говорить со мной иначе, по-человечески?!
Р а и с а. Слушай! Ответь мне, пожалуйста: ты действительно собралась замуж за Комаровского? Неужели правда?
А н ю т а. Представь себе, да, собралась, за него.
Р а и с а. Вот так — ни с того ни с сего, с бухты-барахты?
А н ю т а. Почему же ни с того ни с сего? Он мне уже давно записки писал, цветы дарил…
Р а и с а. А ходил следом, смотрел и не мог насмотреться, ночи, до самой зорьки, под твоим окошком простаивал?!
А н ю т а. Гм… Дмитрий Григорьевич меня любит.
Р а и с а. Допустим. А ты его?
А н ю т а. Я?.. Мне он нравится.
Р а и с а. А разве этого достаточно?!
А н ю т а (упрямо). Мне он нравится. И ты же сама мне вчера про него сказала: «Не зевай, Анюта, через два-три года профессоршей будешь!»
Р а и с а. Что?.. Да ведь я же пошутила, посмеялась просто.
А н ю т а. А ничего смешного в этом нет.
Р а и с а. Действительно! Скорее плакать надо… Молодая, красивая девка меняет свою молодость и красоту на большие деньги, на квартиру с домработницей, на автомашину!
А н ю т а. А ты чего так кипятишься? Уж не завидуешь ли?
Р а и с а. Я — тебе? В чем?! Слушай. Я знаю, я курносая и веснушчатая, в общем и целом — некрасивая, не такая, как ты. Но я никогда и ни за что… Э, да черт с тобой, меняй, продавай свою красоту. Думаешь, мне тебя жалко? Таких, как ты, нечего жалеть. Мне твоего дружка, мне дурака Илюшку Шатилова жалко.
А н ю т а (зло). Возьми его себе, хулигана.
Р а и с а. И взяла бы, взяла. Так он же по тебе — красавице! — сохнет и вянет, из-за тебя с ума сходит. Анюта, слушай: брось дурить, вернись в общежитие, будь с ним, с Илюшкой. Прошу тебя, слышишь, прошу!
А в т о р. Так. Кажется, начинает что-то проясняться… Раиса любит Илью. Да как! Мы с вами можем констатировать еще один вид любви — любовь самоотверженную, готовую на жертву… Однако глупая все-таки Раиса: она думает, что все такие, как она, и любят так же…
Звонок в передней.
А н ю т а. Как — с ума сходит? Он что, рассказал всем о вчерашнем, что ли?
Р а и с а. В их комнате Гриша Елин живет…
А н ю т а. Знаю. Ну?
Р а и с а. Никак не может на стипендию сдать. И на этот раз у него по сопромату тройка…
Входит Б о р и с о в н а.
Б о р и с о в н а. К Дмитрию Григорьевичу это. Студент один. Елин, что ли…
Р а и с а. Гриша? А он зачем? Я не хочу, чтобы он меня здесь видел. Куда мне?
А н ю т а. Ксения Борисовна, куда нам пока… чтобы не мешать Дмитрию Григорьевичу?
Б о р и с о в н а (показывает). А вот сюда, девоньки, вот сюда можно.
Все трое уходят. Потом Б о р и с о в н а возвращается, проходит в ту сторону, куда ушел К о м а р о в с к и й, снова возвращается и проходит в переднюю. Появляется Комаровский, входит Г р и ш а.
Г р и ш а. Здравствуйте, Дмитрий Григорьевич. Я к вам с необычным делом… Ребята посоветовали.
К о м а р о в с к и й. Здравствуйте. Слушаю вас.
Г р и ш а. Мне нужно продать одну вещь. Хорошую. Я уже было отправился в комиссионный магазин, а наши ребята посоветовали занести и показать вам: вы якобы любите хорошие вещи…
К о м а р о в с к и й. Гм… Я и не подозревал, что уже прославился с этой стороны. А что у вас — что-нибудь антикварное, старинное?
Г р и ш а. Да нет, что вы! Вполне современный фотоаппарат. Вот он…
К о м а р о в с к и й. Только и всего? К сожалению, не могу соответствовать, уже имею… Впрочем, минутку! Смотря какой аппарат. О, «Зенит-пять» с объективом «Вега-три»! В точности как у меня… (Смотрит на столе, на буфете, перекладывает с одного места на другое цветы и сумочку, оставленные Анютой на диване.) Это же великолепный аппарат! Зачем вы его хотите продать?
Г р и ш а. Так… Деньги нужны.
К о м а р о в с к и й. Я возьму его у вас. Покажите, пожалуйста, паспорт.
Г р и ш а. Какой паспорт?
К о м а р о в с к и й. К фотоаппарату.
Г р и ш а. Гм… У меня нет. Мне… Я затерял его где-то.
К о м а р о в с к и й. Как же так? Паспорт — это гарантия. Отсутствие паспорта, в сущности, снижает ценность вещи.
Г р и ш а. Дмитрий Григорьевич, я понимаю. Ну что же… Ну, вы дадите мне за него несколько меньше, чем он стоит в магазине, с паспортом. Скажем, не двести рублей, а… сто восемьдесят или сто семьдесят.
К о м а р о в с к и й (с достоинством). Товарищ Елин! Такой фотоаппарат стоит не двести рублей, а триста, и вы их получите полностью. У меня слабость к хорошим вещам, есть и другие странности и недостатки, но я никогда не был и надеюсь не быть ростовщиком и спекулянтом! Вот, пожалуйста… (Берет с буфета шкатулку, отсчитывает деньги, отдает Грише.)
Г р и ш а (смущенно и благодарно). Дмитрий Григорьевич! Я вовсе не хотел вас обидеть! Честное слово… Спасибо вам, спасибо! (Хватает Комаровского за руку, трясет, бежит прочь.)
К о м а р о в с к и й. Борисовна, проводите товарища… А где Анна?
Борисовна за сценой: «Здесь она, здесь!»
Входят А н ю т а и Р а и с а.
Р а и с а. Здравствуйте, Дмитрий Григорьевич.
К о м а р о в с к и й. А-а, здравствуйте! Очень приятно. Наша первая гостья… Борисовна! Сейчас мы организуем чай… Анна, разрешите вручить вам обещанное. Вот, только что посчастливилось. Фотоаппарат «Зенит-пять» с объективом «Вега-три» — другой абсолютно такой же.
А н ю т а. Спасибо, Дмитрий Григорьевич, но… Вас обманули: это не другой такой же, а тот самый.
Р а и с а. Анюта! Не смей! Слышишь?!
А н ю т а. Тот самый, который вчера вечером в парке наш общий знакомый Илья Шатилов… стащил у нас с вами около ресторана «Огонек»!
К о м а р о в с к и й. Что-о-о?
Р а и с а. Анюта!.. Это неправда!
А н ю т а. Нет, правда. Ты сама только что мне рассказала…
К о м а р о в с к и й (смотрит на фотоаппарат, достает из шкатулки паспорт, сверяется с ним). Это… Это просто… Я не знаю, как это можно назвать!
Р а и с а (Анюте). Дура… Дура ты после этого… Глаза бы мои на тебя не смотрели!
К о м а р о в с к и й. Что-о? Как вы смеете? Уходите отсюда, сейчас же уходите! Борисовна, проводите!
Р а и с а. Только без рук, пожалуйста, я и сама уйду. (Уходит.)
А в т о р. Мне послышалось или в зрительном зале действительно кто-то что-то сказал? Вроде того, что как, мол, так: с одним из главных героев пьесы и вдруг происходит такое — он оказывается чуть ли не жуликом! Как говорит наш знакомый дядя милиционер, граждане, давайте не будем… ханжами. В жизни случается всякое. А с таким характером, как у Ильи Шатилова, он, очевидно, способен натворить еще немало…
К о м а р о в с к и й. Я сейчас же, немедленно, позвоню и сообщу обо всем Сухареву.
А н ю т а (кажется, она немного опомнилась). Но… Но ведь за это… Шатилова могут наказать, даже исключить из института?!
К о м а р о в с к и й. Да, конечно. И правильно сделают.
А н ю т а. Дмитрий Григорьевич! Не надо звонить, не надо. У него, у Шатилова, никого… Он из детского дома. Мне жаль его!
К о м а р о в с к и й. Мне тоже жаль. Но моя жалость, Анна, более справедлива, чем ваша, и более полезна для самого Шатилова: вы своей жалостью можете только поощрить его
