Ланс лежал на траве и смотрел в небо. А я не сводила с него глаз. Чтобы было удобнее, повернулась на бок, подперла голову рукой.
— Мириады звезд в объятьях тёмной синевы,
О чем беседуют они между собой в ночной тиши?
Быть может, как и мы, любуются чарующей землей?
Или гадают о иной вселенской тайне? — грудной, чуть хрипловатый голос Ланса в ночной тишине будоражил до мурашек и прервал напряженное молчание.
— Сам придумал?
— Ага, — кивнул он. — После заточения даже в цинике просыпается романтик.
— А ты был циником?
— Возможно.
Проследив за его задумчивым взглядом, я притихла, сраженная красотой небосвода, усыпанного тысячами звезд. Ночное небо притягивало своей бескрайностью, недосягаемостью, неизведанностью и пугало вечностью, в которой мы лишь песчинки, что мелькнут и бесследно исчезнут.
Стоило мне вздохнуть, Ланс придвинулся ближе, приобнял меня.
— Раньше я не замечал красоты, — прошептал, зачарованно созерцая мерцающие звезды.
— В городе они почти невидны из-за света, — я удобно уложила голову на плечо Ланса. — И суета отвлекает…
— Поразительно, на суету время находится, а на такую красоту нет, пока не грянут неприятности. Зато потом начинаешь ценить каждый миг… — Смотри-ка! — Он поднял руку, указывая в небо.
Следя за его пальцем, я вгляделась и… ахнула, заметив, как тысячи крохотных искорок и звездочек пришли в движение. Плавно перетекая, они перемещались по чёрному бархату небосклона, и вот я увидела себя, хмурую, напуганную, сидящую на постели в гостиничном номере. И вид у меня такой несчастный.
— Неужели я такая? — задумчиво шепнула Лансу.
Он загадочно сощурился, поглядывая на меня. От его взгляда стало так тепло и спокойно. Улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, затем очертил пальцем в воздухе небольшой круг. Звезды вновь пришли в движение и изобразили меня, улыбающейся, спокойной и очень даже счастливой. С очень красивой улыбкой.
— А ты? Каким ты видишь себя?
Ланс сделал замысловатый жест. Звезды задрожали в небе и изобразили нас, лежащих плечом к плечу.
— Жаль, я так не умею. Зато… — обхватила палец Ланса рукой и стала описывать, что подсказывало моё воображение: — Если вот тут расширить, а вот тут удлинить… — Мысленно представила, как удлиняю уши Лансу, и они на небе тотчас удлинились. — Ух ты! — Обрадовалась я и принялась творить, не выпуская руки Ланса…
Скоро у звездного красавчика выросли эльфийские ушки, потом задняя часть кентавра, появилось копье, борода и усы… Потом у меня зонтик и барашек на веревочке… А потом мы просто дурачились, пока я не ощутила, что невероятно устала, и веки, налитые свинцовой тяжестью, слипаются…
Уже сквозь сон, засыпая, я прошептала:
— Это был, несмотря ни на что, чудесный день. Жаль, что он не повторится.
— Мне тоже жаль, Элеонора, — отозвался Ланс, крепко обнимая меня. А потом я ощутила легкое, нежное касание горячих, нежных губ на виске… Или это мне уже снилось?
Глава 9
Проснулась я в огромной кровати с резными столбиками, под балдахином. И если бы прежде обрадовалась сказочной роскоши, окружавшей меня, то сейчас с досадой вздохнула, ведь ночевала я совершенно одна.
Опустила ноги на пушистый ковёр, села на постели.
Не знаю как, но Ланс перенёс меня в гостиницу.
Номер просторный, светлый. Мебель роскошная. У постели на столике уже стоят блюда с крышками-колпаками, начищенными до блеска. На них так и сияют блики солнца, что слепят. А за ними… Я даже подскочила, обратив внимание на неприметный душистый букетик из полевых цветов с ночного поля.
Откуда они здесь? Неужели Ланс нарвал? Когда успел?
Достала цветы из вазы, жадно вдохнула медовый аромат.
Букетик — чудо как хорош. Улыбка появилась на губах. А уж когда я заметила записочку и прочитала:
«Это был самый чудесный вечер», — едва не всплакнула от счастья.
— И мой тоже, Ланс! — прижала записку со знакомым, красивым почерком к груди.
Окрылённая, босиком подошла к окну, отдёрнула занавеску и застыла, разглядывая оживлённую полуденную улицу.
Это сколько я проспала? Уже скоро вечер, а потом…
Хорошее настроение сменилось горечью безысходности. И самое пакостное, я не знаю, что делать; как помощь, хотя от души хочу сделать это.
Вернулась к постели, села и замерла, смотря и не замечая тарелки с обедом.
Есть совершенно не хотелось. Чтобы поставить цветы ближе, стала передвигать посуду. Отодвинула несколько тарелок с крышками и увидела две книжки.
Первая, тоненькая, карманная, оказалась рекламным буклетом о местных достопримечательностях. Пролистав её наспех, расстроилась окончательно. Если бы не проклятье, мы бы с Лансом могли пройтись по Аурму, полюбоваться им, насладиться совместными прогулками… Но этому не суждено сбыться.
Отложила брошюру. Вторую книжицу, толстую, тяжёлую, тоже передвинула, решив, что это более подробный путеводитель. Однако царапнуло лёгкое сомнение: что-то блёклая обложка для рекламного журнала.
Сама не знаю почему, всё же взяла её, открыла наугад и удивилась, когда поняла, что это «Справочник» столичных жителей с адресами проживания.
Такие раньше и в нашем мире пользовались популярностью, когда не было интернета.
Перелистывая немного измусоленные страницы, вчитываясь в непривычные, иногда смешные фамилии, я скользила глазами по нескончаемому списку имён, пока случайно не открыла страницу с литерой М.
Не то, что бы я искала какое-то имя конкретно, однако перейдя в начало списка, стала внимательно перечитывать его.
Здешний алфавит отличается от привычного земного, но моей целеустремлённости мог бы позавидовать сам Шерлок Холм. Я водила пальцем, пока не нашла что-то похожее.
«Маринелли Джент Фарри», — прочитала по слогам и зависла.
Это, конечно, не ведьма. И адрес не тот. И всё же при всём разочаровании я не могла окончательно закрыть справочник и выбросить из головы совпадение.
Уверена, это просто созвучие чьей-то фамилии и имени ведьмы. Причём отнюдь не идеальное. Однако могу ли я со спокойной совестью отказаться от последней надежды, пусть она и кажется совершенной пустой, даже глупой?
Быть может, это напуганный разум попался на крючок, потому что мне важно ухватиться хоть за что-то, чтобы не сидеть без дела в последние часы жизни Ланса?
Кстати, где он пропадает?
Обойдя гостиничный номер, я нашла ванную, уборную, гардеробную, гостиную. Только Ланса нигде не было.
Я взяла колокольчик со стола и позвонила.
Пришла горничная, помогла мне привести себя в порядок. Также она сообщила, что лиер Ланс расположился в соседнем номере.
Конечно, в Аурме приходить девушке к мужчине без сопровождения — сверх неприличия, но меня это не остановило.
Я нашла его номер, протянула руку, чтобы постучаться, но дверь сама отворилась.
Внутри номера тихо. Я вошла и никого не заметила. Зато в соседней комнате раздавалось тихое мерное поскрипывание.
Почти бесшумно заглянула в дверной проём.
Ланс сидел за письменным столом, бодрый, собранный, деловой, и сосредоточенно что-то писал.
Дневной свет падал на него, придавая особенный шарм.
Я даже забыла, зачем пришла. Так и стояла, любуясь им.
Иногда Ланс замирал, хмурился, вздыхал и начинал снова писать. Потом снова хмурился… Однако заметив моё присутствие, вскинул голову, улыбнулся.
— Элеонора, как хорошо, что вы пришли, — встал из-за письменного стола. — Не хотел вас будить. Но раз вы проснулись, мы как раз можем поговорить.
— О чём? — я вошла в импровизированный кабинет Ланса.
— О важном.
— Это хорошие новости?
— Возможно, — кинул он.
— Есть шанс спасти вас?
— Нет, Элеонора, — покачал головой. — Поэтому я должен серьёзно поговорить с вами.
— Я согласна пожертвовать вам немного своей крови, — выпалила я, прежде чем сама сообразила, что сболтнула.
