едем в офис, и я рассказываю Элле, что произошло и кто в этом виноват. С сегодняшнего дня ты продолжаешь свою колонку про пушистых друзей и не подходишь ко мне ближе, чем на километр. Наш тандем окончен … Я не хочу ни видеть и ни слышать тебя…
Он говорил и говорил, а я его не перебивала, понимая, что ему надо выплеснуть свое негодование. А в душе я торжествовала. Пока мы ехали в лифте, и Руслан отчитывал меня, как девчонку, я быстро успела просмотреть те пару кадров из номера Красиной. Как я и предполагала, мне удалось запечатлеть избранника нашей супермодели. Все-таки, моя безумная идея сработала. Но Руслан об этом пока не знает…
Руслан.
Я быстрым размашистым шагом шел в сторону кабинета начальства. Рыжее чудо, испортившее мою журналистскую карьеру, плелось сзади молча, не произнося ни слова. После такого позорного изгнания, когда меня практически выпихивали из номера Красиной, я до сих пор не могу отойти. Такого в моей практике еще не было. И кто меня дернул спросить об этом Константине? Ну как кто?.. королева интуиции Круглова. А я, дурак, возьми и спроси. Безусловно, Красина не ожидала, что мы что-то знаем … Почему она делает из этого такую тайну? Непонятно… Надо будет попозже разобраться.
Я глубоко вдохнул и без стука открыл дверь в кабинет Эллы. Она сидела за своим столом и вопросительно посмотрела на меня.
— Почему ты так рано?
Я молча прошел в глубину кабинета и с раздражением уселся, бросая на стол свой кожаный портфель.
— Руслан, что случилось?
— Сейчас узнаешь…
В дверном проеме показалась Круглова, аккуратно закрывая дверь и виновато пряча взгляд. Конечно, ей хватило того, что я высказывал ей всю обратную дорогу. Мне даже пришлось везти ее на своей машине, посадив на заднее сидение. Но должен отдать должное, она не проронила ни слова, видимо чувствуя вину. Только сидела и поправляла свои кудри, потом переключилась на очки. Сейчас она проделывала то же самое, чем вызывала еще большее раздражение.
Элла смотрела неотрывно на нашу парочку и ждала объяснений.
— Вы мне можете объяснить, что произошло?
— Элла, во-первых, все пошло не по плану, а во-вторых…
— У нас есть фото жениха Красиной.
Круглова перебила меня и указала на фотоаппарат. Моя голова пошла кругом, а левый глаз начал дергаться. Какие фото жениха? Где она их взяла?
— Это уже интересней…
Воскликнула начальница и потянулась через весь стол за фотоаппаратом, но я перехватил ее руку и вырвал технику из ее цепких пальцев.
— Элла, прости… мы сейчас.
Я схватил Круглову за запястье и быстро потащил ее в свой кабинет, резко втолкнул в него этого горе-фотографа и со всего размаху захлопнул дверь.
— Ты…
Я подходил к ней, как хищник, настигший свою добычу, а она пятилась назад, пока не уперлась спиной в стеллаж с документами.
— Ты почему мне не сказала, что успела сфотографировать этого Константина? Ты ведь видела, в каком я был состоянии…
— Я не успела, ты так кричал на меня…
Тихонько произнесла Круглова и, сняв свои уродливые очки, пристально посмотрела на меня. А я только сейчас почему-то заметил, что у нее карие глаза с золотыми вкраплениями. Я выдохнул и, взяв себя в руки, отошел от нее. Я сел за свой стол и начал просматривать фотки в фотоаппарате. На первых кадрах была наша несравненная Илона, к моему удивлению, Круглова весьма неплохо ее запечатлела. А вот последние пару кадров и были нашей золотой добычей. На фото крупный мужчина среднего возраста сидел в глубоком кресле, в пол оборота развернутый к окну. Этого было достаточно, половина лица была хорошо видна, а это уже многое. Звук открывающейся двери отвлек меня от рассматривания снимков, и Элла впорхнула в кабинет.
— Вы куда убежали? Значит так, я хочу видеть снимки и знать, что у вас пошло не так.
Я машинально встал, уступая свое место начальнице, которая тут же уселась и схватила, как коршун фотоаппарат Кругловой. Теперь Элла, нахмурив лоб, внимательно рассматривала жениха Красиной.
— Ну, и … что вы узнали о нем?
— Только имя, зовут его Константин.
Сказал я и уставился на Круглову, которая стояла не дыша, перебирая в руках свои очки.
— А что у вас пошло не по плану?
Вдруг спросила Элла, а я забыл уже, что обмолвился о нашей неудаче.
— Элла Викторовна, это я виновата.
Вдруг в наш разговор вклинилась Круглова, чем меня сильно удивила. Я присел на стул и стал слушать, что же она будет говорить.
— Понимаете, я ненароком подслушала, видимо, важный телефонный разговор Красиной и задала ей уточняющий вопрос, чем вызвала шквал эмоций. И этим я ее очень разозлила, а она сорвалась на Руслане.
— А потом я спросил о ее избраннике…
В кабинете повисла пауза.
— Только не говорите, что вас выставили?
Начальница вопросительно смотрела на меня, на Круглову она даже не обращала внимание.
— Элла, ты права. Давно со мной такого не было, я не привык оправдываться, но я на эту ситуацию никак не мог повлиять.
Сказал я нервно, вставая со стула и развязывая галстук, который душил меня все это время.
— Фирсов, не кипятись… Ведь кому, как не тебе знать, что в скандалах рождаются сенсации. А мы давненько не баловали своих читателей сенсациями… продолжайте дальше работать с этим материалом.
Сказала она успокаивающе и встала с моего рабочего кресла. Через мгновение мы с Кругловой остались одни.
— А ты почему до сих пор тут?
Сказал я ей, и она без слов выскочила из кабинета, а я остался приводить свои мысли и нервы в порядок. Что это было? Неужели рыжее чудо пыталось взять на себя всю вину? Или мне показалось? А если, хорошо покопаться в памяти, когда и кто, в последний время, за меня заступался? Наверное, никогда. То, что я имею, это только мой многолетний труд и упорство, мои бессонные ночи. Я с детства привык к тому, что могу надеяться только на себя. Всю жизнь я один, как одинокий волк. Я никому не доверяю в этом мире. Слишком жестко и больно меня била судьба, зато эти уроки жизни закалили мой характер.
Воспоминания нахлынули с каким-то щемящим чувством. Меня воспитывала, в основном, улица. Мать пила, а отец так ни разу и не объявился, я даже не уверен, знает ли он вообще о моем существовании. Так я и рос, как подзаборная трава, и в лет десять
