глядя, как парень, с которым приняла решение связать дальнейшую жизнь, пожимает руку другому. Тому, о ком столько лет мечтала забыть. «Разве бывают такие совпадения?»
Медленно подойдя, Тобиас скользнул по мне взглядом, задержавшись чуть дольше, чем полагается правилами приличия. «Бывают все-таки». А потом покачал головой и ухмыльнулся. Наверняка тоже подумав о том, какое у жизни садистское чувство юмора. Почему-то я ждала, что он воскликнет: «Вот так сюрприз! Да мы ведь давно знакомы», но Тобиас лишь протянул руку, представляясь, словно впервые меня видел.
– Джули, – сухо ответила я, пожимая его ладонь, но он наклонился и, не отрывая взгляда, поцеловал мои пальцы. Взгляд против воли зацепился за его губы. Четко очерченные, с едва заметными ямочками в уголках. Воспоминания, связанные с ними еще не растворились среди течений рек памяти. И я невольно сделала шаг назад.
– Не будь, как обычно, засранцем! – выкрикнул кто-то.
Парни рассмеялись. Наверное, это была хорошая шутка. Я же в тот момент поняла, что, если прямо сейчас не уеду, сославшись на что угодно, просто не выдержу этот уикенд. Каждый жест, каждая улыбка причиняла жуткую, тупую и непреходящую боль. Возвращающую в наше общее прошлое, от которого остались лишь воспоминания. Выгоревшие. Блеклые. А сейчас увидела – и все заискрилось вновь.
Вот только тогда он был совсем мальчишкой. Вечно лохматым и непричесанным, играющим свои жуткие песни и таскающим десять пар абсолютно одинаковых черных джинсов. Колющим фисташки боковым резцом и считающим фильмы Тарантино лучшим, чем может гордиться наша страна. А сейчас он совсем другой. Выше, мужественней, взрослее. И я больше не знаю, что скрыто у него под рубашкой. Та же ли там душа?
Но самое страшное, что я хотела узнать. А этого делать было нельзя катастрофически.
– Детка, помоги девчонкам, заодно познакомитесь, – предложил Бен и вместе с другими парнями отправился ставить палатку. Ту самую, в которой я сегодня решила перевести наши отношения на новую ступень, а теперь только и думала о том, как бежать.
Девчонки смеялись и болтали, но я не слышала, о чем. Только когда кто-то дважды позвал по имени, обернулась.
– Ты приехала с Беном? – приветливо спросила невысокая девушка-азитка и протянула пластиковую чашку с овощами. – Нарежешь? Нож там, в синей сумке.
– Да, мы вместе, – выдавила я из себя, хотя все внутри твердило: «Ложь». Происходящее буквально пропиталось ею.
– Тоже на юридическом? Не видела тебя.
– Нет, я учусь не там.
Я не уточнила, что не учусь нигде. Все равно этот разговор – банальная вежливость. К тому же мой мозг уже принялся сочинять дерзкие ответы в нашей с Тобиасом не состоявшейся беседе. Голливудские сценаристы бы позавидовали.
– Никогда не ночевала на свежем воздухе?
– Что? – переспросила я рассеянно.
– Просто ты будто нервничаешь, – улыбнулась девушка. – Я тоже в первый раз переживала. Обычно предпочитаю спать дома, а тут воздух, океан, звезды и десяток незнакомых людей. Целое испытание для такого интроверта, как я.
Не то, чтобы я тоже была интровертом, поэтому прошептала:
– Да уж… То еще испытание…
– Тебе понравится. Они милые. Хотя и ведут себя иногда, как дети. Кстати, я Лин, – протянула она руку, но тут же убрала, посмеявшись своему жесту.
– Джули, – ответила я.
– Я знаю. Бен много о тебе рассказывал. Закончила?
Краткий кивок.
– Тогда идем, покажу тебе наш костер.
И зашагала по песку так легко, словно не касалась его, а летела как чайка. Почему-то мне захотелось назвать ее именно так.
– Вон там ваша палатка, – указала она рукой.
– А ты, вернее твой…
– Нет, я одна. Не все здесь парами, увы. Хотя меня Тобиас позвал, но я почти никого не знаю, только второй раз приехала, – и вдруг бросила такой тоскливый, одинокий взгляд, как у побитого щенка, в сторону моего бывшего, что внутри поднялась желчь. Не хватало только подружиться с девицей, пускающей на него слюни. Но в следующую секунду дело стало еще хуже. Потому что из палатки вышла еще одна девушка, и теперь я смогла увидеть четко – у Лин нет шансов, потому что уже есть та, кто считает Тобиаса своим.
Стало тошно. Стало душно. Хотя в лицо и дул океанский ветер. Я представила минимум три способа убийства. Подобрала четыре десятка обидных прозвищ для этой девицы, тощей, словно доска. В итоге прошла меньше чем за час все стадии смирения, повторяя: «Отпусти…» – потому что больше всего хотелось забиться куда-нибудь в угол и плакать. Но плакать я бы не стала. Хватило с меня предыдущих лет.
Когда на пляж опустились сумерки, все расселись вокруг разведенного из собранных веток костра. Слева примостилась Лин, решившая прибиться ко мне – может, одно разбитое сердце на расстоянии другое чувствует? Справа уселся Бен, и мне бы к нему ближе пододвинуться, но почему-то именно в этот момент не захотелось.
– Держи, – протянула Лин кружку с горячим кофе. «И вместе с первым глотком проглоти невыплаканные слезы», – мысленно добавила я.
Девушка Тобиаса в отличие от нас, завернутых в простые хлопковые шмотки из Таргета 18, вышла в легком коротком платье. Широко улыбаясь, поцеловала Тобиаса в щеку, прижалась к его плечу и принялась что-то тихо рассказывать. На самом деле, никакая она не доска. Красивая и высокая. Просто стройная настолько, что даже тазовые косточки сквозь тонкое платье просвечивают. И совершенно, безоговорочно не похожа на меня. Волосы светлые. Глаза наивные, распахнутые. Запястья настолько тонкие, что кажется переломить можно двумя пальцами. Я никогда не была такой. Даже в шестнадцать моя грудь была оформившейся, а бедра округлыми. Когда-то Тобиас говорил, что это самая красивая форма из всех, потому что в точности напоминает гитару. А что же теперь? Либо он разлюбил музыку, либо слова те были чистым враньем.
Девушка снова потянулась к Тобиасу.
– Не трогай его, не трогай, – как завороженная повторяла я, глядя, как она гладит его по груди, так и намереваясь скользнуть под рубашку. «Тебе не больно. Нне больно». Но почему же тогда мне плохо настолько, что едва получалось дышать.
– Джулс, все в порядке? – Рука Бена опустилась на мое плечо, притягивая к себе.
– Просто немного замерзла, – соврала я. Хотя огонь горел рядом.
– Иди ближе, согрею.
Он накинул на меня свою толстовку и поцеловал в висок. Этот жест не остался незамеченным Тобиасом. И я специально натянула ткань повыше, закутываясь в нее, как в кокон.
– Рич, ты взял гитару? – выкрикнул кто-то.
– Надеюсь, он ее забыл, – тихо прыснула Лин, чтобы никто не услышал.– Ричи так себе музыкант, – шепнула она. Я хотела спросить, почему не играет Тобиас, но уже
