У нас есть много разных мотивов, наши архетипы имеют различные потенциалы, развившиеся в течение многих миллионов лет, и эти разные потенциалы могут вызвать серьезные проблемы. Сегодня это хорошо известно даже в большинстве учебников вводного курса по психологии. Так, Кун [Coon, 1992] всегда начинал вводный курс для студентов с образного описания.
Вы — целая вселенная, собрание миров внутри мира. Ваш мозг один из наисложнейших существующих механизмов. Благодаря ему вы можете создавать музыку, произведения искусства, заняться наукой или устроить войну. Потенциал любви и сострадания внутри вас сосуществует с потенциалом агрессии, ненависти и ... убийства? [Coon, 1992, р. 1]
Этим Кун и многие другие исследователи хотели сказать, что мы не являемся унифицированной самостью, хоть у нас и есть этот опыт. Скорее, у нас есть множество разнообразных возможностей для создания смыслов, паттернов мозга, состояний сознания. Орнстейн в 1986 г. сказал об этом так.
Наше умение понимать самих себя развивалось, и от простой, зачастую "интеллектуальной" точки зрения мы пришли к мнению о том, что наш разум — многообразная и сложная структура, обладающая сложным набором "талантов", "модулей" и "принципов"... и все эти общие компоненты разума могут действовать независимо друг от друга и иметь разные приоритеты.
Различные сферы исследования позволили понять, что мозг — это сложная и дифференцированная структура. Это области изучения функций мозга и локализации функций в коре; концепции о природе интеллекта; личностное тестирование; теории о мозге и его общих характеристиках [Ornstein, 1986, р. 9].
Идея о наличии в нашем разуме сложных подсистем и программ и их взаимодействие — это предмет пристального внимания КПТ. Так, Бек [Beck, 1996] утверждал, что в нашем сознании существуют различные "модусы" или "режимы" и каждый из них являет собой интегрированную систему мотиваций, эмоций и когнитивных систем. Эта точка зрения схожа с идеями об архетипах и социальных ментальностях. Тисдейл и Барнард [Teasdale & Barnard, 1993] постулировали те же идеи о взаимодействии когнитивных, эмоциональных и мотивационных подсистем обработки.
Кун и Орнстейн предложили современное толкование архетипической природы человеческого ума. Их идеи перекликаются с юнигианскими, а именно: то, что мы считаем себя цельными и интегрированными личностями — всего лишь иллюзия. Юнг предположил, что интеграция и целостность — это психологический подвиг — достижение зрелости. Мы сотканы из множества разнообразных талантов, способностей, социальных мотивов, эмоций и так далее. Справиться с различными колебаниями этих компонентов — задание не из легких.
Этот противоречивый набор мотивов и создающих смыслы модулей (архетипов) может дать толчок к переживанию не одного "я", но их множества [Rowan, 1990]. Эти возможные "я", — субличности, которые могут ощущать себя по-разному и играть различные роли, когда мы находимся в различных состояниях сознания. В терапии мы учимся называть эти различные "я" и даже говорить с ними. Мы узнаем агрессивное "я", перфекционистское "я", мстительное и садистическое "я", сексуальное "я", "я", способное прощать и так далее. Можно представить эти личности в виде потенциала играть различные социальные роли, для которых требуются различные ментальности (и паттерны мозга) [Gilbert, 1989, 1992; Gilbert & Irons, 2005; Gilbert & McGuire, 1998].
Ментализация и самоощущение
Изначально КПТ была разработана для тех, кто осознает свои мысли и эмоции и относительно легко может их выразить. Так нам говорят различные шкалы оценок (например, [Safran & Segal, 1990]). В этом случае терапевт будет, опираясь на свои умения, направлять внимание клиента на его стиль мышления или глубинные убеждения и схемы. Тем не менее, как мы знаем, компетенции, лежащие в основе наших умений осознавать собственные мотивы, эмоции и мысли, и в основе умения выражать их, рассуждать о них и рефлексировать, сложны и подчиняются процессу развития. Сторонники теории эволюции давно отметили, что некоторые мотивационные процессы почти не поддаются осознанию. Это — сложные аспекты нашего многообразного разума.
За последнее десятилетие возрос интерес к тому, как люди связывают самопонимание и самоидентификацию с рассуждением о внутренних эмоциях и мыслях. Например, мозг способен генерировать любую последовательность конкурирующих и сложных эмоций и (иногда странных и порой неприятных) мыслей или фантазий, которые соответствующим образом должны быть организованы для того, чтобы самоощущение индивида было гармоничным и образовывало логическое целое [Gilbert, 2005a; McGregor & Marigold, 2003]. Порой то, что происходит в разуме человека, может угнетать и оказываться не по силам. Новая информация (чувства, фантазии, мысли), которая угрожает самоощущению и самоидентификации, даже если она обещает привести к положительным изменениям, может встретить активное сопротивление. Суонн, Рентфроу и Гуинн [Swann, Rentfrow & Guinn, 2003] предположили, что человек ищет целостности, чего-то знакомого и предсказуемого в своей самоидентичности, а не только самосовершенствования. Так, ведомые или агрессивные самоидентичности могут сопротивляться изменениям. Подробнее смотрите у Лири и Тэнгни [Leary & Tangney, 2003], а также в главе 29 в этой книге.
К целостности и гармонии можно прийти разными путями. Один из них — умение рефлексировать и понимать то, что происходит в собственном сознании и в сознании другого человека, а также умение использовать эту информацию для того, чтобы перемещаться внутри различных социальных ролей и отношений. Ментализация помогает применять и организовывать наши социальные ментальности [Allen, Fonagy & Bateman, 2008]. Это приводит нас к пониманию того, как наш новый, эволюционировавший мозг, который отвечает за логику и компетенции, формирующие самоидентичность, взаимодействует с эмоциями и мотивами старого мозга, чьи базовые стратегии выживания и воспроизводства эволюционировали в течение длительного времени [Gilbert, 1989, 2009а].
К сожалению (как и в случае со многими областями исследований в психотерапии), для одного из актуальных вопросов (компетенции, лежащие в основе способности к рефлексии состояний ума) существует множество различных подходов и теорий, и многие из них схожи между собой, так что их еще предстоит прояснить и уточнить. Так, умение обращать на что-то внимание, рефлексировать, контейнировать эмоции, а также находить объяснения и смыслы как в своих психических состояниях, так и в состояниях других людей, связано с: эмоциональными схемами, алекситимией, ментализацией, умением понимать психику другого человека, эмпатией и сочувствием, эмоциональным интеллектом, эмпирическим избеганием, осознанностью, использованием защитных механизмов проекции, а также синдромом Аспергера (например, [Choi-Kain & Gunderson, 2008]). Но и это еще не все!
Возьмем один из примеров объяснения алекситимии. Он говорит нам, что алекситимия означает сложности с распознаванием и объяснением чувств на субъективном уровне, сложности при описании и рефлексии чувств, а особенно — при описании амбивалентных и противоречивых эмоций, а также фокусировку не на внутренних, а на внешних событиях [Meins, Harris-Waller & Lloyd, 2008]. Авторы также приводят доказательства того, что эти сложности связаны с опытом (небезопасной) привязанности. Существует обширное поле доказательств, говорящих о том, что алекситимические нарушения преобладают в спектре психических нарушений, особенно связанных с травмами [Liotti & Prunetti, 2010]. Также, вероятно, многие успешные бизнесмены или политики имеют алекситимические черты, и, хотя они и не проявляются, но такая нечувствительность создает сложности в общении с другими. Как известно, некоторые люди просто оправдывают свою позицию, мысли и поведение всевозможными способами без размышлений или явного сомнения. Помочь человеку преодолеть это, став более открытым, развив навыки рефлексии и принятия ответственности, а также навыки ведения диалога, может быть довольно сложно. Однако те, кто склонны оправдывать себя и находить внешние причины, просто не приходят в терапию. Они не видят смысла и причин делать это, считая, что с ними "все в порядке", избегая чувства стыда. Эти люди привыкли вести себя так, чтобы избежать рефлексии.
