Женщина обернулась и падишах замер, увиден на её груди ожерелье из точно таких камней, как тот, что был в перстне, привезенном в дар гонцом.
Камиль смотрел в лицо, прекрасное и необычное. Правильные черты, тонкий нос, высокие скулы, пухлый, хорошо очерченный рот могли бы принадлежать наследницам пери. Если бы не черная кожа.
— Гонец не вернулся, — казалось, вся печаль мира застыла во взгляде чернокожей красавицы. — Думаю, что его перехватили и пожрали те, кто предал меня. Те, кто подчинился ифриту.
— Значит, твой враг — ифрит?! — воскликнул падишах. — Почему гонец ничего не сказал об этом?! Зачем солгал или утаил?!
— Он не знал, — вздохнула королева. — Я не хотела пугать тебя сражением с ужасным чудовищем. Опасалась, что ты откажешь в помощи.
— Твои опасения поставили под удар жизнь моих подданных! — разъярился Камиль. — Безопасность Махтанбада!
— И что ты теперь намерен предпринять? — поинтересовалась женщина. — Бросишь меня и мой город на растерзание ифриту и поспешишь обратно?
— В этом нет смысла, — покачал головой падишах. — У нас есть только один выход: либо сразить ифрита, либо погибнуть всем вместе.
— Тогда не медли! — королева смотрела куда-то вдаль. — Преображенные колдуны уже готовы атаковать! Дай сигнал к началу боя!
Тонкий дудук оказался у губ пади шаха. Мелодия словно взывала к памяти о родных местах, словно призывала не дать посягнуть и разрушить то, что дорого каждому жителю пустыни. Звуки переливались, как песок под жарким ветром. В мелодии не было ничего воинственного. Просто память о том крае, где ты родился и вырос. Который тебе предстоит защитить здесь и сейчас.
Зульфикары взмыли на уровень груди воинов. Раздвоенные концы лезвий были готовы пронзить грудь любого, кто приблизится. Над джунглями раздался крик, прославляющий духов пустыни.
— Я должен быть с моими воинами! — Камиль рванулся к выходу из башни дворца и почувствовал, как его словно опутала по рукам и ногам невидимая паутина.
— Не спеши, — шептала королева. — Твои воины хорошо обучены и боеспособны. Даже если погибнет кто-то из них, это будет не столь существенной потерей, как твоя смерть. Давай понаблюдаем за ходом боя из окна.
Даже если бы Камиль не последовал просьбе, он ничего не смог бы предпринять. Тело отказывалось повиноваться. Мысли едва ворочались в голове. Он только и смог, что кивнуть в ответ, и уставился на развернувшуюся под стенами дворца битву.
Казалось, что воины падишаха только успевают отражать одну атаку за другой. Но при всей быстроте движений, при том, что каждый удар зульфикара разил наповал, количество нападавших словно только увеличивалось. Будто их порождали обступивший дворец джунгли, мрачные не смотря на наступивший и близящийся к полудню день.
Камиль смотрел на поле боя и не смог увидеть ни одного трупа поверженного врага! Обезглавленные тела растворялись в клубящемся то ли тумане, то ли дыму. И тут же им на смену появлялись новые, совершенно целые, обряженные в черную броню, по которой пробегали багровые сполохи.
Падишах видел, что его войско замедляет движения. Что удары становятся все реже, а воины стали вялыми. Словно устали от бесконечной схватки. Словно потеряли веру в победу.
— Что происходит? — прошептал непослушными губами, обращаясь к Черной Королеве. — Мои воины не знают поражения!
— Не знали, — поправила женщина. — Но колдуны применяют магию, к которой даже я боюсь подступиться. И Ифрит им помогает. Скоро твои храбрецы падут, не в силах больше занести меч над головой противника. И вместе с ними падет мой город.
— Не только твой, — Камиль почувствовал, что дышать и говорить ему стало легче. Так, будто ослабло действие сковывающей магии. — Погибнет славный Махтанбад. Действие охранного медальона иссякнет совсем скоро. И некому больше подержать его силу.
— Теперь я понимаю! — воскликнула Черная Королева. — Это и был план ифрита! Однажды он сказал, что сумеет создать ситуацию, в которой выманит падишаха из города! И сможет проникнуть в ставший беззащитным Махтанбад, дабы воссоединиться со своим сердцем!
— Если ты знала об этом, почему помогла проклятому чудовищу?! — падишах положил руку на эфес зульфикара, намереваясь в любой момент выхватить меч из ножен и снести голову пособнице ифрита.
— Я только сейчас смогла сопоставить факты, — королева и не думала пугаться неминуемой смерти. — Да и откровенничал со мной дух огня давненько. После этого случилось много событий, направивших мои мысли в совершенно иное русло, — взмолилась: — Не осуждай меня! Я старалась защитить свой народ и свой город!
— Я не осуждаю, — меч так и остался в ножнах. — Но теперь я должен тебя покинуть. Я должен примкнуть к моим воинам и пасть в битве вместе с ними!
— Уже поздно, — Черная Королева указала рукой в окно. — Твои воины мертвы. Ты им ничем не поможешь.
Падишах смотрел в указанном направлении и не мог поверить собственным глазам. Над телами его храбрых воинов копошились чудовища, рвущие зубами их плоть.
— Что я наделал?! — Камиль обхватил голову руками. — Я погубил славный Махтанбад! Привел на смерть лучших воинов! Нет и не было падишаха худшего, чем я! Мне нет прощения!
— Не торопись отчаиваться, — королева подошла вплотную и коснулась пальцами плеча Камиля. — Нужно отправиться в путь! Ведь твой город еще цел и невредим!
— Нет смысла, — покачал головой падишах. — Мы не успеем! Переход к твоему городу занял три дня. Потом мы потеряли еще полдня, пока надеялись, что ты выманишь врага в пустыню. И почти день шел бой. Через полтора дня, а может и раньше, падет защита Махтанбада! Мне не вернуться в срок!
— Да, все так, — согласилась женщина. — Но только в том случае, если ты захочешь вернуться привычным способом. Я предлагаю применить магию.
— Все, рожденные в Махтанбаде, потомки пери, — грустно произнес Камиль, — но магия в нашем городе доступна только женщинам.
— Я говорила о себе, — опустила глаза королева. — Сил и знаний, которыми когда-то поделился со мною ифрит, хватит на то, чтобы замедлить ход времени. Но должна предупредить, что не все так просто.
— Понимаю, что черная магия ифрита не может быть безвозмездной, — кивнул падишах, — но даже не ожидал, что ради меня и моего народа ты согласишься чем-то пожертвовать.
— Не я, а ты! — не отрываясь, смотрела на Камиля. — И даже знаю чем именно.
— Говори! — велел правитель Махтанбада. — Я готов принести любую жертву, чтобы сохранить город в целостности, а жителей — живыми!
— Ты забудешь о том, кто ты. Забудешь свое имя и свое место. Забудешь всех, кто был тебе близок и дорог! Такова плата за магию!
— Это не важно! — Камиль шагнул к выходу из башни. — Поторопимся! Мой боевой верблюд ждет у стен дворца, куда, как я понимаю, твои враги проникнут так и не сумели. Бросать верного товарища на поругание я не намерен!
— И не нужно, — Королева последовала за падишахом. — Тем более что нам необходимо забрать моего сына. А применять магию в непосредственной близости от ифрита опасно. Он может обнаружить нас раньше времени.
— У тебя есть сын?! — Камиль остановился. — Это порождение от семени ифрита?!
— Нет, — покачала головой женщина. — Его отцом стал житель Севера. Тот, кто увез меня против моей воли и овладел мною вопреки моему желанию.
— Какие странные вещи ты говоришь, — пробормотал падишах. — Впрочем, сейчас на время для твоей истории. Отправляемся в путь! И пусть хоть раз черная магия послужит благому делу!
***
Ифрит в очередной раз услышал призыв огнепоклонника через три дня после того, как войско падишаха покинуло город.
Он уже знал, чего хочет и на что рассчитывает тот, кто когда-то прибыл в Махтанбад в рубище дервиша и за короткий срок сумел создать в городе новый культ. Убедить жителей, а главное — жительниц, что нет счастья выше, чем служить ифриту.
Мерзкое чудовище не могло проникнуть в город, но на первом этапе плана, разработанного жрецом-огнепоклонником, это не было необходимым. Тот, кто принял в душу зло, может общаться со злом с любого расстояния.
