Крики прекратились — наверное, сгорели язык и гортань, но трепыхаться и вздрагивать страшная кукла не перестала вплоть до того момента, как догорели внутренности и кости позвоночного столба, исчезнувшие последними.
На заднем плане этого тошнотворно страшного зрелища вообще происходила катастрофа вселенского масштаба: зарево огромного огненно-белого шара видно, наверное, было на всю Стигию и Шем. Диаметром он превосходил две мили, и медленно погружался вглубь почвы долины, постепенно скрываясь из глаз. И только когда последние отблески его верхушки исчезли под поверхностью, и гул и грохот затихли, Конан понял, что ещё ночь — вокруг стало черным-черно.
И только далёкие звёзды равнодушно взирали на чуждую им крохотную планетку.
Присутствие этих крохотных искорок на своих местах показалось киммерийцу даже странным и неожиданным, после сильнейшего землетрясения и чего-то вроде извержения наоборот, после которого исчезли все нагромождённые луэками терриконы и отвалы. Пар и облако пыли тоже рассеялись.
Наступившая после катаклизма тишина и даже обдувший его истерзанное тело лёгкий ветерок не принесли Конану успокоения. Что-то ещё должно было произойти с ним. Инстинкт безошибочно говорил ему — это ещё не конец!
Тайна страшного места должна открыться ему!
Привстать и осмотреться сил не было, но он и так видел: руин или насыпей не осталось и следа! Центр долины являл собой подобие пустыни, или, скорее, дно пересохшего океана — ровная гладкая поверхность. Не за что даже глазу зацепиться. Но вода продолжала, мирно журча, литься через прокопанный Конаном канал. Варвар снова с подозрением огляделся кругом и тщательно вслушался в звуки восточной ночи…
Да, он оказался прав — закончилось ещё не всё.
От центра долины к дамбе за кратчайший миг проскочил тот пучок света, что (кажется, это было месяц назад!) вырвался из пещеры, столь удачно размурованной предусмотрительным киммерийцем.
Раньше, чем удивлённый Конан успел вобрать в свою горящую огнём грудь один вдох, дамба вновь оказалась цела, и вода, тёкшая до этого в долину, вновь струилась только в реке. Уровень потока там опять поднялся…
Столб огня совершенно беззвучно исчез в пещере.
Зато перед Конаном возникли два красных глаза.
А может, это были и не глаза — а просто блики огня?
Впрочем, надеяться на это глупо. Разрушитель дамбы горестно застонал, перевернувшись на спину, и приготовился держать ответ за содеянное…
— Приветствую и тебя, Конан из Киммерии, — словно отвечая на его три часа назад произнесённое приветствие, прошелестел тихий, приятного тембра, отчётливый голос, — Я не обижен тем, что ты провёл какое-то время в моей пещере. Но я расстроен тем, что ты сломал тирригов, и помогал моему врагу.
— Прости. — преодолевая мучительную боль в груди, Конан нашёл в себе силы выдохнуть ответ, — Всё, что я могу сказать в своё оправдание — это то, что я не знал, да и до сих пор не знаю, что здесь происходит! И мне очень нужны были деньги…
— А, деньги! Да, понимаю — это то, чем Фармер заманил сюда первых копателей!
К сожалению для них, мне пришлось уничтожить плоды их тяжкого труда. Впрочем, так же, как и вторых. Но этих деньги, кажется, не интересовали.
— Да уж… это точно! Сусликам они ни к чему!
— Суслики. Вот как. Сами себя они именуют луэками. К счастью эти создания не погибли как те, первые. — голос не очень хорошо передавал эмоции, и был, скорее, сух и равнодушен, но сейчас Конану показалось, что он расслышал в нём следы сожаления. Может, у него есть шанс остаться в живых? Пощадит ли его странный Страж заколдованной долины? Об этом он и поспешил спросить, с прямолинейностью честного храброго воина:
— А как ты намерен поступить со мной?
— Что ты имеешь в виду, Конан? Как я должен поступить с тобой?
— Ну… Я имею в виду — ты не убьёшь меня? — вот это да! Похоже, этот Дух-Страж абсолютно равнодушен к его судьбе! Повезло ему, или… Нет?!
— Нет, сейчас в этом нет необходимости. Я не уничтожу тебя, пока ты тоже не попытаешься, уже сам, добраться до Уулайлэйха.
— Вот уж нет! Я этого не собираюсь делать! Ни за что на свете!..
— Прекрасно. Значит, я не уничтожу тебя, и не буду препятствовать тому, чтоб ты ушёл отсюда. — это звучало… Как правда!
— Приятно слышать! — у Конана гора упала с плеч, и он поморщился от резкой боли в груди, возникшей от его невольного вздоха облегчения, — Я бы и вправду убрался отсюда побыстрее. Но, боюсь, в таком состоянии смогу сделать это нескоро. И — только ползком!
— Ах вот что. Я могу починить тебя. Конечно, если ты не против. — как просто и буднично это прозвучало!
Впрочем, может для этого Духа это — и впрямь — просто?!
— Я — не против!!! Клянусь потрохами Бэла, я не против! — Конан был готов на всё, только бы избавиться от страшной боли, тисками сжимавшей его искалеченное тело сейчас, когда прошёл нервный подъём, и усталость и отчаяние навалились вовсю. Он даже не подумал, что Дух может обмануть его и добить, как наверняка поступили бы люди и волшебники.
Те уж никогда не оставили в живых беспомощного возможного — пусть только возможного! — врага!
Но этот Дух явно был не из таких. К счастью.
Сияние окружило варвара. Вначале он вздрогнул, когда миллионы крохотных невидимых иголочек стали чуть покалывать всё тело, проникая всё глубже, но затем расслабился — жечь его точно не собирались. И если бы Дух хотел его просто убить, он не стал бы разводить с ним разговоров, а так и сделал бы. Ведь, похоже, силы и возможности его огромны.
Кололо и шевелилось теперь и внутри тела. Конан ждал, боясь поверить в чудо. Однако не прошло и минуты, как боль совершенно исчезла. Сияние угасло.
Конан был здоров! Глубоко вдохнув всей могучей грудью, варвар пошевелился.
Затем он с наслаждением поднялся на ноги, и потянулся всем своим молодым и сильным, как прежде, телом. Как приятно быть… починенным!
— Спасибо тебе, Дух! Вот это — да!.. А ведь я даже не знаю, как тебя зовут!
— Пожалуйста, Конан. Зовут меня Оффайер. Я — Страж и Хранитель.
— Спасибо, Оффайер! Ты лучший в мире… чинильщик людей! Какое наслажденье, клянусь бородой Крома! А что же такое ты всё-таки охраняешь?
— Я предпочёл бы не отвечать на твой вопрос, Конан.
— Всё, понял! — варвар поднял руки, — Вопрос снимается! Извини за праздное любопытство. Да и честно скажу тебе: в твою долину я больше — ни ногой! Никогда! Ни за какие деньги!.. Мне бы теперь туда… где побольше вина, вкусной
