан. Для усиления легких патрульных отрядов. Ну и, само собой, для поддержки пехоты в особых условиях — в горах, в городах и так далее.
Во вторую очередь делали ПТ САУ с морскими 75-мм пушками Канэ в открытой рубкой. Этакие СУ-76 из оригинальной истории в плане компоновки. На ствол накрутили развитый дульный тормоз. Сделали нормальный бронебойный снаряд. И вперед. Учитывая подвижность и небольшие габариты — очень неприятный агрегат. Хотя броня его защищала только от пулеметов, причем с бортов — лишь винтовочного калибра. Впрочем, тут вопрос был открыт. И шли эксперименты с установкой в лобовой проекции плит с противоснарядной защитой.
В третью очередь делали САУ с открытой рубкой и 160-мм минометом в компоновке знаменитого «Тюльпана». Причем заряжать орудие можно было стоя на гусеничной платформе. Что позволяло существенно ускорить скорострельной установки. Сама по себе она имела мало смысла из-за относительно небольшого боезапаса. Поэтому планировалось их использовать в связке с бронированными тягачами в роли зарядных машин.
Большая легкая гусеничная платформа была представлена бронированным тягачом, боевой машиной пехоты, бронетранспортером и четырьмя САУ на его основе. Причем первые три машины отличались способностью к плаванию.
БТР имел крошечную восьмигранную башенку с 13-мм пулеметом. БМП уже башню повнушительнее, куда впихнули 20-мм автоматическую пушку и 7,92-мм спаренный пулемет. Причем и там, и там стволы задирались довольно круто вверх — до зенитных углов, что позволяло эти установки вполне продуктивно использовать в горах или городских боях. Хотя заменить они ту же ЗСУ-13Б не могли ни плотностью огня, ни массой, ни габаритами, ни ценой, особенно ценой, что было особенно важно.
Первые две САУ на основе БЛП были башенными с 107-мм пушкой и 152-мм гаубицей. Только в первом случае большая, легкая башня располагалась в центре, как у 2С31 "Вена", а во втором — сзади, как у 2С3 "Акация".
Вторые две САУ шли в компоновке открытой рубки с откидными упорами. Этакие не то 2С5 "Гиацинт", не то 2С7 "Пион". Они и вооружены были похоже: 203-мм гаубицей и 152-мм пушкой.
В разработке стояли и ЗСУ на базе этой платформе. Целое семейство. Но их пока еще разрабатывали. Да и острой нужды в них не имелось. Связка из ЗСУ-13Б и ЗСУ-20Б пока решала все возможные задачи по защите войск на марше. Остальное же можно было перепоручить силам ПВО с буксируемыми или стационарными орудиями.
А дальше шла главная изюминка — тяжелая платформа. Создаваемая изначально в формате тяжелого танка. Над ее созданием Фрунзе лично и много участвовал. Так как от нее зависело очень многое. Слишком многое…
Полностью сварной корпус был выдержан в геометрии и компоновке советского Т-44, имея длину 6, ширину 2, при высоте в 1,35 метра. Борта и корма собирались из плит толщиной 75-мм, а лобовые — 152-мм. Днище — 10-мм, а крыша 25-мм. Для 1930-мм года — ультимативное бронирование, особенно в лобовой проекции, где верхняя броневая деталь стояла под углом 60 градусов, а нижняя — 45.
Башня имела шестигранную вытянутую форму. По типу советского Т-34, только без заваленных бортов. С огромной маской орудия в всю лобовую плоскость, как у американских тяжелых танков типа Т29 — Т30 и иже с ними. Борта и корма башни 75-мм, крыша 25-мм, а маска — аж 152-мм.
