Я была уверена, что никогда больше его не увижу. Потому что никогда бы не поставила себя в ситуацию, рискуя увидеть его снова. Вот ради чего была вся эта фиктивная свадьба. Убедиться, что я больше никогда не окажусь с ним на одном континенте.
Когда я позволяла себе думать о нем, меня охватывал страх, что он выполнит свое обещание убить меня, когда я видела его в последний раз, в день, когда получила развод. Но время шло. Много времени. И я поняла, что у него не хватит мотивации разыскивать меня по всему миру исключительно для того, чтобы убить. Он хотел напугать меня. Жил за счет этого.
Сейчас он едва существовал для меня. Я никогда полностью не забуду шрамы, которые он оставил в моей душе, но они уже не пульсировали так, как раньше.
Так что да, я была чертовски шокирована, открыв дверь и увидев его стоящим там спустя десять лет.
На самом деле, я была так удивлена, что не поступила разумно, например, не захлопнула дверь у него перед носом и не пошла за пистолетом, который Кип держал в прикроватной тумбочке. Пистолет, из-за которого мы поссорились, потому что мне не нравилась идея находиться в доме с оружием.
Прямо сейчас мысль о том, что я нахожусь в доме с оружием, казалась чертовски утешительной. Или это было бы так, если бы я пошла за ним.
Я просто стояла там, ошеломленная. Как гребанная идиотка в фильме ужасов.
Что дало Эммету возможность, в которой он нуждался, чтобы толкнуть дверь с такой силой, что я чуть не упала, прежде чем спохватилась. Очевидно, пренатальная йога, которой я занималась каждые несколько дней, в чем-то помогла.
Я, возможно, выскочила бы за дверь, чтобы убежать, если бы Эммет не схватил меня за плечо и не втащил обратно в дом.
Моя реакция на страх еще не достигла пика. Я не могла до конца поверить, что он здесь, в моем доме. Тело не слушалось. Что чертовски ужасно, потому что мне нравилось думать, что моя реакция «дерись или беги» немного лучше.
Только когда мы оказались на кухне, я пришла в себя, чтобы оттолкнуть его и отойти как можно дальше. Я обогнула кухонную стойку, стоя спиной к французским дверям, ведущим на террасу.
Эммет, к удивлению, позволил мне это сделать, хоть и остался между мной и входной дверью.
Мое сердце бешено колотилось в груди, беспокойство и страх скручивали тело. Я попыталась вспомнить, куда, черт возьми, положила свой телефон. Кип читал мне лекцию о том, чтобы я всегда держала его под рукой, если случится какая-нибудь чрезвычайная ситуация, когда я буду одна. Что случалось нечасто.
Я ругалась с ним из-за этого, потому что теперь, когда приближался срок родов, со мной почти всегда кто-то был, и потому что мой чрезмерно заботливый муж звонил, писал смс и приходил домой по несколько раз в день, чтобы «проведать меня». Сейчас я чувствовала себя невероятно глупо из-за того, что была такой упрямой.
Но жизнь с таким мышлением не помогла бы мне в этой ситуации. Кип мог войти в дверь в любую минуту. Он, вероятно, так и сделал бы. Кто-нибудь придет.
Но я не могла на это положиться. Сила. Я должна изобразить силу.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила я, запрокидывая голову и глядя ему прямо в глаза.
Он сильно постарел. Придурки, как правило, стареют. Он, все еще красив, в том непринужденном стиле «мальчика-серфера, который так и не повзрослел». Темные растрепанные волосы, загорелая кожа, гладкое и дорогое на вид поло. Мускулистые руки и ухоженные ногти. Но глаза… Они выдавали его. Они были пустыми. Бездушными.
Эти глаза были сосредоточены на моем теперь уже большом животе.
— Мой муж будет дома с минуты на минуту, — сказала я ему, стараясь, чтобы это прозвучало непринужденно и без испуга.
Но я именно такая.
Чертовски напуганная.
Я беременная, без оружия, в доме наедине с мужчиной, который бил меня по лицу, когда мы в последний раз были наедине.
Я уже не та женщина, какой была тогда, но также достаточно умна, чтобы понимать, что нахожусь в серьезном невыгодном положении.
— Твой муж, — повторил он, причмокивая губами. Он говорил тихо, стоя неподвижно. Слишком, блять, неподвижно.
Я знала эту энергию. Мое тело научилось бояться этой энергии, знать, что вскоре последует боль.
Эммет оглядел кухню, его взгляд упал на фотографию в рамке со дня нашей свадьбы, которую прислала мне Нора и которую я распечатала несколько недель назад. На ней были мы, целующиеся. Руки Кипа сжимали мое тело, и казалось смешным думать, что мы когда-нибудь сможем держать руки подальше друг от друга.
Ледяной взгляд Эммета вернулся ко мне, и мой желудок сжался.
— Твой муж — причина, по которой я потерял свой бизнес, свою жену и чуть не попал в гребаную тюрьму, — выплюнул он, в его тоне сквозила ярость.
Я удивленно моргнула. Неужели Кип сделал это? Я видела выражение его лица, когда он узнал о моем прошлом. Я бы не удивилась, если бы он пролетел через весь мир, чтобы убить Эммета.
Он этого не делал.
К счастью.
Я не хотела, чтобы Кип делал это для меня.
Такого рода вещи, казалось, не соответствовали ему. Я даже не знала, были ли у него такие связи, чтобы осуществить нечто подобное. Но не могла этого исключать. Кип полон сюрпризов.
Я расправила плечи и с вызовом встретилась взглядом с Эмметом.
— Я уверена, что из-за самого себя ты потерял бизнес, жену и чуть не угодил в тюрьму, — выпалила я в ответ, звуча намного увереннее и бесстрашнее, чум чувствовала. — Карма иногда работает медленно, — я наклонила голову, рассматривая его. — Хотя, если бы она работала, тебя бы раздавил автобус или что-то в этом роде, и ты доживал бы свою загробную жизнь как навозный жук.
— Ты болтливая сука, — прорычал он.
Ладно, как бы хорошо это ни было, я на мгновение вернулась к старым привычкам. К Фионе до беременности. Которая могла отчитывать придурков, известных своей жестокостью, потому что могла позаботиться о себе.
Фиона до беременности не боялась побоев.
Потому что была только я.
Теперь я не одна.
Я положила руку на живот.
Ошибка.
Взгляд Эммета переместился туда.
— Это мой ребенок, — он указал на мой живот. — Ты должна была родить мне ребенка.
Паника охватила меня от собственнических интонаций в его голосе. Не просто паника. Ярость. Абсолютный неприкрытый гнев при мысли, что он может претендовать на владение моим телом, тогда или сейчас.
— Я ничего тебе не должна, придурок, — выплюнула я. — Я никогда не принадлежала и не буду принадлежать тебе.
Он двигался быстрее, чем я ожидала.
Очевидно, он пришел сюда не ради чашки чая и печенья, чтобы вспомнить старые времена. Его мотивы были злонамеренными. Но я планировала задержать его, надеясь, что Кип может ворваться в дверь. Или Каллиопа. Любой из них вытер бы пол моим бывшим мужем.
Не очень надежный план, но мои возможности были ограничены. У меня не было никакого оружия в пределах досягаемости, он стоял между мной и входной дверью, и я все еще понятия не имела, где мой гребаный телефон. Я была почти беззащитна, но не хотела показывать этого. Притворяйся, пока у тебя не получится.
Я тоже двигалась, но медленнее, чем обычно. Поэтому, ему удалось схватить меня за волосы и попытаться ударить лицом о столешницу.
На этот раз у меня не было запоздалой реакции. Мой инстинкт самосохранения, наконец, сработал, и ярость на этого засранца потекла по венам.
Я откинулась назад, врезалась в его тело. Развернулась, морщась от боли в боку от быстрого движения, и, не колеблясь, ударила коленом прямо ему по яйцам, удовлетворенная его стоном боли и тем, как он рухнул на пол.
Раздалось шипение и еще один стон боли от Эммета, и я оглянулась, увидев Бу на полу, колотящего по нему лапами, пока он не отправил его в полет одним движением руки.
Я закричала, беспокоясь за питомца, но у меня не было времени пойти и спасти его, не сейчас, когда Эммет уже сориентировался.
Я выскочила через двери на терассу, тяжело дыша, острая боль в боку превращала каждый вдох в мучение.
