Потихоньку сердцебиение успокоилось. Я даже попыталась представить платье мечты. Только какое оно?
Мысли лихорадочно метались. Но одна задумка пробивалась через остальные. Она банальна и совершенно абстрактна в плане фасона, потому что заключалась в отчаянном желании чуда, чтобы Ланс поверил, что я могу быть той самой… Задумка ещё не успела чётко сформироваться, как раздался звук:
— Кр-ршах… — затем шелест. И прохладная шелковистая ткань заструилась по телу.
Два голоса разорвали тишину. Один женский, изумлённый:
— Какой новый фасон!
И второй, рычаще-гневный, но восхищённый:
— Элеонор-ра!
Не знаю, что я натворила, но мне уже нравится.
Распахнула глаза и застыла, разглядывая бесстыдный алый лиф, едва прикрывающий грудь. Шелк скрывал ровно столько, чтобы ещё больше раззадорить аппетит. Однако на этом изюминки наряда не закончились.
Ткань стекала по талии к бедрам и струящимся каскадом разлеталась по ногам, обнажая правую ногу почти до ягодицы…
— Оригинально, — хмыкнула фея, кончиком ногтя приподнимая юбку. — И туфельки шик.
Выставив ногу, я увидела нечто на высокой шпильке, что бы в жизни ни купила. Да я бы и платье в трезвом уме не купила!
Смелый фасон явил очам Ланса мою сногсшибательную красоту махом, не мелочась. Уж не знаю, у меня ли такой вкус, или дар феи «помог» воплотить желание? Подняла глаза, и по её довольной ухмылке убедилась, она тоже приложила лапку.
— Сногсшибательно, милорд, правда? Разве что прогулочной шляпки не хватает, — захлопала довольная фея в ладоши.
Ланс, багровеющий на глазах, молчал, но видно, что грядёт извержение вулкана. Жаль, что словесно-негативного. А не чувственно-восхитительного.
— Элеонр-р-ра, — пророкотал он, переходя на шипение. — Вы что твор-рите?
Окончательно смущенная его реакцией, я повернулась к зеркалу, и из груди Ланса вырвался стон:
— Мои глаза!
Неужели платье настолько вульгарно, пошло?
Ланс застонал.
— Зажмурьтесь! Я сейчас! — бросила в отчаянии. В поисках застежки завела руку за спину и обнаружила, что спинки платья нет! Вырез доходит до самых ягодиц. И даже ниже.
Прикрывая срамоту, провела рукой по пояснице, по ложбинке, и Ланс выдохнул:
— Замрите! Иначе я умру!
— Милорд, вам плохо? — ехидно поинтересовалась фея и, дабы не хохотать открыто, прикрыла рот рукой.
— Нет, мне хорошо. Да так, что глаза вот-вот вылезут из орбит.
Я огляделась, пытаясь найти хоть что-то, чем можно прикрыться. Однако вредная фея не оставила ни единого шанса. Исчезли манекены. А как только я попыталась скрыться за зеркалом, исчезло и оно, оставляя меня перед жадным взором Ланса.
Метаться глупо. Я приняла ситуацию. Заодно сообразила, что произошло.
Когда-то в детстве, в любимом мульте про Кролика Роджера роковая красотка Джессика настолько впечатлила мой юный ум, что навсегда осталась в девичьем сердечке. Фея каким-то образом прочитала моё подсознательное желание, воплотила. И вот… Ланс впечатлен. Даже не моргает, а из его ноздрей идёт дымок.
— Результат — огонь, — шепнула я фее, сияющей от радости, что проделка удалась. — Но, пожалуй, не сто́ит доводить Ланса до сердечного приступа.
— Он сильный, — подмигнула фея, похихикивая. — Но так и быть. Милосердие мне не чуждо. Итак, какой ещё наряд мечты желаете примерить?
— Не надо! — прорычал Ланс.
Вздохнув, я закрыла глаза, представила скромное платье.
— Кракс-с… — отчетливо прозвучало в зале. И воздух задрожал от негодования дракона.
— Эдеонор-ра! Зачем вы сменили наряд?
— Вы же кричали, что не надо. Я думала, не надо мельтешить перед вами в таком ужасе!
— Не надо было менять!
— Что? — Мне показалось? Или нет? — Так бы и сказали!
— Я и говорил! — Из его ноздрей с шумом вылетели струйки пара. — Хотя… — Он склонил голову к плечу. — Этот наряд тоже неплох.
— Ну да… — Согласилась я, радуясь, что в этот раз одета в длинный сарафан, а на голове широкополая шляпка. Правда плечи опять максимально открыты и декольте на грани приличий.
Покосилась на фею. Всё-таки это дерзкая смесь моего подсознания и её экстравагантного влияния. То-то она откровенно наслаждается неистовой реакцией давнего знакомого.
— Феррр-на! Спал-лю! — просипел Ланс, впиваясь пальцами в подлокотники кресла.
Улыбка мгновенно сошла с лица струхнувшей феи. Отступив на несколько шагов, она махнула ручками и, досадливо поморщив носик, хныкнула:
— Какой вы скучный, милорд.
И исчезла в алом мареве вместе со своим магазинчиком, оставив нас в ночном незнакомом саду под сиянием двух лун. Ланс теперь сидел на каменном валуне. А я стояла перед ним на поляне, окруженной цветами, точь-в-точь, как на моём кулоне.
— Знаете что, Элеонора? — первым пришёл в себя мой несменный спутник.
Я приготовилась к гневным упрекам, что отнеслась к выбору безответственно, что вкус у меня все-таки вульгарный, а он… Пожал плечами, улыбнулся.
— Вы во всём прекрасны.
Ничего себе комплимент!
От души отлегло. Я присела рядом с ним на нагретый за день валун, прикрыла глаза и попыталась воплотить то самое нежное платье, чтобы выглядеть достойно, как благородная лиера, а не дама полусвета.
— Шпых-х…
Я оказалась в полосатых штанишках, плотно облегающих ноги и бедра, и в коротеньком полупрозрачном белом топе.
— Что в этот раз? — в голосе Ланса прозвучали бархатные нотки.
— Не смотри! — шикнула впопыхах, но он уже повернулся.
Его бездонно-чёрные глаза смотрели жадно, волнительно, изучая каждую черточку моего лица.
Горячая рука Ланса коснулась моей, жар его тела передался мне. Уже предвкушала, что сейчас он поцелует меня, замерла в ожидании. А он отпрянул и выпалил:
— Не смею торопить вас, Элеонора.
Я разочарованно захлопала ресницами.
— Не подумайте, что я это сделал намеренно. Я лишь искренне желал, чтобы ваша одежда оставалась невредимой, не пропускала дождя, согревала в любую погоду. Клянусь, произошедшее останется между нами, ваше имя не будет скомпрометировано.
— Я верю вам, — простонала я, мысленно чертыхаясь на противное рыцарство. Ну кто его просил останавливаться? Нет бы поддался страсти.
Печаль накрыла меня, я отвернулась. Решив, что я оскорблена, Ланс опустился передо мной на колено.
— Элеонора, клянусь… впредь я…
Только этого не хватало! Хорошо, что успела накрыть его рот рукой, прежде чем он успел наговорить лишнего.
— Ланс, не переживайте. Лет через сто девушки Аурма тоже будут ходить в смелых нарядах. А то и в бикини.
— М-м? — поцеловав мои пальцы, он мягко убрал их с губ. — Бикини? Что это?
Не успела я ни моргнуть, ни рта открыть, раздалось:
— Пыфш-ш… — и глаз Ланса дернулся.
— Это не я! — закричала я, прикрывая кусочки ткани размером с фи́говые листочки. Зажмурилась и судорожно представила, что мне холодно. Очень холодно, чтобы наконец-то получить приличную одежду.
— Фрыкс-с…
Приятная тяжесть опустилась на плечи. Приоткрыв глаз, я увидела роскошную шубку странного полосатого оттенка, причем… на обнаженном теле.
Глаза у Ланса стали размером с блюдца.
Я сорвала с шеи медальон… Тогда-то удалось вернуть то самое платье.
Только к этому времени Ланс успел узреть почти все мои выпуклости. Вот уж познакомились, так познакомились.
— Теперь вы знаете почти все грани… Моего характера, — посетовала, с трудом сдерживая истеричный смешок.
— Теперь осталось вам узнать мои грани.
— М? — я встрепенулась.
— Конечно, для знакомства с гранями моего характера дня недостаточно, но в мой последний день я хочу делать то, что люблю, и предлагаю вам разделить со мной радость. Если вы не против, Элеонора.
Глава 8
Накормить спутницу до отвала — хорошая черта характера.
Уплетая нежное, сочное мяско со специями, я блаженно улыбалась, ведь вкусная еда, хорошая компания и чудесный вид, что открывался из расщелины, где располагалось заведение, и радовал глаза… — отличное завершение трудного дня.
