определенно так же пафосна и сисяста.
Девушка настолько стереотипна, что Руслан, успевший набрать баллы, сейчас стремительно падает в моих глазах. Я смотрю на эту потенциальную жительницу Рублевки во все глаза. Ей бы хотелось идти грациозно, и я не сомневаюсь, что для таких девушек двенадцатисантиметровые шпильки, как для меня — балетки, но кривой и косой участок, поросший травой, делает все ее передвижения уморительным зрелищем.
Она бросает взгляд на Руслана, а потом в упор смотрит на меня. И происходит ЭТО. Жертва гламура вонзает ногтищи-стилеты в загривок Русика, притягивает к себе и впивается в его рот огромными губами. Я отвожу глаза, но все равно продолжаю подсматривать. Поцелуй такой затяжной и глубокий, что складывается впечатление, что она из Руслана то ли душу, то ли жизнь высасывает. Злорадно подмечаю, что парень не очень-то и отвечает. Демонстрация силы. Показывает мне, что имеет на него все права.
Идут ко мне. Ее круглые «мячики» подпрыгивают, а он красный как рак, а по губам размазана розовая помада. Я торопливо повязываю парео над грудью, но это не спасает от ее презрительного взгляда.
— Нара, это…
Я вижу, как шевелятся его губы, но больше ничего не слышу. Нара? Он назвал меня Нарой при этой любительнице филлеров? Эти маленькие пикировочки только наши с ним? Семейная причуда.
— Ну и дыра, — произносит она, едва шевеля розовыми «варениками».
Руслан багровеет и смотрит на нее зло. Это первый раз, когда я вижу злого Руслана. Мне нравится. Этакий злой секси-волк. Рисую этот образ в голове. Я бы сделала это углем и мелом. Было бы контрастно и чувственно. Улыбаюсь.
— Как насчет ужина? — предлагаю я.
Я ведь такая хлебосольная хозяюшка, правда ведь? Вовсе нет. Просто у меня только что появился хитрый план, как поквитаться за «дыру».
— Давай, хорошая идея, — говорит Руслан, улыбаясь мне. Это моя улыбка. Для нее — только злой взгляд.
— Отлично! Тогда поможете мне? — спрашиваю елейным голоском.
— Конечно — уверяет Руслан, берет свою «куклу» за руку, и мы идем к летней кухне.
Я передвигаюсь легко, и ноги у меня не кривоватые. Ну почему я постоянно себя с кем-то сравниваю? И почему меня вообще волнует, с кем он гуляет?
Я ставлю на стол ведро с карасями. Они еще живые и слабо бьют хвостиками, баламутя воду. Мама попросила купить. Собралась завтра снимать дачную готовку.
— Кристина, помоги, пожалуйста, почистить.
— Ты офонарела? — накидывается она на меня. На то и расчет. — Ты хоть знаешь, сколько стоит мой маникюр? Я не прикоснусь к этой вонючей рыбе! — орет блонда на меня, а потом и ему достается: — Руслан, зачем ты привез меня в дом к этим нищебродам?
Руслан мечет молнии глазами. Сейчас что-то будет! А я стою как херувимчик, хотя, по сути, специально заварила эту кашу.
Он молча хватает пассию за руку и тащит прочь из кухни. У машины она отвешивает Руслану хорошую оплеуху, а потом они просто орут друг на друга. Я не слышу слов, но ссора выглядит ожесточенной.
Вот опять. Радость смешивается с виной. Я рада, что уделала её, но вот Руслан, вроде как, и не заслужил. Выхожу и иду в противоположную сторону. Мне так хочется написать Девятому. Но что я скажу? Что мне не безразличен будущий сводный брат? Или что я бешусь при виде его жуткой девушки?
Скидываю шлепанцы и бегу прочь. Ноги сами знают дорогу. Ведет она к сказочному пруду, поросшему кувшинками.
Скидываю шлепанцы и бегу прочь. Ноги сами знают дорогу. Ведет она к сказочному пруду, поросшему кувшинками.
Сажусь у воды и начинаю дергать нежные белые цветы с желтым центром. Вплетаю их в клочки травы, как делала в детстве, когда играла в королеву фей. Я так много времени провела здесь. И плавать тут научилась. Короную себе венком, сдергиваю парео и медленно захожу в воду. Она теплая и пахнет тиной. Меня нежно укутывает лягушачье кваканье и стрекозий стрекот.
Позволяю воде забрать все горести и вымыть горечь, что заволокла душу. Мне так одиноко последнее время. Мама совсем позабыла обо мне из-за свадебных приготовлений.
Я медленно плыву по небольшому пруду, который в детстве казался океаном, а сейчас — чуть больше детского «лягушатника».
— Мне никто не нужен! — бормочу себе под нос.
Чем больше убеждаю себя, что я достаточно взрослая, чтоб не цепляться так за мамину юбку, и вполне счастливая, чтоб не тосковать так по папе, тем большей жалостью к себе проникаюсь. Я поднимаю глаза и смотрю в небо, которое стремительно закрашивается прусским синим, и ору во всю силу легких и голосовых связок, пока не остается ничего кроме шепота и слез, которые больше нельзя трамбовать внутрь себя.
Меня обдает водой и даже немного притапливает с головой. Такое чувство, что рядом со мной кинули огромный валун или взорвали петарду. Оборачиваюсь и вижу рядом с собой встревоженное лицо Руслана. Принесся меня спасать? Суперслух? Он же не мог услышать меня из дома.
— Ты в порядке? — подплывает поближе и касается моей талии. Крепко держит на всякий случай.
Мне хочется пойти ко дну, как сделал Лео из "Титаника". Как же стыдно! Плаваю тут в венке и ору на всю округу.
— Все хорошо, — говорю, молясь о том, чтоб его рука подольше оставалась на моей коже.
— Ты кричала. Мышцу свело? Или что?
— Нормально все, — огрызаюсь я и плыву к берегу.
Он плывет за мной. Я внимательно осматриваю берег в поисках его пассии. Хотя, что это я? Фифа на шпильках не пойдет к какому-то пруду с кувшинками и лягушками. Может, поймать парочку и выпустить перед ней? Плохая идея. Нельзя издеваться над животными.
Выбираюсь на берег вся в тине и грязи и усаживаюсь у воды. Мне так холодно, что зуб на зуб не попадает. Вытаскиваю из волос остатки венка, который полностью развалился. С ним выдергиваю и шпильки, и мокрые волосы облепляют плечи. Уверена,
