Из его глаз текли слезы.
— «Это мой отец?» — детский тоненький голосок прозвучал в голове Мирры.
Она немного удивилась, но больше всего тому, сколько всего ей еще предстоит познать.
— «Да», — также безмолвно ответила она.
— «А где моя мама? Это не ты, я знаю. Так, где же она?»
Мирра не смогла ответить. Она не знала, как ребенку можно сказать, что его матери больше нет. Девочка немного помолчала, поражая тем, как крохи бывают серьезны и задумчивы, когда жизнь лишает их детства, когда нужно самому делать выбор, когда нужно самому что-то решать.
— «Я так и знала, — вздохнула девочка.
- “Пусть она будет моей мамой, — она указала взглядом на женщину, стоящую рядом. — Она искренна и я ее люблю. За ней нужен глаз да глаз. Но ее просто так не уговоришь, быть веселее. Она никому не доверяет, с тех пор как мой приемный отец погиб».
— «А может…» — начала Мирра, но не договорила.
Решение возникло в ее голове так неожиданно, что она едва сумела сдержать поток мыслей. Все это время в гостиной нарастало напряжение. Женщина тихонько плакала. Адрий порывался что-то сказать, но видимо никак не находил слов. И его глаз тоже текли слезы.
Я перевела взгляд с одного на другого, теплая неосязаемая волна распространилась от ее мысли, и оба они замерли. Лица их расслабились и посветлели.
— Это ты сделала? — воскликнула девочка, сразу почувствовав изменения. — Я так не умею. Хотя иногда хотелось, когда в городе, в какой-нибудь лавке собирались обмануть. Я не ошиблась? Ты Сфирья?
Мирра кивнула в ответ.
— Моя мать тоже была Сфирьей, — сказала она грустно.
— Да, а откуда ты знаешь? — удивилась Мирра.
— Я прочла это в её сознании, — она кивнула на женщину, которая заменила ей мать. — Если думают обо мне, я слышу. А она иногда слишком громко думает. Невозможно не слышать.
Мирра присела перед девочкой, чтобы прямо смотреть ей в глаза.
— Таша? — проговорила она вопросительно.
Девочка кивнула в ответ
— Как зовут твою маму?
— Рина, — она посмотрела вверх на женщину, — теперь ее зовут Рина. А как ее звали раньше, я не помню, она давно уже сменила имя. Так звали мою мать?
— Да, — ответила Мирра задумчиво. — Это многое решает, я отнесу тебя и твоих родителей во внешний мир.
Мирра резко выпрямилась. В этот же самый миг очередная волна распространилась по домику, и взгляд девочки затуманился. Она будто уснула, продолжая стоять с открытыми глазами.
— Родители? — прошептала она. — Мама и папа?
— Да, родители, — проговорила Мирра негромко, — и… там тебя еще ждет бабушка. Давно ждет.
— Бабушка? Бабулечка, — слезы потекли по щекам девочки.
Девочка резко выпрямилась, затуманившийся прежде взгляд и вовсе остановился. Это получилось у Мирры без каких либо усилий. Проще, чем дышать. Заглянув в лицо девочки, она вытерла ее слезы, после выпрямилась и посмотрела на Адрия. Он стоял без движения.
— Адрий, — позвала его Мирра и он поднял голову, но оставался своим сознанием все так же далеко, — возьми Анату на руки. Таша, держись крепче, — обратилась она к девочке, и та обхватила шею отца руками, а Мирра вновь обратилась к Адрию, — теперь подойди к Рине.
Мирра говорила им что делать, а они делали, оставаясь при этом словно сонными. Она могла и не говорить ничего, и те все равно бы подчинялись, делая в точности то, что она хочет, но так было проще. Сама Мирра обратилась Сфирьей и подошла к ним. Адрий, все такой же истощенный — несколько дней путешествий, сдобренных обильной едой, не смогли не смогли этого исправить — держал на руках свою дочь, а рядом с ним стояла… Рина.
Пораздумывав немного, Мирра решила, что Адрий с Ташкой на руках явно тяжелее худой невысокой женщины. Осознание того, что здесь и правда все худые, заставило Мирру скрипнуть зубами.
— Возьми дочь на руки, — велела она, глянув на Рину. Адрий, передавая дочь на руки посторонней женщины, оставался отрешенным. — Теперь порядок.
Мирра подхватила Адрия обеими правыми руками, а Рину с Анатой на руках — левыми. Никогда прежде ее мысли не были так чисты и упорядочены. Она точно знала что и как делать, кажется на многие годы вперед.
Я глянула на потолок, легкое усилие воли и тот стал неосязаемым и полупрозрачным. Прижимая к себе свою ношу, она с легкостью подпрыгнула, не меньше чем на десяток метров, и взмахнула материализовавшимися крыльями. Раньше она не поднимала больше одного человека, и нести его было легко. Нести троих оказалось не тяжелее. Она будто и вовсе не чувствовала веса. Она летела точно с такой же легкостью, как будто одна.
Местность менялась точно так же, как и всегда во сне, рывками и вспышками. Промелькнуло оранжевое море, которое Мирра никогда раньше не видела, небо с тремя солнцами, пустыня из синего песка, горы из самоцветом, а затем река. Самая обычная река в реальном мире. Неведомо как, но она чувствовала, что это именно так.
Впереди показался незнакомый город с небоскребами в центре, и расползшимися по окрестностям жилыми микрорайонами, перемежающимися с парками. Мирра точно знала, куда лететь. Город очень быстро приближался, давая возможность оценить скорость полета Сфирьи.
Сначала Мирра летела вдоль широкого проспекта, потом свернула на необычайно зеленую улицу, или даже бульвар, так много здесь было деревьев. Можно даже было подумать, что это парк или лес, посреди которого сделали извилистую улицу. В какой-то момент Мирра поняла, что так и есть.
Неожиданно перед ними вырос жилой шестнадцатиэтажный дом из оранжевого крупного кирпича. Мирра резко, без замедления, остановилась прямо распахнутым настежь окном. Погода была безветренная, и легкие белые шторы в крупный красный горох, до того висевшие без движения, взмыли почти к потолку, когда Сфирья со своей ношей на руках, скользнула через подоконник. Две пары ног ступили на пол детской. И потом только его коснулись когтистые лапы ночного демона.
У одной стены стояла детская кроватка, рядом стол, когда-то бывший пеленальным, а на нем груда разных игрушек. Самая яркая из них — пластмассовая пирамидка, точно такая же, какая была у Мирры в детстве.
Над кроваткой висел мобиль — по кругу плавали рыбки-погремушки, они были еще ярче пирамидки, а сверху прозрачная занавесь, свежая, золотистая. Он нисколько не запылился и не выцвел за прошедшие шесть лет.
У противоположной стены стояла небольшая софа, а на ней спила седоволосая женщина — бабушка Анаты. Клетчатый плед прикрывал ее ноги. Она вздрагивала во сне. Как же ей пришлось тяжело. Сначала посреди ночи исчезла внучка, а полугодом позже
