ZIMMA.
— Данил Александрович задержится! Пожалуйста, не беспокойте его, — отвечаю ей.
Боюсь, что он бросится за мной в погоню, если проснется. Но в то же время, уходя, еле-еле передвигаю будто налитые свинцом ноги.
Выдыхаю я только на улице, удачно поймав проезжающее мимо такси.
Домой!
Антонина
Первые пару дней я тревожно вздрагиваю от шума паркующихся неподалеку машин, и звука открывающихся рядом дверей.
Мне кажется, что Данил вот-вот отыщет меня дома или на работе, или даже где-то во время встречи с подругой в торговом центре, чтобы устроить хорошую взбучку. Закатить душевный скандальчик. Почертыхаться власть. Ах да, и схватить в охапку в справедливом негодовании, чтобы потом…
Но ничего этого не происходит.
Ни через день, ни через два, ни через неделю. Он не только не ищет меня, а даже не звонит. Не пишет смс. Ничего абсолютно.
Я могу врать кому угодно, только не себе, что не жду этого и, уж тем более, не желаю. Желаю, конечно. А еще, я поступила не очень красиво!
Если бы только можно было повернуть время вспять, я бы непременно дождалась его пробуждения. Сейчас я почти уверена, что мы смогли бы спокойно обсудить все вместе.
Однако история, как известно, не терпит сослагательного наклонения, и мне не остаётся ничего другого, кроме как сожалеть и ждать. Ждать, сохраняя независимый вид.
Терзаясь тоской, звоню дяде Ване, но там тоже глухо — Данил не объявлялся.
Он вообще жив ли, задаюсь я в какой-то момент вопросом.
Узнаю окольными путями, что да, жив и здоров. Можно сказать, процветает и здравствует, активно занимаясь творчеством. От души отлегает немного — от души, но не от сердца.
Как мне забыть этого пацана?!
Рабочий телефон давно мигает вызовом по внутренней связи, волей-неволей вырывая меня из потока тягостных дум.
К счастью, материал по интервью давно готов и даже отредактирован моими более опытными коллегами.
— Тонечка, зайдите к Коре Валерьевне! — раздаётся щебечущий голос секретарши в трубке.
Схватив папку с распечатанными материалами по текущим заданиям, и с гвоздем нашего номера — интервью с ZIMMA, в том числе, я спешу к начальнице. Если она оставит положительную резолюцию на этом документе, интервью немедленно отправится в номер.
Под моей фамилией и без соавторов, впервые, осознаю вдруг с журналистской гордостью. Надо будет тогда переслать этот выпуск родителям!
Хотя нет, не стоит, тут же передумываю я, представив скептическое выражение лица дяди Вани.
Однако в кабинете Коры Валерьевны меня ожидает сюрприз. Вернее, даже не сюрприз, а новость, которая просто ошарашивает.
Начальница не спрашивает меня об интервью или прочей работе. Вместо этого с улыбкой сообщает:
— Антонина Сергеевна, а у нас тут новый эксклюзив от ZIMMA! Традиционно, приглашены вы для получения материала.
Обомлев, я улыбаюсь тоже, но уже в следующую минуту моя вполне искренняя улыбка меркнет. Потому что она добавляет:
— В эту субботу он улетает добровольцем в составе миротворческой миссии с нашими военными в Афганистан.
— Почему он? — только и спрашиваю.
Мне кажется, что я ослышалась.
Афганистан сейчас находится под управлением и полным контролем талибов, исламистско-радикального военизированного движения, запрещенного в большинстве стран мира. В том числе, и в нашей.
Там даже медицины не осталось! Это нищая страна, в которой, если ранят или заболеваешь чем-то серьезнее сезонной простуды, то помощь оказать будет нечем и некому.
Должно быть, белый мальчик-христианин Данил Зимин без специальной военной подготовки, сошел с ума.
Напустив на себя таинственный вид, начальница коротко объясняет мне, что, конечно, не все так просто, и нашим военным там нужно зачем-то закрепиться, и это только подтверждает мою ужасную догадку.
Он ненормальный!
— Данил передал вам номер и время рейса, — протягивает мне бумажку с нацарапанными от руки цифрами.
Бешусь. Мысленно, разумеется.
Лечу в свой кабинет как на крыльях, очень явственно ощущая, как к моему негодованию примешиваются тревога и беспокойство.
Хитер лис, ворчу себе под нос, открывая кабинет. Придумал способ заставить меня позвонить первой! Правда, методы у него.
Ладно, пусть выскажет мне все, что обо мне думает, но я тоже в долгу не останусь!
Однако его телефон не отвечает.
Промаявшись до вечера нестерпимо долгого дня в ожидании, что Даня перезвонит, я принимаюсь разыскивать номера его офиса и названивать уже туда.
В процессе выясняется, что с продюсером Юрием Вирмантасом он больше не сотрудничает.
Мое сердце болезненно сжимается при одной мысли о «Граффит стар» и Клаудиа, которая теперь возглавляет данный продюсерский центр после смерти своего брата, скандально известного Тимура Урусова. Но я заставляю себя набрать и этот номер.
Там его нет тоже. Мне дают какие-то телефоны, и я вздыхаю с заметным облегчением.
Звоню и снова натыкаюсь на вежливых, «отшивающих» меня менеджеров со студии звукозаписи, которая, оказывается, принадлежит ему по праву собственности.
По своим каналам узнаю странную сплетню: Вирмантас не так давно «кинул» Даню, но Клаудиа вынудила его подарить ему эту серьезную звукозаписывающую студию в качестве отступного.
Услышанное кажется фантастическим. Я же точно знаю, что они не вместе. Должна была быть какая-то причина подобного участия певицы!
А впрочем, мне все-равно. Ежу понятно, что у Дани здесь есть все — успешная музыкальная карьера и даже своя студия, блестящее будущее. Пусть даже он, по слухам, работает пока без продюсера. Не суть.
Он хочет все это бросить — зачем, ради чего?
Чтобы уехать в страшное место, где он никто и звать его никак. Откуда такому как он обратный билет светит только в качестве груза двести.
Я вновь звоню ему, и все без толку. До чего же сложно оказывается искать Даню, когда сам он не хочет найтись!
Последующие несколько дней проходят в рабочем аврале и полной сумятице.
Ко дню отлета Дани в Афганистан с военными, я испытываю готовность разыскать его дом и дежурить там круглосуточно под парадной. Чтобы поймать и учинить допрос, совсем как он мне когда-то.
Но время играло против меня, утекая как сквозь пальцы.
В итоге к часу икс в субботу я, ничего нигде не успевающая из-за возрастающей тревоги и вконец измотанная этим, прибыла в аэропорт.
Пробираясь словно в бреду дурного сна в людском потоке, едва соображаю, что нужно сделать. Очутившись внутри огромного аэропорта, изучаю табло вылетов.
Далеко не сразу нахожу номер стойки на регистрацию рейса «Москва-Кандагар».
Бегу туда. Почему-то боюсь опоздать, хотя времени с запасом. Взвинченная до предела, я бросаюсь к крепкой рослой фигуре парня в черном, в толпе зеленых человечков-военных, готовящихся пройти регистрацию на рейс.
