Немного погуляв вдоль побережья, владелец яхты понял, что проголодался. Возвращаться на судно не хотелось, но и есть в гордом одиночестве отчего-то не хотелось тоже.
«Ну не охранника же мне приглашать в сотрапезники?» — ухмыльнулся Камиль. — «Это не по уставу, да и не по чину сидеть напротив меня за столом, и есть ту же пищу, что и я, какому-то наемнику!»
Владелец яхты решил немного отдохнуть на скамье, понаблюдать за гуляющими по набережной людьми, и уже ближе к полудню отправиться на судно. Велеть по прибытии подать обед в каюту, а потом обдумать то, что открыла последняя маска. Не исключено, что он еще раз наведается в Махтанбад уже нынешним вечером.
Камиль занял место на пустующей скамье и погрузился в созерцание.
Мысли лениво перетекали в голове, отчего-то зацепившись о сословные разграничения, царящие в Торса-ле-Мар.
Не смотря на то, что его род потерял все накопления во время путча, и он остался практически нищим, Камиль всегда чувствовал свое превосходство, свою избранность, элитарность. Да и то, как быстро ему удалось встать на ноги, как ловко он пользовался своим окружением, не переставая при этом презирать падких на развлечения представителей золотой молодёжи, в осознании собственного превосходства только утверждали.
Одному Раджабу, да и то, только за закрытой дверью каюты, когда они оставались одни, было позволено вести себя, как другу. Говорить то, что думаешь. Обсуждать не только рабочие, но и личные моменты. Так было ровно до той поры, пока рядом с друзьями не появлялся посторонний. Едва на горизонте возникал кто-то третий, лицо Камиля становилось надменным и холодным. Менялся даже голос, которым он разговаривал с Раджабом. Тон становился приказным и не терпящим возражений. И каждый делал вывод, что если между этими мужчинами и есть какая-то дружба, то её пределы ограничены. И судовладелец не позволить своему капитану преступить невидимую грань.
Так ли это было на самом деле, никто не знал.
Камиль считал, что ведет себя естественно. И Раджаб должен понимать, на каком этапе заканчиваются дружеские и начинаются рабочие отношения. Тем более что свою привязанность к другу детства выпячивать и демонстрировать совсем не обязательно. Капитану и так дана неограниченная власть на судне. Вот пусть ею пользуется. Но ровно до того момента, пока это не пойдет вразрез с его, Камиля, потребностями.
Удивившись тому, что в голове всплыли такие, совершено не нужные мысли, не поняв, с какого перепугу он вообще задумался о справедливости социально разделения, Камиль вынул из серебряного портсигара тонкую черную сигарету, в которой кроме табака была добавка лёгкой наркотической травы. Недовольно поморщился медлительности того, кто должен не только охранять его, но и предугадывать каждое желание. Слегка повернул голову и увидел огонек зажигалки ровно в двадцати сантиметрах от лица. Так, чтобы огонь не обжег, но и не пришлось наклоняться или тянуться, прикуривая.
Над набережной разнесся терпкий аромат наркотической травы. К счастью, гуляющих было мало, да и те, кто дефилировал вдоль побережья в этот утренний час не имели представления о запахе наркотика, доставляемого с Черного континента.
Докурив сигарету до половины, Камиль отвел в сторону руку с окурком. Но это вовсе не означало, что он предлагает охраннику вдохнуть наркотический дым! Сигарету нужно взять, затушить и выбросить в ближайшую урну. Что и было сделано охранником, горько вздохнувшим от подобной расточительности хозяина. Но поступить по другому, например, попытаться спрятать окурок в карман — значит уже завтра оказаться на берегу без работы. Никакая наркота не стоит того, чтобы предпочесть её обеспеченной жизни для семьи.
Камиль взглянул на солнце, казавшееся бледно-желтым кругом сквозь черные стекла очков. Незаметно вздохнул, подумав, что, в сущности, вся его жизнь сосредоточена в переходах и кутежах, а не в вот таких минутах и днях ничегонеделанья.
Он закрыл глаза, мечтая только о том, чтобы побыстрее пролетело время, и он мог со спокойной душой вернуться на яхту…
***
— Тиана, ну что ты ползешь, как сонная муха?! — знакомое имя хлестнуло по нервам. — Возьми себя в руки! Мы приехали, чтобы повеселиться и расслабиться! Давай же следовать намеченной цели!
Две девушки, проходившие мимо скамьи, где все так же сидел Камиль, не могли видеть ни его удивленного взгляда, ни в мгновенье расширившихся зрачков.
— Я беспокоюсь о сыне, — ответила одна из девушек. — Он не привык оставаться один.
— Ну почему сразу один? — удивилась вторая. — С ним нянька. Да и потом, мальчишке уже девять лет! Пора учиться обходиться без мамочки.
— Мне по-прежнему кажется, что сын еще совсем маленький. Что он нуждается во мне, — голос становился все тише по мере того, как девушки удалялись.
— Так и будет, если ты не выпустишь его из-под крыла, — фраза прозвучала словно шепот, едва уловимый, потому что незнакомки успели отойти на значительное расстояние.
«И почему я так разволновался?» — удивился собственной реакции Камиль. — «Конечно, Тиана очень необычное имя. Но это не значит, что его не может носить какая-то другая девушка. Не имеющая никакого отношения к жене падишаха из моих видений».
Владелец яхты передернул плечами, словно отгоняя наваждение. Встал.
— Пора возвращаться, — охранник понял, что фраза адресована ему, хотя хозяин смотрел вслед удалявшимся по набережной девушкам. Поспешил следом, стараясь держаться на предписанном расстоянии. Подумал: «Не хватает ему девиц из своего круга? Уставился на этих чик, словно они нечто особенное».
Впрочем, долго предаваться размышлениям не пришлось. Камиль быстрым шагом направлялся к мраморным ступеням, ведущим вниз от набережной к катеру, мерно покачивавшемуся на волнах.
Через час, уже на борту «Марии», успев пообедать и выпить тонизирующий напиток, Камиль вновь и вновь прокручивал в памяти необычный, не подающийся объяснению, случай на набережной. Он уже жалел, что не догнал девушек. Что не взглянул в лицо той, которую подруга назвала Тианой.
«Нужно было поступить именно так!» — думал, раскуривая вторую за день сигарету с наркотической травой. — «Нужно было увидеть её лицо. Убедиться в том, что она не имеет ничего общего с женой падишаха. И на этом успокоиться».
Наркотик мягко расслаблял мышцы и мысли. Сигарета была докурена почти до фильтра. Камиль затушил окурок в пепельнице. Почувствовал, как смыкаются веки. Перебираться в постель не было ни сил, ни желания. Нажатием кнопки в поручне кресла, выдвинул стойку для ног и подголовник. Устроился поудобнее и задремал.
***
— Кто там?! — владелец яхты был недоволен тем, что кто-то его разбудил. Отчего-то разболелась голова. Реакция необычная после употребления травы. В глаза словно швырнули горсть песка. Поняв, что просто так его вряд ли осмелятся побеспокоить, Камиль произнес, стараясь, чтобы голос звучал как можно естественнее и строже: — Войдите!
В стыке между подволоком и переборкой, там, где был проложен кабель освещения каюты, вспыхнули лампочки. Достаточно тусклые, дающие рассеянный свет, но сейчас ударившие по глазам, словно прожекторы.
На пороге каюты стояла Мессалина. Девушка слегка покачивалась и глупо улыбалась, глядя на любовника.
— Выключи! — Камиль попытался прикрикнуть, но тотчас понял, что его голос звучит, как стон. — Глаза болят, и голова раскалывается, — объяснил, сам не понимая зачем.
— Вот уж не думала, что ты решишь «расслабиться» в одиночку, — хихикнула Мессалина. — Ты ведь понимаешь, что это прямой путь к алкоголизму и наркомании?
— Я не пил сегодня, — Камиль больше хотел найти объяснение своему непонятному состоянию, чем оправдаться перед любовницей. — И выкурил только две сигареты с травой. Хотя моя дневная норма — три. Сам не понимаю, что со мной.
И тут же, поняв всю необычность собственного поведения, взъярился:
— Ты как сюда попала?! Зачем вернулась? Ты должна быть дома. С родителями!
— Не у тебя одного есть друзья в порту, — Мессалина села в кресло в углу каюты. — В нашем городе найдутся те, кто с радостью выполнит маленькую просьбу девушки.
