Он начинает присасываться, и я взвизгиваю.
— Итан Роберт Холт! Не смей ставить мне засос!
— Тихо. Мне надо сконцентрироваться, чтобы все получилось так, как надо.
— Итан!
Он вздыхает и сползает с меня, я смеюсь при виде внушительного стояка, сформировавшегося над его паховой областью.
— О, ну да, конечно! Смеешься над тем, что ты делаешь со мной, и потом обламываешь попытки показать другим парням, что ты моя. Вот так справедливость!
Я целую его и протягиваю руку под одеяло, указывая на его проблему. Он втягивает воздух, когда я обхватываю его пальцами и убираю одеяло, чтобы он мог наблюдать.
— Мы были в расставании больше года, — говорю я. — Если бы я хотела других парней, думаешь я бы не заполучила бы их?
Он дышит в ритм с моей рукой.
— Ты встречалась с Ником.
— Едва ли. У тебя не было причин для ревности.
Он прижимается головой к подушке.
— Он поцеловал тебя на той вечеринке. У меня еще как были причины для ревности.
— Да. Ну ты хорошенько отыгрался той ночью, не так ли?
— Боже, да. — Я не знаю, отвечает ли он на мой вопрос или реагирует на нарастающий ритм. Не имеет значения. Он закрывает глаза, и на этом разговор заканчивается.
Долгие минуты я наблюдаю за его лицом, пока доставляю ему удовольствие. Как он вообще может ревновать к любому другому мужчине, мне никогда не понять. Я понимаю, что у него есть проблемы из-за того, что его усыновили, а также из-за его послужного списка женщин, но как он в самом деле не понимает, насколько он невероятный?
Помню, когда я училась в старшей школе, моя подруга призналась мне, что ее парень не считает ее красивой. Я не могла понять этого. Когда ты любишь кого-то, этот человек должен казаться тебе красивым, неважно как он выглядит.
Пока я наблюдаю за лицом Итана, я понимаю, что он чувствует неуверенность из-за других парней, потому что он не любит себя достаточно, чтобы увидеть, насколько он поистине прекрасен.
В подтверждение моим мыслям, он выгибает спину и издает долгий стон, когда кончает, и в этот момент, он – самый красивый, сексуальный и восхитительный мужчина на этой планете.
Для меня, по крайней мере.
Доктор Кейт делает паузу, несомненно уловив мое нарастающее напряжение.
— Ты когда-нибудь разговаривала с Итаном о его проблемах с самооценкой?
Я потираю глаза.
— Нет. Совсем нет. — Мне стоило бы, но я не делала этого.
— Но ты подбадривала его время от времени?
— Да, но вероятно недостаточно.
— Двум людям с низкой самооценкой сложно оказывать друг другу достаточно поддержки. Как много усилий Итану надо приложить сейчас, чтобы заставить тебя почувствовать себя особенной?
Я сбилась со счета, как много раз он меня поддерживал с тех пор, как вернулся.
— Я понимаю вашу точку зрения.
— Итак, — говорит доктор Кейт, откидываясь на своем стуле. — Когда вы сошлись, был ли Итан готов к тому, чтобы ваши отношения были открытыми?
— Да.
— Что ты чувствовала по поводу этого?
Частично облегчение, но в основном…
— Это заставило меня нервничать. Я просто не была уверена, что этот раз будет как-то отличаться.
— Как насчет ваших друзей? Они оказывали поддержку или пытались предостеречь?
— Уверена, они все думали, что мы выжили из ума, но в то время, их осуждение было лишь малой ценой.
Чем ближе мы подходили к театральному корпусу, тем сильнее напряжение овладевало мной.
Все были свидетелями того через, что мы прошли с Итаном, когда впервые разорвали наши отношения. Когда они заметят, что мы снова вместе, я уверена, они подумают, что мы самые отъявленные идиоты на планете, потому что вновь пытаемся построить отношения.
И я бы не стала полностью отрицать это.
Итан сжимает мою руку.
— Ты в порядке?
— Ага. Все нормально. Что насчет тебя?
— Отлично. Никогда не было лучше.
Мы оба лукавим, и знаем это.
По мере того, как мы приближаемся к зданию, я вижу, что большая часть наших одногруппников столпилось около скамеек, болтая, смеясь и покуривая. Зои первая кто видит, что мы идем рука об руку. У нее открывается рот. Она толкает Фиби, и та поворачивается, что посмотреть. Всего через несколько секунд все уже не спускают с нас глаз.
— Привет, ребята, — говорю я, когда мы останавливаемся напротив них. — Хорошо провели лето?
— У меня было офигенное лето, — говорит Джек со своей коронной усмешкой. — Я сошелся с бывшей девушкой, которую бросил больше года назад, потому что я жалкий придурок, который никогда не переставал сохнуть по ней. Ой, подождите-ка, это же был ты, Холт, не так ли?
Все смеются, и напряжение спадает, и в кои-то веки я благодарна Эйвери за его длинный язык. Даже Итан улыбается.
Единственный человек, который не улыбается, это Коннор.
Ему не хватает секунды, чтобы отвернуться вовремя и скрыть свое неверие.
— Коннор был твоим другом?
Она склоняет голову в сторону.
— Почему у меня такое чувство, что с Коннором связано больше, чем ты мне рассказываешь?
Я опускаю взгляд. Из всех моих неправильных попыток забыть Итана, я жалею о Конноре больше всего.
— Он был нечто большим. После Итана, мы были… любовниками. Какое-то время.
Доктор Кейт издает понимающий звук.
— Любовники во имя мести?
Я киваю. Я все еще не понимаю, как я могла так обращаться с ним и при этом меня не поглотил стыд.
— Я так понимаю, ты порвала с ним? — спрашивает тихо доктор Кейт.
— Да. Я знаю, что причинила ему боль, но это было к лучшему.
— Но в театральной школе вы никогда…?
— Нет. Мы были просто друзьями. Я знала, что всегда нравилась ему, но…
— Ты была не заинтересована?
— Нет.
— Был ли Коннор обижен на это?
Я помню, какую поддержку мне оказал Коннор после разрыва, и как это изменилось после того, как мы с Итаном вновь сошлись.
— Похоже на то, но он никогда не злорадствовал по этому поводу. Он просто проявлял заботу.
— Уверена, Итан не оценил бы это.
— Нисколько.
Кто-то слегка прикасается к моей спине.
— Так ты серьезно приняла его обратно?
Это первый раз за весь день, когда Коннор разговаривает со мной. Я хватаю сэндвич и продвигаюсь вперед в очереди кафетерия.
— Все сложно, Коннор.
— И не говори.
Он хватает напиток и вливается в очередь сбоку от меня.
— Просто пообещай мне, что ты будешь осторожна. — Он косится на Итана, который сидит с остальной частью нашей группы. — Как только он начнет подавать тревожные знаки, уходи. Видеть то, как тебе снова причиняют боль будет… ну… это будет отстойно, понимаешь?
— Может, в этот раз все получится.
Он издает короткий смешок.
— Ага. Может.
Итан переводит взгляд в сторону, и когда он видит нас вместе, его выражение лица становится мрачным.
Коннор вздыхает.
— Почему у меня такое чувство, что нам с тобой больше нельзя будет быть друзьями?
Мы платим за наши заказы и направляемся к столику. Когда мы подходим, Итан встает и обнимает меня. Потом он целует меня, долго и проникновенно, прямо перед Коннором. Более чем очевидно, что он заявляет о своих правах словно прикрепляет к моей спине большой плакат с надписью: «Собственность Итана Холта» подобно накидке.
Коннор закатывает глаза и садится рядом с Зои. Итан садится и усаживает меня на колени.
Казалось бы, все остальные ничего не заметили, но на протяжении всего обеденного перерыва, тяжелое напряжение между двумя парнями по обе стороны от меня давит в самый центр моей груди.
Получается, конфликт между Итаном и Коннором обострился, когда вы сошлись?
