на свете нет ничего интереснее нового занятия, которое он сейчас осваивает.
— Кстати, богомолец тот говорил, что принято делать на сотню один «счастливый» — только с тестом внутри, — добавила я. — Будем следовать традиции?
— Конечно. Традициям обязательно нужно следовать, — кивнул Виктор.
В четыре пары рук дело пошло быстро. Пельмени, правда, получались разной степени кривизны, но я решила, что главное — вкус. Время от времени Виктор подходил к заполненным доскам, и воздух под его ладонями дрожал от потоков холода. Мы ссыпали замороженные пельмени в холщовые мешочки и уносили в ледник.
Пожалуй, надо сегодня сварить чуть больше, на сегодня и на утро. Вечером, когда буду ставить в печь тушенку, заодно поставлю и чугунок с залитыми водой костями. Утром будет бульон, в котором и разогрею. А остатки теста, из-за которых Марья так переживает, замешу снова и нарежу лапшу, пойдет в остатки бульона…
— О чем вы задумались? — спросил Виктор.
— Что готовить на утро.
— Не забывайте, что завтра нам в дорогу.
— Я помню, поэтому нужно рано встать, чтобы приготовить образцы для отправки и всем позавтракать. Вы говорили, что не едите до утреннего моциона, но, наверное, не стоит пускаться в путь голодным.
— Спасибо за заботу, — неожиданно серьезно сказал Виктор. — Я ее очень ценю.
— Не за что. — Я почему-то смутилась под его пристальным взглядом.
Положение спасла Марья, сообщив, что вода закипела. Я поспешно занялась готовкой, радуясь про себя, что жар печи скрывает румянец.
— Пахнет потрясающе, — сказал Виктор. — Запишете рецепт?
Я улыбнулась.
— Для Жана? Но вы же еще даже не пробовали.
— Блюдо, которое так пахнет, не может быть невкусным.
Вообще-то пахла пока вода, в которую я добавила соли и специй.
— Думаю, он и сам сообразит по вашему описанию, ничего сложного нет. Но запишу, если вам так хочется. Лучше скажите, с чем вам подавать? С маслом, сметаной, горчицей или уксусом и перцем? — спросила я.
По лицу Виктора было видно, что ему хотелось бы попробовать и так, и этак, но правила приличия предписывают скромность.
— А вы как предпочитаете?
Марья, по всему видно было, хотела проворчать: «Да как же она может предпочитать, если никогда это не готовила?» — но, к счастью, слугам не было положено вмешиваться в разговор господ.
— Со сметаной. Но, если вы любите поострее, я могу сделать соус из сметаны с чесноком.
Жаль, из зелени только лук на подоконнике.
— Если вам не трудно, лучше поострее, — сказал Виктор.
— Тогда сделаю всего понемногу, а там разберетесь.
На лице Марьи огромными буквами было написано: «сметану еще переводить!». Но она только сказала:
— Касаточка, неужто ты барина на кухне кормить собралась?
Вообще-то именно здесь и собралась, не в первый раз. Но тогда Марья с Дуней не смогут нормально поесть. С другой стороны, нянька явно чем-то недовольна, и только присутствие Виктора связывает ей язык. Я поколебалась, решая, дать ли ей выговориться.
— Виктор Александрович, большое спасибо вам за помощь. Идите в гостиную, сейчас все доготовится и мы подадим.
Едва за ним закрылась дверь, Марья зашипела:
— Ты что, касаточка, из ума выжила, барина кормить едой, которую ты сама не пробовала? А уксус с перцем предлагать? А в сметану зачем чеснок сыпать, только перевод продукта? Ладно бы с хреном…
— Давай и с хреном, — согласилась я. — Немного такого, немного этакого.
И закусок бы неплохо.
Я порезала кольцами лук, залила его ледяной водой из бочки, чтобы убрать горечь, — как удачно, что Дуня совсем недавно натаскала свежей и она не успела согреться. Вынула пельмени, отставила их в сите на пару минут, чтобы полностью ушла вода. Тогда масло не стечет по ним, а впитается. Этого времени как раз хватило чтобы мелко изрубить чеснок и зеленый лук, и перемешать их со сметаной.
По кухне поплыл густой запах хрена. Мотя чихнул, толкнул носом дверь и проскользнул в галерею. Марья шмыгнула носом, утерла глаза рукавом.
— Вот затеялась ты с этим хреном, с чесноком тоже нормально, — проворчала я.
Надо будет по осени наделать хреновых заправок. Хреновуху с помидорами, хрен с майонезом, с яблоками… Здесь делали только со свеклой. Ломтики свеклы укладывали в горшки, пересыпая каждый слой хреном и кинзой, добавляя анис, тмин, перец и соль и заливая все уксусом. Кстати, хорошо бы достать из погреба в качестве закуски к пельменям.
Я бросила в кастрюлю новую порцию. Сдобрила маслом те, что стояли в сите, переложила их на блюдо. Подцепила один пельмень на вилку, протянула Марье.
— Пробуй, чтобы потом не ворчала, мол, барина кормим чем попало. Дуня, и ты тоже пробуй.
Дуня осторожно подцепила ложкой пельмень. Марья откусила краешек своего.
— Тесто и тесто.
— Вкусно, — сказала Дуня, жуя.
— Тебе все, что с мясом, вкусно, долго еще досыта не наешься, — буркнула нянька. Подула на пельмень и засунула его в рот целиком. На лице появилось довольное выражение. — Не стыдно барину подать. Только стопочка сюда прямо просится.
— Можно и по стопочке, — согласилась я, переставляя тарелку на печь, чтобы пельмени не остывали.
— Да ты что, касаточка, барыне неприлично! Разве что рябиновки.
— Пускай рябиновки, — не стала спорить я. — Давай-ка еще закусок добавим.
Подавать пришлось нам втроем: на один поднос все не влезло. Блюдо с пельменями, пара тарелок и приборы. Мисочки с квашеной капустой — Марья поворчала, что еда не барская, но отбирать ее не стала — свеклой с хреном, сбрызнутым уксусом луком, солеными грибами и солеными же огурчиками. Еще мисочки со сметаной, сметаной с хреном и сметаной с чесноком, горчицей и разведенным уксусом с добавлением перца. Всего понемногу, буквально столовая ложка каждого, пусть Виктор пробует и решает, что больше нравится. И на отдельном подносике — две серебряных стопочки с рябиновкой, пахнущей осенью и солнцем.
Я отпустила Марью, чтобы дать ей спокойно поесть, и тут же пожалела об этом.
Разозлилась на себя: нашла время смущаться, как первоклассница! Да еще и волнуюсь, будто на экзамене.
— Как правильно это есть? — поинтересовался Виктор.
— Вилкой, — пожала я плечами, накладывая ему порцию. — Если подают в бульоне, как я собираюсь сделать утром, тогда ложкой.
Я поставила перед ним тарелку, положила и себе. Подавая пример, начала есть.
Заметно было, что
