дочка с зятем. Она неплохо держалась, для такой ситуации, и все это время ждала. Жила одним днем, не обращая внимания на то, сколько прошло времени. Надежда порою творит чудеса.
Я, все еще оставаясь Сфирьей, ведь она не собиралась задерживаться, присела на краешек и погладила пожилую женщину по голове, бесповоротно изменяя сознание, стирая боль последних лет. Мирра изменила не только ее память, и не только ее боль.
Четыре несчастных чужих друг другу человека — Адрий ведь совсем не знал свою дочь — обрели семью.
— Идите спать, — сказала Мирра, обращаясь к преобразившимся взрослым. — Утром вам предстоит заняться поиском новой работы. А может быть вы и вовсе пожелаете переехать всей семьей к морю и основать там небольшую семейную гостиницу.
Мужчина и женщина, еще вполне молодые, здоровые и красивые, одетые в домашнюю одежду, глядя бездумными взглядами перед собой, будто спали на ходу, развернулись и вышли. Аната вдруг очнулась и осмотрелась.
Мирра, проводив их взглядом, еще раз осмотрела комнату. Детская кроватка и пеленальный столик исчезли, на их месте появилась обычная подростковая кровать с тумбочкой около нее, письменный стол с учебниками и тетрадями. Компьютер на столе. Шкаф с девчачьими вещами в углу.
Мирре стало страшно, от того, что это было не сложно для нее, и ей казалось, что это слишком большая власть для одного человека. Но она человеком больше не была.
Обои с плюшевыми мишками превратились в обои с цветами. Рисунки на стене сменились постерами и фотографиями. Осталось привнести сюда настоящей жизни. Но с этим они и сами справятся.
Девочка стояла в дверях и немного обеспокоенно смотрела на меня и на пожилую женщину на диванчике. Мирра поманила ее, и она подошла. Приблизившись, остановилась в шаге от Сфирьи.
— У нас все будет хорошо? — спросила она.
— Да, теперь все будет хорошо. Никто из них никогда не вспомнит, всего того, что пережили за эти годы. Только характеры не изменить, — подумав, добавила Мирра, — даже позабытый багаж знаний и переживаний будет влиять на человека всегда.
— Это… это моя бабушка? — спросила она вновь, кивнув на спящую пожилую женщину.
— Да, — ответила Мирра, коснувшись ее головы.
— Она опять в моей комнате заснула, — пробормотала девочка заторможенным голосом. — И окно опять открыла. Мотыльки налетят.
Присев рядом с женщиной на краешек дивана, она поправила плед, а потом выключила светильник, висящий над изголовьем
— Бабулечка, спокойно ночи, — прошептала она, поцеловав ее в щеку, и зашагала к своей кровати.
Почувствовав себя удовлетворенной, но лишней, Мирра встала и вышла из комнаты, намереваясь отыскать другой выход. Хотя по сути он ей не был необходим. По пути к балкону, который тоже был открыт настежь, Мирра задумалась, не глянуть ли ей на Адрия в последний раз, на прощание. Но что-то остановило ее. Она стерла у него все воспоминания, в том числе и о себе. Да и что толку смотреть на спящих. Пора смотреть свой сон дальше.
Выйдя на балкон, Мирра вдохнула теплый ночной воздух, и выпрыгнула наружу. Материализовавшиеся крылья расправились, овладевая потоками воздуха. Она над крышей соседнего дома и в едва заметном всполохе причудливых красок, исчезла. Несколько перемещений из одного мира в другой, и она уже стремительно спускается к другому городу. Вот уже виден бульвар, по которому она ходила на работу последние три года.
Вспомнив о работе, Мирра призадумалась, пытаясь припомнить, какое число. Припомнить вряд ли получилось, так как она не могла точно вспомнить, с какого числа отправилась в отпуск, и сколько дней провела в Сфиросе. Но вспоминать и не пришлось. Она это и так четко знала, что сегодня последний день отпуска, и завтра выходить на работу.
Путешествую с Адрием, она решила, что бросит все здесь, и посвятит себя поискам всех тех, кто был украден из этого мира всеми Сфирьями, чтобы вернуть их. За последние годы, конечно, максимум десятилетия, так как время вспять не может повернуть даже Сфирья. Но это не требовало особых усилий, если конечно не учитывать того времени, которое понадобится потратить на каждого из этих людей. Сложнее всего будет узнать, хотят ли они возвращаться. Хотя и это не секрет для Сфирьи.
Закрыв глаза, Мирра, без каких-либо всполохов, переместилась в Сфирос и оказалась в небе над Западным оплотом. Максом нужно заняться в первую очередь, возможно ему тоже завтра на работу.
Крылатая демоница улетела. Мирра, прихватив с собой того хилого мужичонку, которого все шпыняли всегда, когда Макс его видел, скорее всего вернулась домой. Если верить Свену, а ему лгать незачем, он прибыл с одной из прежних Сфирий, только та его не крала, а они путешествовали вместе. Путешествовали до тех пор, пока демоница не погибла во время охоты, и не освободила тем самым место для следующей. Мирра тоже могла погибнуть. И зачем она с ним таскается? Ведь он ей никто.
Крылатая бестия сделала круг над городом, касаясь крыш кончиками крыльев и истошно крича. От этого закладывало уши, да и вовсе хотелось упасть на землю и сжаться в комок. Или даже заползти в какую-нибудь нору. Что бы слово “Сфирья” ни значило, это была демоница, исчадие ада, которое может уничтожить всех их силой желания. Так Свен говорил. Но она не уничтожила, а просто исчезла во всполохе вместе со свое ношей — взрослым, пусть и исхудавшим мужчиной на руках, которого несла будто пушинку. Она и его когда-то так же несла, только с его стороны это не было добровольно. Наверное она унесет его домой, в тот мир, где была нормальная жизнь. А его вряд ли. Он для нее ничего хорошего не сделал, ни в прошлой жизни, ни в этой.
Первый был зол. Макс видел этого человека прежде, чем ввязался в эту чертову охоту на Сотворяющую, и тогда даже и подумать не мог, что именно этот человек управляет всем здесь, а не тот надутый индюк — мэр Оплота.
Первый был зол и буквально распространял вокруг себя тяжелую ауру. Максу даже казалось, что еще немного, и он ее увидит. Она давила, и от нее тоже хотелось спрятаться, уползти подальше, как и от крика Сфирьи. Демоница улетела, а вот Первый со своей аурой, дополняющей его неведомые силы, остался. И продолжал давить.
То, как они шли по лесистому склону горного хребта в верховьях реки, и меньше чем за сутки вышли к Западному приюту, расположившемуся в паре недель переходов, Макс никогда не забудет. Та ночь была полна
