любое время, по любой причине.
— Это очень ценно, — озорная улыбка скривила ее губы, когда она встретилась со мной взглядом. — Но не волнуйтесь. Когда мне хочется сдаться и приползти к вам на коленях, я вспоминаю, что легкие победы ничего не стоят. Как и быстрые поражения ничему не учат.
Без сомнения, она имела в виду наше противостояние. И возможно, мать, которая уже выбрала ей придурка, за которого Снежина должна выйти замуж.
Когда я провожал взглядом Катю, с высоко поднятой головой, я знал, что она сама будет принимать решения в своей жизни, даже если ей придется уйти из семьи.
Я бы переживал за нее, но никогда не встал бы у нее на пути.
ЕКАТЕРИНА
Я могла соблазнить любого, но не Шереметьева, который реагировал с непроницаемостью кирпичной стены. Его просто невозможно сломить, характер железный. Если у него еще осталось половое влечение, то оно было похоронено под стальными плитами и залито бетоном в метр толщиной!
Но в каждой защите есть уязвимость. И я ее найду в Шереметьеве. По другому путь к свободе мне просто закрыт. Мама вытащит меня отсюда, чтобы сразу же отправить под венец.
В дверь постучали. Я не собиралась открывать, но ко мне ввалилась Алиса.
— Сегодня ко многим приезжали, — с порога сообщила она.
— И что из этого?
— Тебя не любят, Снежина? Или твои грехи так черны, что даже родственники отреклись, чтоб не запачкаться?
— Мама слишком занята. И мне без нее лучше. Что ты хотела?
— Хочу понять, из какого ты теста, Снежина. Общаешься с Дурнушкой, вместо тайных вечеринок, таскаешься по парку. Да еще подставила всех нас перед ректором.
— Э-э-э… — я сморщила нос. — Ты что-то путаешь. Дашка моя соседка по комнате. На вечеринки я не успеваю, потому что отбываю наказания каждый день. Не знаю, кто вас подставил, но я тут ни при чем.
— Я знаю, это ты рассказала Шереметьеву, что мы подглядываем за ним по утрам!
— Ошибаешься, — я схватила рубашку с кровати и повесила ее на вешалку.
— Он каждый день занимался! Круглый год, невзирая на погоду. По нему часы сверять можно было. А потом появилась ты. Когда ты поймала нас в коридоре, он перестал бегать. Больше ни разу не появился. Потому что ты ему сказала!
Я могла бы открыть ей правду, сказать, что это Ева сдала их, но...
— Я не стукачка, — я схватила другую рубашку. — Шереметьев теперь занимается с футбольной командой. Может, он просто решил изменить свой распорядок дня.
— Кто тебе это сказал? Тимур? Знаешь, я встречалась с ним, пока ты не пришла и не испортила все!
— Встречалась с Шереметьевым? — ахнула я, выронив чертовы рубашки.
— С Тимуром, идиотка! А теперь он на тебя слюни распускает, придурок.
— Это не мои проблемы! Я никому авансов не раздаю. Мне вообще некогда из-за постоянных наказаний. Я даже не знала, что вы встречаетесь с Тимуром. Кто это вообще такой?
— Капитан футбольной команды, — немного опешив, ответила Алиса. — Так это не ты сказала Шереметьеву про таблетки у меня в тумбочке?
— Что?
— Не прикидывайся дурочкой. Ты же видела их, когда рыскала в наших комнатах и стащила мое печенье, — она ткнула мне в лицо пальцем. — Из-за тебя я отстранена от занятий на две недели!
— Я не разговариваю с ректором. Мне запрещено. Пока я драю полы, это он трындит не умолкая, лекции мне начитывает.
— Ну конечно. Ты проводишь слишком много времени с Шереметьевым…
— Он ведет мои занятия.
— Да ты хоть знаешь, что произойдет, если его и студентку застукают вместе?
— Ну, у тебя же были планы насчет нашего святоши. Когда застанешь его одного, так сразу и узнаешь!
— Он сядет в тюрьму, а тебя навсегда заклеймят шлюхой ректора. Я не говорю, как тебя сольют в желтой прессе! Тебе этого не простят, Снежина.
— Не простят чего? Того, что я подцепила отшельника-миллиардера? — я подошла к двери и махнула ей рукой. — А не за этим ли вас сюда маменьки сбагрили, Алиса? Но кто успел, тот и съел. Доброй ночи.
— Я не забуду этого, Снежина, — она вошла в холл, бросив хмурый взгляд через плечо. — Я вижу, как ты смотришь на Игоря. Вижу, как он смотрит на тебя! Ты еще поплатишься за это.
Я отбросила рубашки на стул и упала в кровать.
Черт! Алиса тоже подмечает то, что вижу я. Мне не показалось! Шереметьев, каким бы сухарем он ни был, хочет меня. Хочет и терпит. Но я это так не оставлю.
* * *
Через неделю я снова сидела в третьем ряду аудитории и наблюдала, как Шереметьев вливает секс в статистический анализ экономических отношений своим глубоким баритоном.
Когда я начала думать о нем как о Шереметьеве, как о личности и сексуальном партнере, а не как о своем преподавателе? Но я уже отделила Игоря от его должности.
Может, это произошло, когда он отдал мне телефон? Сразу стал человечнее? Правда, я все равно не стала звонить матери.
А может, когда шугнул от меня группу парней в одну из моих ночных вылазок на кухню за чем-нибудь съедобным. Правда, потом я мыла полы на всем этаже.
Видеть в нем внезапно человека, а не преподавателя — это осложнение.
Раньше я хотела соблазнить его ради того, чтобы вернуться домой. Теперь я вынуждена признаться, что просто хочу соблазнить его.
Сейчас в аудитории пятнадцать девушек, включая меня. Когда он наклонялся, чтобы поднять выпавший лист, все уставились на его задницу, включая меня.
Точно, его задница само совершенство. Нет другого способа описать эти напряженные ягодицы. Фактически, слова «само совершенство» можно использовать для описания всего Игоря Александровича Шереметьева.
Но это никак не вязалось с его личностью. Для описания его личности я бы выбрала слово — педант.
Или педант в квадрате.
Занудный, скрытный и хладнокровный.
Но при этом чертовски сексуальный.
Для меня он оставался загадкой, и это делало его опасным и интригующим. Я хотела узнать все его секреты. Почему он стал преподавателем? Почему дал обет безбрачия?
Поиски в интернете ничего не дали, кроме информации о его прошлых достижениях.
Днем он был бизнес-королем. Ночью — плейбоем и распутником.
Фотографий
