клетка. В этот момент он походил на быка, готового ринуться в ответную атаку, в то время как Леня стоял, с невозмутимостью камня выжидая ответного хода противника. И было в этом противостоянии что-то настолько животное и первобытное, что я испытала то, чего никак была не должна – нечто сродни восторгу самки, за которую борются два самца. Впервые за всю мою жизнь.
Но вот Мельников перевел дыхание и стремительно бросился на Леню. И именно это привело меня наконец в чувство. Испуганно ахнув, я кинулась ему наперерез, перед этим торопливо кинув Лине:
– Уведи Митю отсюда, ради Бога!
– Отойди! – буквально прорычал бывший босс, когда я вклинилась между ним и Леней.
– Снежана, действительно, лучше отойди, – таким ледяным тоном, какого никогда от него не слышала, произнес Леня, при этом не сводя глаз с Мельникова. – Это мужские дела.
– Не отойду! – вспылила мгновенно я. – Вы деретесь на глазах у моего ребенка!
– Нашего, – машинально поправил Мельников.
– Спасибо, что напомнил! – огрызнулась я, но слова о том, что Митя все это видит, кажется, несколько отрезвили обоих мужчин.
– Я надеюсь, ты меня понял, – процедил Леня, отступая на шаг.
Мельников ответил ему презрительным взглядом, после чего перевел взгляд на меня.
– Отойдем на минутку, – проговорил приказным тоном, от которого я мгновенно вспыхнула, возмутившись.
– Попроси получше, – парировала в ответ. – Ты мне больше не босс, чтобы мной командовать!
Его губы дрогнули в презрительной усмешке, и он отвесил мне шутовской поклон со словами:
– Сударыня, не будете ли вы так любезны уединиться со мной вон за тем деревом? Это достаточно учтивое приглашение для тебя?
Фыркнув на этот цирк, я оглянулась на Леню и извиняющимся тоном произнесла:
– Прости, это ненадолго.
Но тут встряла Лайма, которая все это время наблюдала за происходящим с возмущенно открытым ртом и хлопающими глазами, отчего ее длинные ресницы так колыхались на ветру, что казалось – еще немного и она на них же взлетит как Мэри Поппинс на своем зонтике.
– Я с вами! – заявила она, вцепившись в Мельникова.
– Нет, – веско произнес он, словно стену этим словом между ними поставил, и аккуратно, но твердо, отцепил ее пальцы от своего рукава, после чего кивком указал мне направление.
Я молча пошла за ним, не желая продолжать препираться при всем честном народе.
– Ничего не хочешь мне объяснить все-таки? – требовательно поинтересовался Мельников, когда мы остановились под деревом, щедро обвитым праздничными гирляндами.
Я удивленно вскинула бровь:
– А должна?
Бывший босс выразительно потер свою челюсть с подтеками крови, при виде которых мне вдруг захотелось протянуть руку и стереть с его кожи эти красноватые дорожки, но вместо этого я заставила себя запустить руки в карманы пальто. Подальше от ненужных искушений.
Мельников, тем временем, проговорил:
– По-моему, я этого заслуживаю.
– Удара по морде? – хмыкнула я в ответ.
– Объяснений!
Я передернула плечами:
– А каких ты хочешь объяснений? Ты позволил себе лишнее и получил за это.
– Лишнее, значит? – уточнил Мельников угрожающе, приближаясь ко мне и нависая над моей фигурой всей своей мощью. – Там, под омелой, тебе так явно не казалось!
– А ты предпочел бы, чтобы это я тебя ударила в знак протеста? – парировала насмешливо. – Извини, но я не практикую бдсм.
– Ты не ответила, – напомнил мне бывший босс, буквально прожигая взглядом.
– На что?
– Кто этот тип? Откуда он, черт его побери, вообще взялся?!
– По-моему, это не твое дело, – сказала холодно. – У тебя, вообще-то, тоже есть невеста.
– Так вот в чем дело? – жестко усмехнулся он. – Решила меня позлить?
Я воззрилась на него с неподдельным изумлением:
– Позлить? Я всего лишь хочу наладить свою личную жизнь! Которая тебя, между прочим, никак не касается!
– Ты – мать моего ребенка!
– И что с того? Я теперь должна жить, как монахиня? Черта с два, с меня довольно!
Последние слова едва ли не перешли в крик.
Мы оба вдруг замолчали, только зло, непримиримо, сверлили друг друга глазами. Наконец Мельников провел рукой по волосам и прервал паузу первым:
– Я просто не понимаю, почему ты так резко решила… наладить свою личную жизнь.
Я окинула его оценивающим взглядом, мысленно взвешивая то, что собиралась сказать. Затем спокойно заговорила:
– Потому что мне надоело ждать чего-то несбыточного. Леня всегда был рядом со мной, даже в самые худшие времена, и теперь я хочу ответить ему взаимностью. А значит – я не желаю между тобой и мной никаких контактов. Никаких поцелуев.
Я сделала паузу, потом продолжила также ровно:
– Сейчас я могу говорить об этом спокойно, потому что все в прошлом. Шесть лет назад я буквально с ума по тебе сходила, босс. То, что произошло на том свидании вслепую и случилось-то только потому, что мужчина в темноте напомнил мне тебя.
Я передернула плечами, словно признавала и презирала собственную глупость. Подняв на Мельникова твердый взгляд, добавила:
– Я не собираюсь наступать на те же грабли снова, Мельников. И быть твоим развлечением на стороне – тоже. Как ты сам заметил, я – мать твоего ребенка и хотя бы поэтому заслуживаю к себе уважения. И к своей личной жизни в том числе. Надеюсь, теперь тебе все ясно.
Расправив плечи и держа прямо спину, я пошла прочь от мужчины, который одним своим видом заставлял меня сомневаться в том, о чем сама же и говорила. Прочь, прочь, и еще раз прочь! Прочь от него и желаний всего того, чего он никак не мог дать.
Я угрюмо вел машину, полностью сосредоточившись на дороге. Рядом сидела застывшая Лайма, которую мне очень хотелось отправить восвояси на такси. Но, в общем и целом, невестушка совсем не была виновата в том, что ее жених (то есть, я) оказался с приданым.
Челюсть начинала побаливать. Наверно, стоило скататься к врачу и сделать рентген на предмет трещин и прочих повреждений, но сейчас
