твою, – тихий шепот заставляет меня разлепить веки которые, кажется вымазаны супер клеем. – Ну же, давай.
Испуганное женское личико склоняется к моему лицу, что-то светит мне в глаза. Фонарик указка. Открываю рот…
– Не кричи. Слушай меня. Я сейчас вколю тебе энергетик.
– Нет, нельзя. Ребенок, – сиплю, борясь с ужасной слабостью.
– Его не будет, если ты не очухаешься, дура. А так хоть попытаемся. Не заставляй меня жалеть, что я жопой своей ради тебя рискую.
– Спасибо, – в сгиб локтя впивается жало. Дышать становится нечем, грудь рвет боль. Черт.
– Терпи, сейчас лучше станет. Беги вниз, в подвале сиди. Как успокоится все, я приду за тобой. Тебя вывезу. Есть куда тебе ехать?
– Не знаю. Нет. Я не знаю.
Я и вправду в каком то ужасном тупике, в ступоре. Уже не знаю, кто друг, кто враг. Не понимаю, кому можно доверять.
– Есть один человек, но я…
– Вали, ключ от бойлерной в кармане у меня. Возьми… И телефон. Слышишь? Если я не приду через два часа, думай сама как выкарабкиваться, – приказывает моя странная спасительница. В ее руке появляется скальпель. Черт, что она…? – Черт, да проваливай ты.
– Спасибо. Спасибо вам.
– Уходи, через пятнадцать минут я начну звать на помощь. У тебя мало времени, – приказывает медсестра, всаживает скальпель себе в предплечье. Я едва сдерживаю крик. Она тоже. Кровь заливает ткань медицинской пижамки. – Уходи.
Я, кажется, бегу. Но по факту, двигаюсь как пьяная черепаха, держась за стену. Что будет, когда препарат, разъедающий мои вены, словно кислота, прекратит действовать, даже страшно подумать.
– Никому тебя не отдам. Никому, – шепчу я, словно мантру. Это помогает мне держаться за ускользающее сознание. В лифт нельзя. Есть шанс выпасть прямо в руки кого-нибудь из моих «друзей» на первом этаже. Всего три этажа. Всего, но кажется, что я спустилась по веревочной лестнице из космоса. Никого. Даже охрана словно вымерла. Или просто бог меня хранит. Меня и мое продолжение, дарованное мне. Тем более обидно умереть сейчас.
– Не отдам.
В бойлерной тихо. Падаю прямо на пол. Сил больше нет. Время свивается в тугие кольца, готовые вот-вот выстрелить напряженной пружиной.
Прислушиваюсь к торопливым шагам, властным крикам несущимся снаружи. Меня ищут. И скорее всего найдут скоро. Заползаю за бойлер, ладони саднят. Господи, помоги мне. Помоги.
Аргентина
Тишина. Снаружи тишина. Можно вздохнуть. Кажется я не дышала вечность. Целую вечность, и теперь меня раздувает словно шар. У меня есть телефон медсестры, но ни олдного номера вспомнить я не в состоянии. Только Мишкин, черт бы его подрал. Его номер в моей памяти выжжен каленым железом. Час давно прошел, и я так понимаю, выбираться мне надо самой. Полицию вызвать? И что я им скажу? Пожарные, точно. Набираю сто двенадцать. Пальцы не слушаются. Почти не гнутся. Попадаю по цифрам с пятого раза.
– Алло, говорите. Что у вас случилось?
– Пожар. Тут пожар, все в дыму, помогите, умоляю, – сиплю я, даже почти не притворяясь. Горло дерет и саднит, в голове только начинает более менее проясняться. Начнется суета, я смогу выбраться. Но далеко не уйду. Что же делать? Решу когда выберусь. Главное уйти отсюда. – Помогите. Клиника…
Называю адрес и отключаюсь резко. Черт только бы не начали перезванивать. Откидываюсь спиной на стену. Отсчет пошел. Но я ведь не уйду далеко. У меня нет одежды, обуви нормальной. Замерзну как дворовая сука под забором, как и предсказывал Мишаня.
«Прости свою глупую маму. Я буду с тобой до конца, мое счастье. Папа? Твой папа замечательный. Но любит он не нас. А я его люблю. Настолько, что готова…»
– Алло, мне помощь нужна, – господи, пусть я не делаю глупость. Мне нужно спасать мое сокровище. Резо не навредит мне, пока я ему нужна. Там спасение.
– Ты где? – голос бывшего мужа звучит ровно, но я то слишком хорошо его знаю. Он на взводе, это сто пудов. – Арго.
– Дай мне Резо. Мне нужны гарантии безопасности, моей и Демьянова. Слушай… – хнычу я. Я пошла за помощью к моим палачам. Парадокс невероятный. Аж даже смешно. Едва сдерживаю истерическое хихиканье.
– Резо сейчас занят. Не может подойти. Тина, какие гарантии? Хотя ты то ему не нужна. А вот ребенок… Вы неразделимы сейчас. Старику из клиники звонили. Он счастлив.
Мишка тянет время, я это чувствую. Но зачем? Черт…
– Ты меня отслеживаешь? Миша… Что ты….
Отключаюсь, с силой впечатываю чужой мобильник в стену. Симку разламываю пальцами. Думаю, что хозяйке телефона он уже не пригодится. Интересно, успел мой конвоир определить мое местонахождение?
Прислушиваюсь. Тихие шаги, словно кошачьи. Я такая дура. Успел. Теперь крадется, как кошка к мышке.
– Ты тут, детка? – слепну от тусклого света, который врывается в маленькое помещение моего убежища через распахнувшуюся дверь. – Выходи. Поедем кататься, красотка. Отвезу тебя я в тундру. Старик заждался. Ну же. Ты же хотела с Резо поболтать. Хотя, когда я его видел в последний раз он был не очень настроен на беседы.
Я ему не верю. Но деваться мне некуда.
– Давай, замерзла поди. Меня убьют, если с твоим выблядком что-то случится, – скалится мой бывший муж. Я его не узнаю. Да и не знала никогда. – Руку давай, шкатулка с сюрпризом. Я тебе тут барахло прихватил и угги. Утепляйся. Ты нам здоровенькая нужна. Ну же. Мало времени.
«Кому это нам? Зачем?»
Он прислушивается к звукам сирен, еще далеким, и явно нервничает Я судорожно натягиваю принесенные заботливым Мишаней вещи. Может и вправду я себя накрутила Мишка служит Резо. А Резо нужна я, пока не родился мой малыш.
Мы садимся в машину в тот самый момент, когда во двор клиники въезжает первый пожарный расчет. Лицо моего бывшего мужа разглаживается. Он ждал полицию. Но чего же ему бояться, если… Да нет, просто я нервничаю и себя накручиваю.
– Умно, – хмыкает Михаил. Меня передергивает. Просто колотит от холода и нервов. Надо успокоиться. Моему малышу вредно. Ему все творящееся вокруг меня вредно. – Слушай, а ты ничего такая стала.
– Поэтому наверное ты мне изменил, – хмыкаю я.
– Дурак был. Лизка оказалась жлобливой и мелочной сукой. Такой же, как ее папаша генерал. А теперь ее еще и растащило во все стороны. Рожать скоро, а она на бабку похожа стала. И пилит как карга постоянно.
– Сочувствую. Чадолюбие же не твой конек? – дергаю плечом. Мне его не жалко. Мы все получаем то, чего заслуживаем. Все и всегда. Резо жаждет мести, Демьянов, наверное, не думает о своих грехах. Просто не вспоминает. А я… Я получила то, о чем мечтала. Но скорее всего не смогу сохранить наши с крохой жизни. – Куда мы едем?
Темнота за окном машины мелькает силуэтами деревьев. Растущих вдоль дороги непроглядной стеной. Значит выехали за город.
– В охотничий домик. Там нас ждет…
– Резо?
– Резо никого не ждет уже, детка.
Черт. Черт, черт.
– Что ты наделал? Миша, ты же был человеком. Стихи читал. Что с тобой случилось?
– Жизнь со мной случилась, малыш. Резо выкупил мой карточный долг у бандитов, заставил отрабатывать.
– И ты ему отплатил добром, за то что он спас твою задницу? Прекрасно. Это в твоем репертуаре.
– Заткнись. Что бы ты понимала? Чистенькая, бля? Расскажи это мужикам, которых ты кинула.
Я делаю выпад вперед. Пристегнулась я сразу, как только села в машину. А Мишка терпеть не может ремни безопасности. Скорость достаточная, если ухватиться за руль…
– Не глупи. Арго. Не серди меня. Мы с тобой так общались хорошо. Вот что ты за человек?
– Куда мы едем? Миша, что с Резо? Кому ты служишь?
Мишка молча включает радио. Я слушаю, и, кажется умираю. Наверное вот так мир прекращает существовать. Земля останавливается. Кладу руку на живот. Прощения мне не вымолить никогда.
«Сегодня, в одном из самых закрытых
