Да и чёрт с ним.
44
Эля распахнула дверь в зал, и до этого приглушенная музыка, рванула на нас со всей своей клубной мощью и силой. В груди загудело от басов, и внутри шевельнулось ожидание веселья. Да, именно веселья. И мне сегодня обязательно будет весело.
Я редко бывала в клубах, но обычно по окончании сессии группа именно в подобных заведениях отмечала это событие. И кто я такая, чтобы отбиваться от коллектива?
Подруга уже приняла ту самую осанку клубной королевы, гордо вытянув шею и выпятив грудь. Я перебросила на плечо стоящие широким ореолом кудри и вошла уверенной походкой в зал за ней.
В темной, мерцающем неоновыми огнями помещении, только начинали собираться люди. Кто-то уже сидел за столиками, кто-то возле бара, несколько парней наблюдали за происходящим внизу, стоя на втором этаже и опершись на металлические перила балкона ВИП-зоны. Музыка играла относительно нейтральная, пока ещё не достигшая того уровня децибел, когда даже пульс подстраивается под неё.
Эллина оглядела пространство, а потом ухватила меня за руку и утащила к бару.
— Пошли.
Мы приземлились на высокие барные стулья и заказали по коктейлю. Эля повернулась ко мне спиной, слегка завалившись, вытянула губы трубочкой и настроила камеру. Сториз вышло отличным. Подруга рассказывала мне про фирму, на которой работает, жуткого босса-тирана и неудачную попытку его подката.
— О, злобные боссы — это прямо бич, — рассмеялась я.
В общем, мы прекрасно проводили время, и мне даже удалось ненадолго забыть о том тянущем узле в районе груди, что в последнее время совсем не хотел отпускать и лишь туже затягивался. А сегодня стал ощущаться особо явно. Только вот Эля время от времени поглядывала на экран своего смартфона, что жутко отвлекало. Но что поделать, у человека, наверное, активная сетевая жизнь.
И часа через полтора, когда мы приговорили уже по второму коктейлю, я поняла причину её повышенного интереса к голубому экрану.
— Привет, девчонки! — Белов вынырнул как чёрт из табакерки. — Заждались?
Эля состроила мне рожицу кота из Шрэка, а я смерила её взглядом королевы Серсеи. Но на что я могла злиться? Это меня нелёгкая принесла к ней без приглашения, а у человека, судя по всему, планы были на вечер.
— Судя по тому, что ты одна, Лисичка, не буду даже спрашивать, как семейная жизнь, — Валик улыбнулся на все тридцать два и подмигнул. Позёр, блин. — Я пойду выпить себе куплю, а вы подумайте, что вам заказать.
— Рыжик, прости-и-и, — Эллина снова подвела брови домиком. — Я тоже хочу милого, сладкого и очень обеспеченного мажорчика. А тем более, если он мне ещё и по-настоящему приглянулся.
— Эля, — я подкатила глаза к потолку, — дело твоё, конечно, но потом не говори, что я не предупреждала. Не жди от Белова верности до гробовой доски.
Но подруга, тряхнув тёмными волосами, бросила что-то типа «по ходу будем разбираться» и подозвала бармена.
После третьего коктейля и порции трёпа Белова, я стала ощущать в теле то лёгкое электричество, которое потрескивает и шепчет отправляться на подвиги, выкрутить ручку на тумблере веселья на максимум. Вообще-то, подобные вещи я всегда держу в узде, лишь слегка иногда приоткрывая им маленькую щелочку. Но сегодня я сделала открытие, что это электричество способно заставить ослабнуть тот чёртов узел в груди.
— Я хочу танцевать, — соскользнув с барного стула, объявила компании.
— Иди, рыжик, мы скоро к тебе присоединимся, — Эля подмигнула, а потом кокетливо улыбнулась Белову.
Я расправила пышную фатиновую полупрозрачную юбку, которую мне удалось вымолить у подруги, чтобы не сверкать уж слишком откровенным нарядом, и пошла на танпол, где народу стало в разы больше, чем в начале вечера. Музыка отдавала басами в груди, вызывая какие-то, наверное, очень древние рефлексы, когда движение и ритм вводили человека в подобие транса, заставляя искать решение своих проблем где-то на уровне подсознания. Я закрыла глаза и попыталась расслабиться, двигаясь в ритм. Мне было плевать на людей вокруг, я просто поймала волну и качалась на ней, растворяясь в ощущениях. Подружки по общежитию всегда говорили, что я не умею расслабляться, и когда-нибудь это доведёт меня до срыва. Что умение иногда отпустить вожжи никак не скажется на моих стремлениях и успехах. Наверное, они были правы. Слишком много самоконтроля. Настолько, что начинает кипеть кровь. Но сегодня я попытаюсь. Попытаюсь забыть о том ужасном противоречии, которое, стоит признаться, испытываю рядом с Должановым: обида, злость за растоптанное влечение и… само влечение. Сложно отрицать перед самой собой. Избитое, израненное, но оно всё ещё теплится где-то очень глубоко, захлопнулось в непробиваемой броне моей несбывшейся школьной мечты. «Я люблю её». Я слышала. Так он сказал на свадьбе Алине. Вот только поверить в это я ни капли не могу. Рома умеет бить прицельно и очень больно, и он знал, что той девушке это причинит страдания. Ко мне это не имело никакого отношения.
Внезапно на талии я почувствовала чьи-то руки. Чужие ладони прижались и поползли вверх к груди. Меня моментально выбросило из своих мыслей. Я дёрнулась и резко сбросила их, вздрогнув всем телом от непрошенных прикосновений.
— Ты чего такая вредная, рыжуля? — послышался над ухом насмешливый незнакомый мужской голос. — Недотрога?
Какой-то парень, вполне симпатичный и улыбчивый, сверкнул глазами, в примирительном жесте подняв руки.
— Может, я угощу тебя чем-то?
— Нет, на надо, — я прокричала сквозь музыку в ответ. — Извини. Я просто хочу побыть одна.
— Тогда ты выбрала не то место, Огонёк, — он пожал плечами беззлобно, без какой-либо издёвки, за что я была ему благодарна. — Но если что, я всё ещё здесь.
45
Парень махнул рукой, развернулся и растворился в толпе. Настроение танцевать у меня пропало. Я застыла среди танцующего моря людей, выискивая глазами у барной стойки Эллину и Белова. Заработал страбоскоп, превращая всё вокруг в рваные вспышки. Голова от эмоций и алкоголя начала немного кружиться, а потом мне пришлось зажмуриться, чтобы сморгнуть наваждение. Мне показалось, что в дверях стоял мой муж, глядя прямо на меня. Но когда вспышки прекратились, и по залу поползли цветные световые пятна, я снова решилась посмотреть туда, чтобы убедиться, что он мне просто привиделся. И охнула, когда поняла, что он действительно там стоит. Одет непривычно — в джинсы и светлый свитер. И хоть Рома стоял довольно далеко, я смогла заметить, что он невероятно зол: зубы сжаты, руки напряжены, а взгляд впился в меня.
У меня по телу прошла дрожь, и я, не отдавая себе отчёт, бросилась через толпу наутёк. Это всё Валик, наверное, это он сообщил Должанову, где я. И разве Роману не всё равно? Или перед обществом стыдно, что его жена по клубам шастает?
Но что-то мне всё-таки подсказывало, что дело совсем не в приличиях и мнении общества, а потому сердце стучало так быстро, а ноги несли в сторону запасного выхода. Что я буду делать, когда окажусь на улице в одном платье? Потом разберусь. Наверное. А пока мне хотелось просто избавиться от этого острого взгляда и электричества, которое волнами прокатывалось по моему телу под ним.
За сценой я нырнула в пустой коридор, здесь было слабое освещение, но впереди зелёным горела надпись «Выход». Туда мне и надо, а с причинами такой импульсивности я буду разбираться потом.
Но дойти до двери под надписью мне не удалось, потому что на запястье сомкнулись крепкие пальцы, а потом меня толкнули к стене. Мужские ладони тяжело опустились на стену возле моей головы, заключив меня в плен. Роман молчал. Смотрел в упор в глаза и молчал. А электричество стало невыносимым. Оно жгло и заставляло дрожать и дышать так глубоко, что голова кружилась уже не только от алкоголя. Я прижала ладони к шершавой стене в надежде, что это остановит головокружение, но это не помогло, потому что земля совсем ушла из-под ног, когда тёплые губы коснулись моих и забрали мой шумный вздох. Внутри всё заметалось, колеблясь, забилось между обидой и несбывшимся желанием. Память вспышками, как тот страбоскоп, подкидывала то кадры с его мягкой улыбкой и тихим «фенек…», то обезумевшие от страсти глаза и стену, о которую разбивались мои многократные просьбы прекратить.
