Проглатывает слезы и, вытерев рукавом глаза, командует, снова превратившись в сталь: – Эйприл, собирай вещи.
Август
– У тебя есть какие-нибудь вопросы? – спрашивает назначенный штатом адвокат. Я вижу, что его ни на йоту не волную ни я, ни то, что случилось. Но молчу и качаю головой только из-за того, что сам хочу поскорее выбраться из этого места. Наручники впиваются в запястья, и все, о чем мечтаю, – поскорее от них избавиться.
– Это ордер на твое имя, Август. – Адвокат кладет на стол передо мной бумагу, тыча в нее пальцем, будто я разучился читать. – Запрет на приближение.
Это все какой-то сумасшедший дом.
– Ты же понимаешь, учитывая прежние тяжбы между вашими семьями, суд сочтет любой твой выпад в их сторону местью? Поэтому, если не хочешь снова оказаться за решеткой, тебе нельзя его нарушать. Никогда.
Я молча втыкаю в стену.
– Тебе запрещается звонить, писать сообщения, связываться с кем-либо из них любым образом, – эти слова, как гвозди, что с треском забиваются в крышку моего гроба. – И приближаться более чем на пятьдесят футов 15. Ясно?
– Кристально, – подхватив запечатанную штампом штата бумагу, хриплю я.
– Тогда выметайся отсюда, за тобой приехали.
Дверь открывается, и я под конвоем шагаю по серому коридору. На выходе с меня наконец снимают наручники, возвращают ключи, портмоне и мобильник. Я включаю экран. Сорок один пропущенный. Все от Джулс. Ни одного от Анны.
– Давай, топай, – подталкивает в спину коп. Я открываю дверь и от яркого света зажмуриваюсь.
У машины уже ждет Ли. Не знаю, по какой причине, я ожидал увидеть кого угодно, только не его. Первая мысль, которая приходит в голову: откуда деньги на залог? Это ведь бешеная сумма. Но единственное, что Ли произносит:
– Че так рука разбита? – Я сглатываю. – Ей богу, вдалбливаешь ему в голову, вдалбливаешь, а он все как школьник. Пальцы не вывихнул?
Я поднимаю кисть, показательно сжимая и разжимая кулак. Вроде все целы. Если бы где-то треснуло, за ночь опухло так, что не прикоснешься.
– Вот и чудно, – хлопает по плечу Ли. – А теперь садись в тачку и поехали.
– Куда? – глупо спрашиваю я.
– Домой, – отвечает он, заводя машину.
И только когда мы сворачиваем на другую, не мою улицу, я осторожно произношу:
– Ли?
Но ответом служит лишь тишина. Неприятное предчувствие внутри сворачивается все сильнее.
– Добро пожаловать в Ржавый город, – в сотый раз приветствует надпись на кирпичной пятиэтажке. – И постарайтесь не просрать собственную жизнь.
Часть вторая. Ржавые чувства
По узкому коридору исправительной колонии Дергем шёл человек. На его лице желтели синяки, волосы были стянуты на затылке в тугой пучок, а грубые ботинки отбивали от бетонного пола ровный ритм.
– Тобиас Олридж, – произнес он негромко, и решетчатые двери отворились, чтобы через пару секунд запереть его в комнате с тем, кого он никогда не хотел бы увидеть снова.
Флуоресцентные лампы на потолке светили белым светом, как в больнице, но в то же время иначе. Это место уж точно ни с чем не спутаешь, подумал Тобиас и перевёл взгляд на мужчину. Тот сидел за столом, сложив скованные наручниками руки, явно не получая от встречи удовольствия. За него говорили глаза. Точно такие же были у его сына. Точно такие же унаследовал Ноэль. Анна называла их океанами. Необузданными, дикими. Но в глазах этого мужчины давно наступил штиль. Даже их цвет словно выгорел, превратившись из когда-то насыщенного синего в выстиранный, как тюремная роба.
– Твой сын за решеткой. – Произнес Тобиас, так и продолжая стоять. Словно показывая, что не расположен к долгим беседам. Он говорил негромко. От того этот разговор выглядел еще более угрожающим. Как затихающий перед грозой лес, наполняющийся потрескивающим электричеством. – И если ты не хочешь, чтобы он закончил, как ты, то примешь моё предложение… В ответ я прошу лишь одного. Чтобы ты перестал настраивать против меня свою дочь. Даю тебе ровно один звонок, чтобы убедить ее. И завтра же твой сын будет на свободе.
Глава 1. Анна
Месяц спустя…
– Передай соль.
Я протягиваю солонку Тобиасу. Несмотря на то, что мы отмечаем день рождения Эйприл, все за столом молчат. Наверняка помнят, как мы праздновали его, когда жили рядом. Мы с Джулс тогда напекли целую гору печенья в виде зверюшек и наварили разноцветного желе, разлив его по формочкам. Миссис О’Доннел украсила дом цветами. Сплела из них венки и надела нам на головы. В тот год я представляла, как будто Эйприл и Джули были моими сестрами.
Сегодня мы сидим за столом почти тем же составом, но от мысли, кто мы теперь друг другу, я каждый раз сильнее стискиваю зубы. Джулс нас ненавидит. Даже не смотрит в нашу с Тобиасом сторону, не произносит в наш адрес ни слова, как будто мы не существуем вовсе. Эйприл же, стараясь поскорее разделаться с ужином, запихивает в рот пюре с салатом, залипая в телефон. Изредка лишь раздается стук столовых приборов о тарелку.
Этот сервиз из белого фарфора с золотой каемкой по краю – подарок родителей Лин на свадьбу. Удивительно, что она его не забрала. Узнав, что Тобиас вернулся от родителей с другой женщиной и ребенком, Лин бежала так, что даже собственные вещи оставила. В первый же день Джули демонстративно собрала их в прозрачный пакет и выставила у комнаты Тобиаса, словно памятник.
– Передай обратно, – просит Эйприл.
И я протягиваю солонку теперь уже ей. Да, я разве не говорила? Мы живем все вместе. В Северной Каролине. Тобиас пишет диплом. Джули устроилась на работу, но куда, никто из нас не имеет понятия – она работает сменами. Я оканчиваю школу в Чапел-Хилл. К сожалению, с «Вудсайд Хай» пришлось распрощаться.
Убедить Майкла оказалось не сложно. Понадобилось всего одно слово: «Август». И пусть никто, корме Джулс, истинных причин моего побега не знал, этого оказалось достаточно. Больше об этом мы с Джули ни разу не заговаривали. С Эйприл же поладили весьма неплохо. По большей части благодаря тому, что жить нам приходится в одной комнате.
В квартире Тобиаса всего две спальни. Первую занимает он. Вторую – мы с Эйприл. Джули же, не найдя иного места для сна, кроме кровати брата, притащила с какой-то распродажи раскладушку и устроила себе отдельную комнату там, где раньше была кладовка.
Почти полдня они с Эйприл выносили оттуда коробки, перетаскивая их на кухню, пока не освободили полностью. Раскладушка встала от стенки до стенки, и если чуть пригнуться, заходя, можно даже не цеплять макушкой потолок. Тобиас смотрел
