Я вздыхаю.
— Да. В смысле, они никогда не нравились друг другу, но по крайней мере, они притворялись.
— Ты ранее сказала, что «они все» думали, что вы сошли с ума? Кто еще не давал тебе покоя?
— Моя соседка, Руби.
— Ей не нравился Итан?
— Нет. Она видела через что я прошла в первый раз, и полагаю, что моя горечь передалась ей. Когда мы впервые сошлись, она была, можно сказать… терпеливой.
— Итан! Выходи из чертовой ванной! Ты возишься дольше, чем девчонка!
Руби колотит в дверь и раздраженно вздыхает. Сказать, что она недовольна тем, что мы с Итаном снова вместе, было бы преуменьшением.
— Почему твой чертов парень так долго моется в душе? — спрашивает она, плюхаясь рядом со мной на диване. — Ему вроде бы больше нет необходимости дрочить. Вы двое постоянно трахаетесь.
— Думаю, ему просто нравится долго принимать душ.
— Чертова Примадонна.
— Руби, будь вежливой.
— Я веду себя вежливо. Если бы я вела себя противно, то я пошла бы на кухню и врубила бы кипяток.
Ее лицо озаряет шкодливое выражение.
— Руби… нет.
Она смеется и бежит на кухню. Я слышу звук работающего крана примерно три секунды, прежде чем слышу мужской крик из ванной.
— Чертова проходимка!
Я вздыхаю.
Это все равно, что жить с детьми.
Итан появляется в дверях, с него стекает вода, полотенце обвязано вокруг его поясницы, выражение его лица подобно грозовой туче.
— Где она?
Руби высовывает голову из кухни.
— Кто? Я?
Он грозно смотрит на нее. Она мило улыбается.
— Прекрати быть занозой в заднице.
— Хорошо, как только ты прекратишь встречаться с моей лучшей подругой.
— Едва ли это одно и то же.
— Вот и неправда. Тот факт, что ты встречаешься с Кэсси – это огромная заноза в моей заднице.
— Привыкай.
— И сколько это продлится? До тех пор, пока ты не облажаешься и снова не бросишь ее? Мы сейчас говорим о неделях или месяцах?
Я стреляю в нее взглядом.
Итан сжимает челюсть и ничего не отвечает. Затем он направляется в спальню и хлопает дверью.
Злость Руби проходит в тот самый момент, когда моя вспыхивает.
— Какого черта, Руби?
— Прости, он просто… мне не стоило говорить это.
— Можешь дать ему передышку?
— Я не хочу, чтобы он снова причинил тебе боль.
— Ровно, как и я.
— И я знаю, ты думаешь, что он изменился или что-то там еще, но все это кажется слишком, блин, правильным. Я не доверяю ему. Ты сама-то доверяешь?
Самый сложный вопрос на свете, на который надо дать ответ. Мне хочется сказать «да», но я поклялась никогда ей больше не врать.
— Я не знаю.
Она кивает и подходит, чтобы обнять меня.
— Так я и думала. Давай я просто скажу так: если он снова причинит тебе боль, я заеду ему коленом по яйцам с такой силой, что они никогда больше не опустятся.
Я сжимаю ее.
— Если он причинит мне снова боль, я уж точно буду не против.
— Хорошо.
Мысли о Руби заставляют меня скучать по ней. Если бы не она и не Тристан, я бы превратилась в еще более жалкую психичку, коей уже являюсь.
— Руби все еще присутствует в твоей жизни? — спрашивает доктор Кейт.
— Не так много, как мне хотелось бы. — И я скучаю по ней каждый день. — Прямо перед самым выпускным, она забеременела. Ее парнем был австралийский бизнесмен, с которым она познакомилась летом перед последним курсом. Он сделал ей предложение, и после выпускного, они улетели жить в Сидней. Сейчас у них трое детей и они так счастливы, что даже тошно.
— Она знает, что Итан вернулся в твою жизнь?
— Да. Мы болтаем онлайн каждые несколько недель.
— Что она думает об этом?
Опаньки.
— Когда я рассказала, что я согласилась играть с ним в спектакле, она подумала, что я выжила из ума и выносила мне мозг добрые полчаса. Потом, когда я рассказала ей, что он извинился и хочет вернуть меня, она пригрозила мне, что запрыгнет на первый рейс аэропорта «Оз», чтобы выбить из меня всю дурь. Когда же я рассказала ей, как он проработал все свои проблемы и насколько изменился, она притихла на долгое время.
— А сейчас?
Я делаю глубокий вдох.
— Она рада, что я хожу к психологу, и насторожена по отношению к Итану. Очень насторожена, но она хочет, чтобы я была счастлива, и считает, что я должна заставить его прыгать через обручи, прежде чем принять обратно.
— Она верит в то, что он изменился?
Я качаю головой.
— Она сомневается.
— Почему?
— Потому, что один раз он уже убедил нас в этом.
Он направляется ко мне с самодовольным видом. Ну, более самодовольным, чем обычно. Сбоку от меня, Зои и Фиби таинственно притихли. Я поворачиваюсь и вижу, что они смотрят на него с открытыми ртами.
Мне трудно винить их. Каждый раз, когда я вижу, что Итан направляется ко мне, мир словно замедляется. У меня нет сомнений, что он точно так же влияет на других девушек.
— Боже, он такой горячий, — шепчет Зои под нос.
Возможно, это делает меня плохим человеком, но видеть, как Зои пускает слюнки по парню, чьи глаза смотрят только на меня, делает меня невероятно счастливой.
— Доброе утро, дружок! — говорю я чрезмерно громко.
Когда он доходит до меня, он шепчет:
— Доброе утро, подружка, — затем он прикасается к моему затылку и притягивает меня, чтобы поцеловать.
Все мысли о Зои и Фиби незамедлительно испаряются. Забыты абсолютно все мысли, которые не крутятся вокруг того, насколько прекрасны его губы.
— О, ради всего святого, вы двое! — говорит Эйвери сбоку от нас. — Я только что позавтракал, и мне совсем не нужно лицезреть это. Думаю, мне больше нравилось, когда вы были в врозь и весь день просто пассивно-агрессивно трахали друг друга глазами. Тогда определенно меньше мелькали языки. Уединитесь, черт побери!
Отличная идея, — говорит Итан. Он хватает меня за руку и уволакивает за собой по коридору в сторону гримерной, затем хлопает дверью и достает что-то из своего рюкзака.
Он протягивает это и говорит:
— С Днем Рождения!
Я удивлена, что он помнит. И рада. Я хотела, чтобы он запомнил и мне не пришлось бы ему напоминать. Как бы это жалко ни звучало, он прошел своего рода тест на вторую половинку.
После его слов, я с сомнением разглядываю вещь в его руках. Это выглядит так словно торнадо из бумаги и скотча угодило в нечто подобное прямоугольнику.
Он пожимает плечами.
— Да уж… фиговый из меня упаковщик подарков. Я пытался скрыть это от тебя, но… как есть.
Я улыбаюсь и разрываю упаковочную бумагу. Внутри оказывается старая и потрепанная копия книги Итана – «Изгои».
— Ох, ого! — Знание того, какую ценность эта книга имеет для него, вызывает ком в моем горле. — Итан…
— Подожди, — говорит он и открывает лицевую часть обложки. — Смотри.
На титульном листе написано:
Для Кэсси, на ее 21-ый День Рождения. Итан сказал мне, что ты очень особенная молодая леди. Я надеюсь твое будущее такое же яркое, как и солнце. Оставайся лучезарной.
С самыми теплыми пожеланиями, С.Э. Хинтон.
— О, Боже! — Я поднимаю взгляд на Итана. Его самодовольство сейчас прямо-таки зашкаливает. — Ты попросил ее подписать это для меня?
Он кивает.
— Написал ей на почту летом. Она была очень добра и согласилась подписать. Я отправил ей эту книгу спустя несколько дней, и она отправила ее обратно в течение недели.
— В течение недели? Но… мы даже еще не сошлись тогда.
Он затихает, смущенный тем, что только что выдал себя.
