к чему. Я вернусь в Лондон вместе с вами. Доедем вместе, а там, в Лондоне, я вручу еще один подарок… для вас обоих.
Глава 15
В последние несколько вечеров в Уитморе развлекались как могли: пели хором под аккомпанемент Джессики на фортепиано и много смеялись. С тревожным чувством Себастьян понимал: все точь-в-точь как в прошлые рождественские праздники, которые он проводил с Уитморами. Весело и уютно. И еще понимал, что в последние два года ему этого очень не хватало: не хватало этой семьи.
Было и рождественское угощение, и шарады, и даже инцидент под омелой, куда Джессика заманила Себастьяна и потребовала, чтобы поцеловал ее. Он, разумеется, твердо отказался, сообщив раздосадованной девушке, что ее первый поцелуй должен достаться куда более достойному кандидату. Впрочем, Джессика быстро утешилась и принялась взахлеб мечтать о молодых красавцах, с которыми познакомится на балах будущей весной.
– Но как же я выберу, с кем из них поцеловаться?
От ее озабоченности вся семья покатывалась со смеху.
– Будем надеяться, что ответ придет сам собой, – протянула Элизабет.
Вероника заверила Джессику, что так и будет, и украдкой бросила на Себастьяна взгляд, от которого у него сжалось сердце. Но он постарался поскорее об этом забыть и продолжил веселитьсся вместе со всей семьей, включая и деда, который, казалось, день ото дня становился здоровее и крепче. Праздники, проведенные в кругу семьи, очевидно, пошли ему на пользу.
Днем Себастьян и Вероника веселились вместе со всеми, но каждый вечер, ложась в постель, он решительно задувал свечи и поворачивался к жене спиной, хоть запах ее духов и сводил его с ума, а от ее тихого дыхания его естество твердело как камень. Себастьян взбивал подушку и крепко зажмуривался. Будь он проклят, если станет заниматься с ней любовью, раз для нее это просто условие сделки! Разумеется, она тоже к нему не поворачивалась и, несомненно, только испытывала облегчение от того, что он больше к ней не прикасался.
В Уитморе они задержались дольше, чем рассчитывали, но Себастьян, хоть и злился на жену, не мог ее поторапливать. Он понимал, как важно для нее провести побольше времени с любимым престарелым дедом. Отрывать ее от семьи и заставлять вернуться в Лондон было бы жестоко, да и не все ли равно, где просто спать рядом вплоть до бала у Хазелтонов?
Уезжая из Уитмора за два дня до Двенадцатой ночи, Себастьян крепко обнял на прощание каждого из обитателей поместья. Мысленно он желал, чтобы это была не последняя встреча, но понимал, что скорее всего теперь долго, очень долго их не увидит, и в горле у него почему-то стоял комок.
– Счастливого пути! – пожелала леди Маргарет и помахала им с крыльца, когда все трое, Вероника, Себастьян и Джастин, погрузились в экипаж Себастьяна.
Еще два, где размещались слуги, должны были ехать следом.
– И как следует повеселитесь в Лондоне! – крикнула Джессика, драматически махая носовым платком. – Вероника, обязательно возвращайся до начала сезона – поможешь нам подготовиться!
– Конечно вернусь! – пообещала та.
Дорога до Лондона тянулась бесконечно долго. Все трое знали друг друга с детства, однако теперь едва обменялись несколькими словами. Высказавшись о погоде, рождественских пирогах и унылом пейзаже за окнами, пассажиры уткнулись в свои книги и журналы и так провели большую часть пути. Раз или два Джастин пытался отпустить шутку, но, встреченный гробовым молчанием, только качал головой и снова открывал книгу.
В Лондон приехали после заката. Когда экипаж остановился, чтобы высадить Джастина возле его дома, было уже темно и с неба падали крупные снежные хлопья. Спрыгнув с подножки, он пообещал:
– Завтра явлюсь к вам с еще одним рождественским подарком!
– Право, Джастин, не нужно. Это совершенно лишнее, – возразила Вероника. – Зачем нам еще какие-то подарки?
– Подарок, – уточнил Джастин. – Всего один… для вас обоих. Будем считать, это подарок для пары. И я настаиваю!
Поклонившись, он зашагал к дому.
– Что, интересно, он для нас приготовил? – задумчиво проговорила Вероника, когда экипаж снова тронулся в путь, направляясь к особняку Себастьяна.
– Даже не представляю, – откликнулся он, не сводя с нее внимательного взгляда.
Он не спрашивал Веронику, согласна ли она в Лондоне жить с ним, просто молчаливо предполагал, что так и будет. Это часть их сделки. И теперь, распрощавшись с Джастином, Себастьян не сомневался, что она сама этого хочет. Он был готов к тому, что Вероника попытается выйти из экипажа вместе с братом, но она не вышла. Разумеется, спать она сегодня будет в собственной комнате: вряд ли станет возражать, – но даже если станет, он просто не сможет провести еще одну ночь в одной постели и при этом не прикасаться к ней. Хватит с него подвигов воздержания в Уитморе!
Когда экипаж остановился у дверей его особняка, Себастьян вышел первым и помог сойти жене. Она протянула ему руку и оба в мрачном молчании поднялись на крыльцо, в мраморном холле вручили Хоторну свою одежду, шляпы и перчатки, и лишь затем Себастьян заговорил:
– Хоторн, покажите герцогине ее покои. Удостоверьтесь, что ее все устраивает, и обеспечьте всем необходимым. А мне, прежде чем ложиться в постель, нужно заняться одним неотложным делом.
Хоторн, хоть и явно довольный, что хозяин и хозяйка вернулись вместе, сохранял обычное бесстрастие.
– Сюда, пожалуйста, ваша светлость, – пригласил он Веронику. – Миссис Холланд и горничные сегодня превзошли самих себя. Уверен, спальня вам понравится.
Кивнув, Себастьян двинулся по коридору к себе в кабинет, а оказавшись в знакомой комнате с книжными шкафами, столом и удобно расположенным баром, первым делом налил себе бренди, прикончил почти в один прием и подошел к камину. Никаких неотложных дел у него не было – это он выдумал, чтобы дать Веронике спокойно устроиться на новом месте, не стесняя своим присутствием. Пусть о ней позаботятся Хоторн и миссис Холланд. Ему же сейчас нужно уединение и время, чтобы подумать.
В спальню он вошел уже после полуночи. Двери Вероники – и та, что выходила в коридор, и та, что вела в его спальню, – были закрыты. Ничего другого он и не ожидал, однако прекрасно знал, что она там. Впереди долгая-долгая ночь – и Вероника в соседней комнате… Дыхание Себастьяна участилось, его охватило желание пойти к ней, молить прислушаться к голосу разума, просить прощения за ту единственную ложь, что якобы в тот вечер он не ездил к Мелиссе. Как хотел бы он забрать свои слова назад! Все время он твердил себе, что она не нуждается в объяснениях, но теперь понимал, как это было глупо. Что за идиотизм – почему
